Аллоды онлайн I Империя (СИ) - Соловей Иван

— Возвращаемся в санаторий.

Матрена, сгорающая от желания как-то меня подбодрить, неуверенно произнесла:

— Может быть, ты где-нибудь еще встретишь ее, раз уж орки считают тебя Избранным…

— Может, — буркнул я, и она так не решилась что-то добавить.

В «Седьмом дне» царила обманчивая благодать. Скорее всего в кабинете Корнилина шел экстренный совет, но присутствовать на нем желания у меня не появилось. Я был голоден и собирался это исправить. Матрена удивленно проводила меня глазами, замерев в нерешительности, но затем все-таки направилась к административному корпусу, видимо посчитав, что на территории санатория мне ничего не угрожает.

Мой ужин уже подходил к концу, когда рядом, придвинув стулья от соседних столов, расселась вся честная компания. Я с каменным лицом, демонстративно не обращая внимания на направленные на меня взгляды, медленно допивал свой чай, смакуя каждый глоток. Обстановка в воздухе ощутимо накалялась, в основном из-за Зеницына, нервно барабанившего пальцами по столу. Я подцепил ложкой лимон и закинул в рот, прожевал, скривившись, отставил стакан в сторону и только после этого произнес, ни на кого не глядя:

— Ну и?

— Пришло время наведаться в логово свободнорожденных, как они себя называют, — тут же сказал Зеницын, по лицу которого было понятно, что его терпение на исходе, — в Придонск. Они там все — бандиты. Лучше всего выдать себя за их… хм, коллегу… коллегу, прибывшего аж из столицы, с тем чтобы наладить поставку туда «белой смерти». Великолепная легенда, тем более, что со столичным дном тебе, я знаю, уже приходилось сталкиваться. Ты сыграешь свою роль превосходно.

— Я?!

— Да, ты. И не беси меня, Санников. Мы здесь не на прогулке!

— Лично я здесь на отдыхе по направлению от своего командования. Никаких приказов от Хранителей я больше не получал.

— Это приказ Комитета!

— Я не подчиняюсь Комитету!!!

— Ах вот как ты заговорил…

— Товарищи! ТОВАРИЩИ! Давайте успокоимся! — вклинился Корнилин, замахав руками, потому что мы с Зеницыным, прожигая друг друга взглядами, начали приподниматься со своих мест. — Я понимаю, все на взводе, но нужно взять себя в руки!

Я плюхнулся на свой стул и, откинувшись на спинку, скрестил руки на груди, все еще неотрывно глядя на Зеницына. Он боролся против наркомафии, к исчезновению Жало Степных не имел отношения, а загадочный ритуал, в который меня втянули не посвятив, проводила Саранг Еше. Но вся моя злость из-за серии неудачных событий все равно сконцентрировалась именно на нем.

— Попробуй отказаться сотрудничать с Комитетом, Хранитель, и посмотрим, долго ли ты будешь носить свои погоны, — процедил Зеницын и тоже опустился на свое место.

Он был прав. Хоть я и служил в другой структуре, но мое командование не просто так прислало меня сюда, поэтому изображать дурачка и отказываться помогать Комитету, ссылаясь на отсутствие прямого приказа от Хранителей, не самая блестящая идея. Выбора у меня не было. И от этого моя злость к комитетчику возросла еще больше!

— Товарищ Санников, вы же знаете, как нам нужна помощь, тем более сейчас, — заговорил Корнилин, стараясь загладить резкость Зеницына. — Если мы не остановим моего отца здесь, то скоро вся Империя захлебнется в его соли!

Он замолчал, ожидая ответа. Мы с Зеницыным продолжали сверлить друг друга взглядами.

— Кхм-кхм… В Придонске живут не только гоблины — кого там только нет! — осторожно сказала Саранг Еше, прервав затянувшееся молчание.

— Пристанище отбросов общества, — рыкнул Щит. — А заправляет у них минотавр.

— Надеюсь, не струсишь… лейтенант, — надменно произнес Зеницын.

— Это удел штабных офицеров, а я — боевой, — не остался в долгу я. Если мои слова и задели Зеницына, то вида он не подал.

Солнце укатилось за край аллода и нежаркий день сменился сумерками, принесшими с собой холодный ветер. В Придонск я отправился один, хотя моя группа в полной боеготовности ждала меня под стенами крохотного даже не городка, а поселка, где местные жители отказывались признавать имперские законы. Без своей военной формы я чувствовал себя очень странно, она уже стала частью меня и теперь мне казалось, что я явился в Придонск не полностью.

— Лучший самогон в Придонске и окрестностях! Валит даже Бычару! Не верите — спросите у него сами. Хотя лучше все же не спрашивайте, если не хотите получить в глаз. Не проходите мимо! Не проходите! — надрывался бармен — настоящий сатир с рогами и копытами.

Я обалдело пялился на него сидя в местном грязноватом трактире за покосившемся столом. Впрочем, сатир не был единственным удивительным существом, которое я увидел в Придонске. Город походил на старую, заброшенную деревню с крохотными, полуразваленными домами, в которых, тем не менее, кипела жизнь. Мелкий народец — водяники — лезли прямо под ноги, приходилось быть внимательным, чтобы ни на кого не наступить, скверно пахнущие кобольды гремели инструментами, а кое-где мелькали даже лесовики, не пойми как оказавшиеся посреди пустыни… От обилия разнообразных существ разбегались глаза. Городок был не очень большим и хлипкие хибары громоздились чуть ли не друг на друге. Было шумно, суетно и грязно.

— Приветствую! Редко здесь можно встретить кого-то, кроме дикарей.

Ко мне за стол подсел вполне приличного вида хадаганец и протянул руку.

— Владимир, этнограф, изучаю малые нецивилизованные народы Сарнаута.

— Никита. Я тут проездом. И много здесь нецивилизованных?

— Валом. Рай для ученого вроде меня. Ты вот знаешь, что у водяников врожденный энурез?

— Я и про водяников то не знал до этого времени.

— А сатиров видал когда-нибудь? Вон этот, с самогоном… — этнограф кивнул на бармена.

— На козла похож.

— И не только внешне… Эй! Сатир! Плесни-ка мне самогона!

— Кому? Тебе самогона? Щас налью… Ой! Последняя капля… Вот так всегда… кончается неожиданно. Демоны! А ведь огненные камни у меня тоже… того — кончились. И кровушка огненная… Постоянный клиент — и такой конфуз!

— Во, видал? — повернулся ко мне этнограф. — Козел он и есть козел. Не любят они чужаков.

— Все?

— Ага. Но эти еще ладно, не агрессивные. Здесь неподалеку, на северо-востоке, есть гора, а на ней — зеленый оазис, источник пресной воды. Когда-то это был остров, жили на нем водяники, рыбой с людьми обменивались. Но потом море отступило, со дна пришли ящеры, выжили аборигенов и сами там обосновались. По ним не скажешь, а ведь ящеры — это тоже разумная раса. Но слишком уж злобная и… малоизученная. Никому из ученых не удалось вжиться в их коллектив… в стаю… в стадо. Надо, кстати, выработать терминологию.

— И ты пытался?

— Спрашиваешь! Еле ноги унес с Вараньей сопки.

— Может быть, у них какой-нибудь… не знаю… брачный период, поэтому они проявляют агрессию? — предложил я.

— Хм… Надо попробовать пробраться к ним в другой сезон. Я ведь еще, знаешь, к ним не с пустыми руками шел. Амулеты им настряпал из ракушек…

— Амулеты? — вздрогнул я. С некоторых пор это слово вызывало у меня неприятные ассоциации.

— Ну да, ящеры на шее носят амулеты. Дикари вообще любят блестящие цацки…

— Эй ты, — ко мне бочком проковылял насупившийся водяник — глядевшая исподлобья полурыба-полулягушка. — Ты Бычару искал? Он тебя ждет…

Я на прощанье пожал этнографу руку и, поднявшись из-за стола, последовал за водяником.

— Слышал, что за речи толкает этот этнограф? Все он клевещет, лжеученый этот, слушай его больше! Энурез! Мы просто много потеем: ночь жаркая, одеяло теплое, а вокруг одна пустыня и моря давно нет. У него у самого, наверное, энурез — умник такой! Мы давно уже тут цивилизованно живем. И школа у нас есть. Это город, а не какая-то лесная пещера. Фу! — возмущался водяник по дороге.

— А про ящеров?

— А вот про ящеров — это правда. Ненавижу их! Жили бы мы, водяники, сейчас в оазисе, рядом с журчащим ручьем — в самом прекрасном месте на дне… Сколько столетий уже прошло, но мы никогда им этого не забудем. Чтоб им неповадно было, этим тупым и злобным ящерицам прямоходящим! Они даже не захотели к нам присоединиться, не захотели стать свободнорожденными!