Заря над Скаргиаром - Ирина Ивахненко

Король и королева сидели в Зале Доблести и слушали игру придворного музыканта на целерио, привезенном королевой из Корвелы. Зал был полон придворных, которые беседовали между собой, обсуждая последние новости.

В зал вошел Дервиалис, и все головы повернулись к нему.

— Мой король, я привез вам радостную весть, — сказал Дервиалис, кланяясь. — Правда, в этой вести есть доля горечи, но, как гласит пословица, нет худа без добра… или наоборот…

— Я слушаю вас, Дервиалис, — кивнул король, пропустив мимо ушей произнесенную некстати пословицу. — Что за горечь?

— Крепости Фан-Суор больше не существует, — ответил Дервиалис. — Гарнизона, ее охранявшего, тоже.

— Так что же это за радостная весть?! — завопил король. — До каких пор моя армия будет допускать роковые ошибки? Вам мало смерти господина Аскера, который… который… — король едва сдерживал слезы.

— Мой король, это еще не все, — быстро сказал Дервиалис, вставив свои слова в первую же паузу в речи короля. — Фан-Суор взорвалась, когда аргеленская армия уже была внутри. Короче говоря, у Аргелена теперь нет армии.

По рядам придворных пробежал сдавленный шепот.

Король непонимающе заморгал глазами.

— Как так — нет? Неужели это правда?! Господин Дервиалис, если это действительно так, то это лучшее, что я слышал за последнюю неделю. Но ведь у них осталось то оружие…

— Мой король, это пустяки. Оно не так мощно, чтобы достать до Пилора, — фантазировал на ходу Дервиалис, — и, может быть, такое большое, что его нельзя перевозить. Оно нам не страшно.

— Вы успокоили меня, господин Дервиалис, — выдохнул король. — Вы наверное, устали с дороги и хотите отдохнуть? Можете идти… хотя нет. Я хотел бы узнать у вас подробности гибели моего дорогого Аскера… да будет ему на том свете лучше, чем на этом… — болезненный спазм снова сжал королю горло.

— Это такая нелепая смерть, мой король, — начал Дервиалис, изображая скорбь и ища взглядом Фаэслер и Сезиреля. Они уже были в зале, и Дервиалис успокоился. — Понимаете, мой король, господин Аскер поздним вечером гулял по крепостной стене Пилора… Дул сильный ветер, а рукава у господина Аскера, что твои крылья, — вот, я думаю, его и сдуло со стены. В любом случае, от чего бы он ни упал, но он упал в море, а под Пилором острые скалы, мой король. Мы все глубоко скорбим о его кончине. В лице господина Аскера страна потеряла выдающегося государственного деятеля…

— Умоляю вас, господин Дервиалис, прекратите, — простонал король, прикрывая глаза рукой.

Дариола, сидевшая рядом, тоже попыталась изобразить крайнее отчаяние, но у нее выходило похоже на ярость. Она бросила убийственный взгляд в ту сторону, где стояла Фаэслер Сарголо. Рядом она заметила Сезиреля. Они о чем-то шептались.

— Господин Дервиалис неподражаем, верно, дочь моя? — говорил Сезирель на ухо Фаэслер. — Этот выпад насчет рукавов… Но на самом-то деле все было не так прозаично?

Фаэслер покосилась на Сезиреля.

— Но я же посылала вам письмо, господин Сезирель, — сказала она, — и там описала, что я собираюсь с ним сделать. Вы его получили?

— Нет, не получил, — Сезирель забеспокоился. — Ах, какой опрометчивый поступок, дочь моя! Я понимаю, что вы хотели порадовать меня весточкой о том, что все идет по плану, но, право же, не стоило этого делать. Как правило, если гаэр не долетает до цели, то он пропадает навсегда, но все же… — Сезирель сделал шаг в сторону, собираясь ее оставить.

Фаэслер почувствовала, что у нее дрожат руки.

— Господин Сезирель, — сказала она, — ведь вы обещали помочь мне!

— Да, обещал, — кивнул Сезирель, делая еще шаг в сторону. — Мое обещание остается в силе. Но я внезапно вспомнил, что у меня в храме есть одно дело…

Дариола, следившая за ними, тоже заметила маневр Сезиреля.

— Господин Сезирель, — окликнула она его, — подойдите, пожалуйста, сюда.

Сезирель подошел к ней и почтительно склонил голову.

— Что вам угодно, моя королева?

— Прошу вас, присядьте рядом со мной, — медовым голосом сказала Дариола. — Я хочу знать ваше мнение по одному богословскому вопросу… В Нагана-Сурра сказано, что после смерти аврин попадает в чертоги своего божества-покровителя, где его ожидает предопределенная ему участь. Как правило, аврин имеет одного покровителя. А теперь скажите мне, господин Сезирель, куда попадет аврин, у которого божеств-покровителей два?

Сезирель, мысли которого были заняты совсем другим, сразу не нашелся, что ответить, и чтобы выиграть время, спросил:

— Что натолкнуло вас, моя королева, на столь, бесспорно, благочестивые, но печальные размышления?

— Смерть господина Аскера, — сказала Дариола, состроив самую постную мину.

— Вести о моей смерти слегка преувеличены, — раздался из дверей так хорошо знакомый всем бархатный голос, и в зал вошел Аскер собственной персоной в сопровождении Моори и Латриэля.

Надо было видеть лица придворных в эту минуту!

Но Аскера интересовали далеко не все из них. Два лица он уже нашел, а вот третьего здесь почему-то не было.

— Наконец-то! — вырвалось у Дариолы, и она одной рукой вцепилась в подлокотник кресла, а другой в хламиду Сезиреля, чтобы он, еще чего доброго, куда-нибудь не делся. Но он этого не замечал: он смотрел на Аскера.

— Аскер, ты жив! — зарыдал король, забыв о приличиях. — Как это возможно?

— Да, я жив, мой король, — сказал Аскер, подходя поближе, — но об этом потом. Сначала я хотел бы разобраться с некоторыми господами. Кстати, я вижу не всех, кого хотел бы. Где господин Дервиалис?

— Он ушел, — пожал плечами король. — Он устал с дороги, и я его отпустил.

— Прошу вас, мой король, пошлите за ним солдат и возьмите его под стражу.

Король махнул рукой, даже не задумавшись над содержанием просьбы, и охранники кинулись исполнять приказание.

— А пока займемся тем немногим, что мы имеем, — улыбнулся Аскер, и улыбка эта скорее напоминала оскал. — Госпожа Сарголо, вы уже успели переодеться и даже надушились? Знаете ли, я терпеть не могу запаха ваших духов, и теперь вас ничто не спасет.

— В чем дело? — дернула плечом Фаэслер, изображая святую невинность и одновременно кинув на Сезиреля взгляд, умоляющий о помощи.

— Моя королева, — обернулся Аскер к Дариоле, — письмо при вас?

— О да, оно при мне! — сказала Дариола, еще сильнее вцепившись в Сезиреля. Но он не заметил этого и теперь: он смотрел на листок бумаги в руках королевы, исписанный убористым почерком Фаэслер.

Дариола подала письмо королю. Король взял его в руки, повертел и, нахмурив брови, начал читать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});