Родина – за нами! - Дмитрий Юрьевич Манасыпов

Гречишину, как в проводника, понимал, что они идут какими-то запасными ходами, и это было верно и правильно. Пойди они через основные линии, соединяющие Берлогу, напоролись бы на новых штурмовиков, и все.

Одними обычными людьми, пусть и подготовленными, Берлога их не встретила. Были на пути несколько неповоротливых, медлительных переростков, одетых в одинаковые серые мешковатые костюмы. Безоружные, навалились массой, пытались добраться голыми руками. Бочковатые тела, с раздутыми мышцами, видневшимися в прорехи от попаданий. На каждого пришлось выпустить по половине магазина, настолько неожиданно натолкнулись на них, казавшихся медлительными. Мишки в тайге тоже медлительны… на первый взгляд, а поди ж ты, попробуй, удери. Лишь один упал сразу, когда, неожиданно для всех, Саша попала одним четким выстрелом прямо между запавших свинячьих глазок, разворотив из девятимиллиметрового офицерского автоматического «маузера» небольшую, круглую как дыня голову. С остальными пришлось попотеть. А время неумолимо бежало, потихоньку убивая всю фору, полученную от неожиданности их появления.

А потом была длинная, похожая на единственный раз виденную Куминовым прозекторскую, комната. Сплошь заставленная стальными столами, накрытыми клеенкой. Оттуда, сбросив на пол закрывающие их жесткие, как накрахмаленные, эти самые покрывала, вскочили несколько фигур. Тощих, с четко видными в плохом и моргающем свете костями. С серой, тонкой кожей, под которой черными полосами проходили сосуды. Смотрящие на застывших людей темными провалами глаз, шипящие что-то, пришлепывающие губами. Бочком-бочком, серые сгрудились вместе, сбиваясь в угол, лишь шипели оттуда, скалили длинные и тонкие иголки в бесцветных ртах с черными практически деснами. Гречишину неожиданно вырвало, один из серых потянулся было к ним, жадно втягивая воздух, а Куминов со страхом увидел, как у нагнувшейся чекистки медленными и тяжелыми каплями падает вниз кровь из пробитого живота.

Воронков не стал дожидаться действий этого тощего подопытного. Не мудрствуя — влепил ему пулю, отбросив назад, на товарищей по несчастью. Те окружили тело, что-то шептали, свистели, наклонившись к еще вздрагивающему телу. Потом окружили, зачавкали, захлюпали, не обращая никакого внимания на людей. Лишь один, когда Куминов, выходя последним, спиной вперед, контролировал их стволом АСД, повернулся к нему. Лицо, ставшее маской, застывшей и покрытой кровью, жидкой, бегущей по подбородку, никаких эмоций. Животное, жрущее то, что есть в данный момент.

Он подпер закрытую дверь проходного бокса, уронив шкаф с вывалившимися медицинскими халатами. Оглянулся.

На войне, как… — 18

Объект «Биврёст», Верхняя Силезия, 196…

Дитрих Нольке, старший инженер-техник, внимательно посмотрел на датчик закачки кислорода. Стрелка показывала сто процентов заполнения третьей бортовой камеры.

— Хорошо, парни. Давайте заканчивайте с левым бортом и переходите к запасным хранилищам.

Его подчинённые, развернувшись, отправились к платформе с кислородными баллонами, стоящей на рельсах посередине ангара.

Техник отошёл в курилку, оборудованную в его дальнем углу, достал пачку настоящих, не эрзац, сигарет. Сейчас это было редкостью, элементом роскоши. Той роскоши, что недоступна обычным жителям Германии, уже давно с утра мажущим на хлеб мармелад из кормовой свеклы. И это в лучшем случае. Неожиданно воскресшие из небытия войска союзников уже грозили перейти границы его родины.

Всё чаще становились ночные бомбардировки, уносящие жизни немцев и превращающие в руины их прекрасные города. Время, когда орёл гордо расправлял крылья над миром, заканчивалось. Новая империя великой арийской расы уподобилась древнему змею Уроборосу, пожирающему себя с хвоста. Как и пятьдесят лет назад, наступило время расплаты за то, что не смогли стиснуть зубы тогда, когда это было нужно. Снова, снова… Дитрих помотал головой, отгоняя грустные мысли и закурил, любуясь плавными обводами корабля, высившегося перед ним.

Он обожал свою работу. А то, что, имея диплом гражданского инженера, ему приходилось носить «фельдграу», Дитриха ни капли не смущало. Какая разница? Служа в рядах подчинённых адмирала Канариса, он получил доступ к такому, о чём даже и не мечтал, обучаясь в Нюрнбергском университете. Да уж, тогда ему и в голову не приходило, что в Германии есть то, с чем сейчас ему приходилось сталкиваться постоянно. Дитрих и сам не заметил, как «заболел» теми механизмами, которые обслуживал.

Ракетами всех поколений, дисками «Врилов» и «Ханебю», и тем, что высилось над металлической сигарой «Фау»… Его «Андромедой». Своей девочкой.

Вершина человеческого гения, принадлежащая тысячелетнему Рейху. Дитрих посмотрел в сторону двух металлических гигантов, лежащих на направляющих и смотрящих плавными носами в сторону громадных ворот на роликах, через которые их будут вывозить туда же, откуда уже стартовали ранее их предшественники.

Если бы машины могли читать и понимать человеческие мысли, то межпланетная ракета-носитель «Фау-Зет», «Андромеда», лежащая посередине громады ангара, некогда принадлежавшего графу Цеппелину, была бы очень довольна такой любовью к ней.

— Скоро в путь, моя прелестная фрёйляйн. — Нольке улыбнулся олицетворению гения инженеров Великой Арийской расы. — Надеюсь, что я тоже окажусь на твоём борту.

Старт назначен на следующий вторник, вспомнилось ему, через пять дней. Всего ничего, и окутанная языками пламени, ракета отправится в путь. Туда, где уже давно отправились её сестры. Пронзая пространство, рассекая воздух атмосферы и холодную пустоту космоса.

В противоположном углу ангара послышались громкие голоса. Нольке обернулся туда и невольно поморщился. Дитрих очень не любил тех, кто сейчас направлялся в сторону его «красавицы».

Все основные работы, а также охрану проекта «Ковчег», осуществляли, как ни странно, ребята Скорцени. Пусть «Бранденбург» уже давно не был той специальной дивизией, которой являлся изначально. И командовал ветеранами не Канарис, а Отто, а основная часть солдат была отправлена в пехоту, но… серьёзнее, чем его нынешние однополчане, бойцов в Германии не было.

Но люди бывшего ведомства Гиммлера постоянно крутились вокруг. Парни, затянутые в длинные кожаные плащи, чёрные мундиры с серебряными вставками и красно-белыми повязками на рукавах, старались всё контролировать своими стальными взорами. Как будто война не была проиграна, и их время не катилось к своему завершению. Нет, даже наоборот, совсем наоборот.

Вот и сейчас, целая группа офицеров СС, сопровождаемые людьми из роты охраны, двигались в сторону Дитриха и ракеты. Охрана тщательно окружала три длинных электрокара, которыми, при перевозке тяжестей, обычно пользовались техники и рабочие.

Нольке тщательно затушил окурок, придавив его пальцами в обрезанной железной бочке, почти до краёв наполненной песком. Если эсэсовцы везут какой-то груз для ракеты, то его непосредственная обязанность проверить наличие взрывоопасных веществ, как обычно вступает в силу.

— Хайль! — Дитрих, первым оказавшись у наклонного трапа, ведущего в грузовой отсек, вскинул руку в приветствии.

— Зиг хайль! — Высокий оберштурмбанфюрер, бывший, судя по уверенному поведению, командиром группы, ответил с не меньшим, чем у Дитриха,