Рейтинговые книги
Читем онлайн Три прозы (сборник) - Михаил Шишкин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 115 116 117 118 119 120 121 122 123 ... 233

Так они ходили и оживляли мертвых. А теперь у толмача не выходило из головы, что все это Изольда уже делала с Тристаном, что эту игру придумал тогда он, и они вот так же, обнявшись, ходили по этой бесконечной галерее, уставленной мертвыми изваяниями, и раздавали мраморным обломкам кусочки жизни.

Еще там был один саркофаг – муж и жена, они лежали валетом, опершись на локоть. У нее прическа с мелкими кудряшками, у него коротко подстриженная борода. Смотрят друг на друга с улыбкой. Вот только что сделали друг другу массаж уставших за жизнь ног – сейчас заснут и проснутся вместе.

Почти все скульптуры были копиями с каких-то исчезнувших оригиналов. Даже тот самый Аполлон Бельведерский. Хотя для толмача он был копией с того Аполлона, который стоял на снегу в Останкине и которого он когда-то обстреливал снежками.

Толмач рассказывал Изольде о Гальпетре, об останкинском Аполлоне, и она смеялась.

Гальпетра каждый месяц водила свой класс в музеи, чаще всего в Пушкинский на Волхонке. Когда проходили мимо Давида, девчонки, глядя на его подбрюшье, шушукались и хихикали, и было почему-то неприятно из-за железного стержня, воткнутого герою в спину, чтобы не упал, в этом был какой-то обман, и к тому же экскурсовод все время повторяла, что все кругом в этом музее – копии.

У копии Лаокоона она сказала:

– Посмотрите, как прекрасно античный скульптор изобразил страдания на лице отца, на глазах которого погибают оба его сына!

Про оригинал сказала, что он находится в Италии, в музее Ватикана, и толмачу запомнилось, как Гальпетра вздохнула:

– Вот бы когда-нибудь взглянуть одним глазочком…

На вопрос, есть ли вопросы, будущий толмач в школьном костюме, сверкающем на коленках и локтях, спросил:

– А почему здесь показывают копии? В музее должно быть все настоящее.

В ответ экскурсовод объяснила, что все настоящее – в Италии, а эти скульптуры – точные копии, то есть практически то же самое, что оригиналы, и повела группу дальше.

И вот теперь толмач был в Риме, а все опять оказывалось копией – и скульптуры в ватиканских музеях, и статуи ангелов Бернини на Ponte San Angelo [59] , и Марк Аврелий на Капитолийском холме, и египетский обелиск перед Santa Trinità dei Monti [60] , а настоящее снова нужно было где-то ходить и искать.

Даже Тибр казался плохой копией какого-то другого, исчезнувшего, настоящего. Толмач с Изольдой смотрели с моста на коричневую мертвую воду, на низкие набережные, покрытые слоем пересохшего потрескавшегося ила, и как-то не укладывалось в голове, что этот суетливый поток, несущий грязную пену, – тот самый Тибр, в котором солнечным октябрьским днем крест помог Константину утопить язычника Максентия, вследствие чего мир стал христианским. В этой жиже?

И даже сам толмач оказывался копией какого-то утерянного оригинала.

В путеводителе они прочитали в главе о Латеране про святую лестницу из дворца Понтия Пилата и про головы Петра и Павла, хранящиеся в папской базилике. Отправились в Латеран. Спустились в метро, где нечем было дышать, и Изольда сказала, что устала и лучше бы просто снова погулять где-нибудь по парку – накануне они были в Villa Borghese, в одной аллее нашли пустую скамейку, где-то за стадионом, толмач лег на доски и положил голову ей на бедра, уткнулся щекой в мягкий живот. Изольда ворошила ему волосы. Был ветер, и тени от веток бегали по ее лицу, голым плечам, по траве, песчаной дорожке, по мрамору статуй. Толмач лежал и читал вслух из путеводителя про какую-то триумфальную арку: один император украл для нее статуи и барельефы с арки другого императора.

Изольда сказала:

– Смотри, вот триумфальная арка!

Там стояли пинии, прижавшись плечом к плечу, и у них под мышками было небо.

Это было накануне, а теперь, в метро, Изольда спросила:

– Ты обязательно хочешь посмотреть на лестницу и эти головы?

– Да.

– Думаешь, они настоящие?

– Вот я и хочу в этом убедиться.

Они вошли в разрисованный граффити вагон, душный, битком набитый.

По дороге Изольда рассказывала, что у них в школе были уроки религии и как они все это ненавидели. А толмач рассказывал Изольде, что у них в школе были занятия по антирелигиозной пропаганде. И вела их на классном часу все та же Гальпетра. Толмач знал с детства, что Бога нет, и поэтому ему, тому школьнику, который мучился от прыщей, ранней волосатости, нелюбви и страха смерти, очень важно было Его найти. Или что-то похожее. И вот класс умирал со скуки, а Гальпетра барабанила про то, что Бога придумали церковники, чтобы было легче дурить темных наивных людей, что Страшный суд изобрели для того, чтобы самим грешить, а другим не давать, и все то, что полагалось говорить на таких уроках. «В Бога могут верить только старушки, – говорила Гальпетра. – Христианство – это религия рабов и самоубийц. Никакой загробной жизни нет и быть не может – все живое умирает, и никакое воскрешение невозможно. Простая логика: если Бог есть, то нет смерти, если есть смерть, то нет Бога». Изольда смеялась и говорила, что их на занятиях религии, наоборот, убеждали в том, что Бог есть, и они тоже умирали от скуки.

И вот толмач с Изольдой стояли перед зданием, на котором было написано: “Sancta sanctorum” [61] . Вошли. Там внизу, слева от входа, под стеклом выставлена модель дворца Понтия Пилата, и можно увидеть, где именно находилась эта лестница. Ее перевезли из Иерусалима в Рим, ступеньки застелили досками, а места, куда упали капли крови Христа, закрыли стеклом. И вот толмач и Изольда стояли и смотрели, как люди опускаются на колени и карабкаются вверх. Каждый полз по-своему. Кто-то шмыг-шмыг, обгоняя других. Кто-то подолгу останавливался на каждой ступеньке, касался отполированных, полустертых досок лбом и целовал каждую. Одна женщина все время оглядывалась назад и поправляла юбку. Запомнилась совсем молодая девушка-инвалид, ее внесли на коляске и помогли встать на колени на нижнюю ступеньку. Потом она раскорякой поползла наверх. Было видно, с каким трудом ей давалось каждое движение. Потом пришла группа школьников, и они весело и шумно поползли, толкаясь и пачкая друг друга кроссовками и сандалиями – очевидно, это доставляло им особое удовольствие. И вот тут, когда они с Изольдой стояли перед этой лестницей и смотрели, как школьники обгоняют девушку-инвалида, в этот момент толмача кто-то тронул за плечо. Он сначала не обратил внимания – везде толпы туристов, и все пихаются. Тогда его снова кто-то коснулся. Он обернулся и увидел Гальпетру. Она была все в той же мохеровой шапочке и в том же фиолетовом шерстяном костюме. Даже сапоги были полурасстегнуты, а на сапогах музейные тапки. Те же усики, тот же живот. Она кивнула на лестницу:

– Ну что же ты, ползи!

И еще, покачав укоризненно головой, добавила:

– А ты мне тогда не верил…

Почему-то толмачу показалось важным рассказать это Изольде, но она не поняла. Переспросила:

– Ты встретил знакомую?

Гальпетра исчезла.

Они пошли смотреть головы.

Пока пересекали площадь, откуда-то гремела музыка, итальянская песенка, в которой все время повторялось “amore, amore, amore” [62] , и толмачу было как-то странно, что сейчас они увидят голову – или хотя бы кусочек кости, какая разница, – того самого человека, который в четвертую стражу ночи пошел за Ним по морю – вышел из лодки, переступил через борт и поставил ногу на волну.

В соборе было, как везде, тесно от туристов, динамики бормотали по-латыни. Они бродили в толпе, и толмач все никак не мог понять, где же голова. Течением их прибило обратно к киоску у входа. Изольда спросила по-итальянски продавщицу. Та ткнула в одну из открыток. На карточке был алтарь, весь в золоте и мраморе, как башенка – похожий на иллюстрацию к сказке о Золотом петушке. Продавщица постучала длинным, зеленым со звездочками-блестками ногтем по открытке и показала наверх, мол, идите к алтарю и смотрите наверх.

Толмач понял, почему они сразу не увидели то, что искали, – они зашли в собор не через главный портал, а через боковой. Теперь они пробились через толпу к алтарю со стороны главного входа. На втором этаже сказочной башенки за витой золотой решеткой были, действительно, выставлены два бюста. Толмач вглядывался, но видел только что-то напомаженное, розовощекое, черногривое. Динамики перешли на итальянский и заметно повеселели, оживились, каждое второе слово было “amore”. Над кабинками для исповеди то гасли, то снова загорались красные лампочки. Мимо протискивалась через толпу экскурсия японцев – за лыжной палкой с привязанным на конце зеленым платком.

Изольда сказала:

– Ты удовлетворен? Пойдем!

Перед тем как уйти, они остановились у капеллы слева от входа – там как раз было венчание. Смотрели через решетку: жених и невеста сидели на стульях, а перед ними стоял священник в белом и что-то говорил. Было забавно, как он размахивает руками. Ему, очевидно, не хватало слов, и он совершенно по-итальянски – отчаянно жестикулируя – пытался убедить молодых любить друг друга до самой смерти и после.

1 ... 115 116 117 118 119 120 121 122 123 ... 233
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Три прозы (сборник) - Михаил Шишкин бесплатно.
Похожие на Три прозы (сборник) - Михаил Шишкин книги

Оставить комментарий