Собрание сочинений в десяти томах. Том 7 - Юзеф Игнаций Крашевский

путем, который указал им Гослав.

Уход крестьян не успокоил рыцарей и дворян. Некоторые предполагали, что мужики приехали с жалобами на них, и возмущение их все более увеличивалось. Они грозили отомстить им за это. Хотя и были слухи о том, что мужики приехали по приказанию самого короля, но они этому верить не хотели.

Вядух, возвратившись с товарищами в свою квартиру, стал с ними советоваться, что теперь делать, что предпринять. Большая часть была того мнения, что им следует возвратиться домой, ибо они исполнили свою обязанность, явившись сюда; другие предлагали всем вместе отправиться к королю и поблагодарить его за оказанную им честь. Вядух советовал оставаться и ждать, не будет ли каких приказаний.

– Чего ждать! – воскликнул возмущенный старый крестьянин Строка. –Дождемся того, что рыцарство нас саблями изрубит… Нам здесь нечего делать, да и теперь нет необходимости ехать всем вместе; каждый может руководствоваться своим умом и своим желанием.

На следующее утро явился к только что вставшим мужикам придворный и пригласил их в замок от имени короля. По дороге в замок встречные останавливали крестьян с насмешками, но толпа значительно поредела, и они легко пробрались.

Крестьян пригласили в приемную. Король в сопровождении придворных вышел к ним с ласковой улыбкой на устах. Взглянув на Вядуха, он приветливо кивнул головой.

– Я желал, – громко сказал король, – чтобы и вы присутствовали здесь, когда с благословением Божьим новые законы или, вернее, старые законы наших дедов, но писанные…

Будут обнародованы. Они будут защищать и охранять от опасности каждого, и вас в том числе, крестьян…

Возвращайтесь спокойно по домам и передайте всем и каждому, что отныне суд творить будет не судья, а закон, перед которым все будут равны.

Мужики преклонили головы, а король, взглянув на них, улыбнулся и, обратившись к окружавшим его сановникам, произнес:

– Они наши кормильцы и должны находиться под покровительством закона и пользоваться защитой власти.

Обращаясь к мужикам, он прибавил:

– Идите с миром.

Присутствовавший королевский духовник благословил крестьян, и они удалились, обрадованные тем, что миссия их уже окончилась.

Каждый из них торопился как можно скорее уехать из Вислицы… Они не сознавались в том, но насмешки и угрозы дворян и рыцарства их очень пугали.

Вядух не успел сговориться с кем-нибудь из товарищей о том, чтобы ехать вместе, и остался один. Но это его не смущало, и он не испытывал никакого страха, так как у него была хорошая лошадь, и батрак его Вонж был вместе с ним. Хорошенько отдохнув он после обеда тронулся в путь.

По дороге не было шумно и людно, ибо не все одновременно разъехались. Лекса совершал свой путь, погруженный в раздумье, припоминая обо всем, что видел и что слышал.

Как старый, опытный человек, он, несмотря на все обещания и надежды на новые законы, остался при своем прежнем убеждении, что ничего не изменится и что при новых законах будет твориться то же, что и без них. Он не сомневался в том, что король желает самого лучшего, он лишь не верил в его силу.

– Дворяне, что захотят, то и сделают, и все будет по-прежнему, –шептал он про себя.

Увидев по дороге постоялый двор, он решил остановиться и отдохнуть.

Между тем, в Пронднике жена и сын с нетерпением ждали его возвращения.

Старая Гарусьница высчитывала время, когда он может возвратиться; по ее расчетам Вядух в воскресенье должен был бы быть в Вислице, где пробудет не более двух дней и оттуда поспешит возвратиться домой из-за наступления праздников.

А между тем, она ошиблась в своих расчетах, и мужа все еще не было… Возвратившийся сосед, крестьянин, обнадеживал ее, что и Вядух скоро будет… Возвратились и другие, а между тем о Лексе ни слуха, ни духа… Однажды ночью Гарусьница, ворочавшаяся на постели от бессонницы, вдруг услышала скрип колес, и ей показалось, что у ворот остановился воз. Она наскоро набросила на себя платок и поспешила на двор.

Она в темноте разглядела стоявший у ворот воз и лошадей. На ее оклик она услышала тихий голос, как будто Вонжа… Она быстро подбежала к воротам…

И увидела батрака одного без хозяина… Лошадь Вядуха была привязана к возу. Вонж был страшно перепуган, и она вначале от него не могла добиться ни слова. Заливаясь слезами, он указал ей на воз, в котором лежал труп Вядуха с размозженным черепом. Из отрывистых его слов она узнала печальную историю убийства мужа.

По дороге им повстречался Неоржа в сопровождении своей челяди. Он был сильно под хмельком, и при виде Вядуха в нем разыгралась вся злоба, которую он питал к мужику и к королю. Он осыпал крестьянина бранью и ругательствами и с бешенством набросился на беззащитного с мечом и изрубил его.

– Заплачу штраф за его голову, – кричал пьяный Неоржа, пряча окровавленный меч, – но за то, по крайней мере, я избавился от мужика, который был мне бельмом на глазу, да и королю отомстил за лошадей, прогнанных из Велички.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

БАРИЧКА

Однажды вечером, зимою, в 1348 году, несмотря на сильный мороз и вьюгу, заметавшую дорогу, большой дом Неоржи был переполнен людьми, число которых увеличивалось вновь прибывающими, одетыми в шубы, закутанными в плащи, с капюшоном на голове.

С разных сторон местечка проселочными дорогами стекались сюда люди, старавшиеся избегнуть встречи друг с другом. Они осторожно продвигались вперед, оглядываясь по сторонам, стараясь быть незамеченными, входили не с главного хода и, обменявшись несколькими словами с встреченными в сенях слугами, заглядывали через полуоткрытые двери в комнаты.

Окна в большой комнате были завешены тяжелыми материями для защиты от холода и, может быть, из боязни, чтобы свет не выдал собравшихся.

Их было тут несколько десятков, стоявших кучкой посреди комнаты и разговаривавших оживленно вполголоса; моментами их беседа превращалась в шум, в котором ничего нельзя было разобрать.

Хозяин дома не особенно израсходовался на прием гостей: на столе стояли бутылки с пивом и кружки самые простые, какие можно было приобрести в любой лавке, несколько глиняных кувшинов, наполовину пустых, остатки хлеба и тарелки с обгрызенными косточками.

Неоржа в простом кожухе, постоянно соскальзывающим с плеч, вынужденный обратно его натягивать, с красным распухшим лицом, с воспаленными глазами, старался жестикуляцией заменить недостающие ему слова.

Собравшиеся гости производили впечатление серьезных, рассудительных людей. Казалось, что они не придавали большого значения словам Неоржи, более совещаясь друг с другом, чем обращаясь к нему. Видно было, что они сюда собрались не столько из-за