Алиедора - Ник Перумов

«Ну, и где боль-то?» – успела подумать Алиедора. В Некрополисе (а особенно допрежь него) приходилось терпеть такое, что эта боль показалась бы мелким укусом.

– Сейчас всё будет, – волшебник опять прочёл её мысли.

В кожу над ключицей аккуратно и осторожно вошла острая адамантовая игла. Мускулы затряслись мелкой дрожью, страх очумело рванулся из живота вверх, но тут, как и обещал чародей, пришла настоящая боль. Вместе с кровью из Алиедоры уходили силы, она теряла защищавшие её эликсиры Некрополиса, а вместо них – вместо них приходила лишь ещё более сильная боль.

Драло, выворачивало, рвало, распирало. Лопалось, ломалось, содрогалось, крошилось и вновь лопалось. В теле, казалось, не осталось ни одной целой кости.

– Кричи, кричи, – поощрял волшебник.

Кричала ли она – Алиедора не знала. Мир стремительно тонул в багровом мареве, и из него один за другим выступали – кор Дарбе и Байгли Деррано, трёхглазый чародей Метхли и давным-давно сгинувший громила из «Побитой собаки». Целая череда лиц. Где-то вдали маячил Белый Дракон.

Думать и рассуждать она не могла. Глаза глядели даже сквозь как будто бы зажмуренные веки.

– Оставь её, Роллэ. – Это было сказано на общем языке, глухо и с угрозой.

Дхусс стоял у другого края поляны, держа посох наперевес, словно копьё.

Чародей – которого, оказывается, звали Роллэ – выпрямился, элегантным движением отёр пальцы о тонкий плат и брезгливо бросил его в огонь. Что-то сказал на певучем, непонятном языке, улыбнулся, развёл руки, словно стремясь обнять дхусса. Второй, мечник, напротив, весь подобрался, двинулся мягким хищным шагом, заходя сбоку.

– Оставь её, Разыскивающий. Тебе нужен я? Что ж, давай переведаемся. Ты был моим наставником, Роллэ. Хочешь убедиться, что я кое-чему успел научиться?

Мечник бросил два быстрых взгляда – на мага Роллэ и потом вновь на дхусса. Казалось, он растерялся.

И вновь чародей что-то сказал на своём наречии, и вновь дхусс ответил ему на общем языке, понятном корчащейся от боли Алиедоре:

– Чтобы заставить меня прийти, ты стал мучить невинную. Низко ж ты пал, учитель. Сильно же ты испугался. Что ж, придётся показать, что…

Роллэ состроил досадливую гримасу и небрежно вытянул руку.

Из-под земли словно рванулся протянутый от мага до дхусса тёмный канат. Свитое из волокон мрака вервие расплескало вокруг себя дёрн, кольцами набросилось на Тёр– на, однако тот не дрогнул и не отступил ни на шаг. Посох он не выпустил, и, несмотря на прижатые к телу руки, пальцы дхусса легко пробежали по отполированному дереву. Алиедора готова была поклясться, что вновь слышит музыку, странную, не от мира сего, словно пришедшую с хрустальных небесных сфер.

Она ожидала, что тёмное вервие сейчас лопнет, разлетится ничтожными, быстро исчезающими в дневном свете лоскутьями, – однако вместо этого разжала когти терзавшая её саму боль.

Адамантовые иголки распались сверкающей пылью, плоть Алиедоры вытолкнула острые огрызки – всё, что осталось от жуткого инструмента.

Этого, похоже, никто не ожидал, ни мечник, ни мучивший её волшебник Роллэ. Путы мрака вокруг доньяты распались тоже, и хотя по левой руке обильно струилась кровь и Гончая осталась без своего арсенала, но в бой она бросилась тотчас, не колеблясь ни мгновения.

Безоружная, с голыми руками, оставляя за собой шлейф крови из рассечённой жилы – Алиедора одним прыжком покрыла отделявшее её от чародея расстояние и вцепилась в него.

Ей не хватило половины мгновения, чтобы свернуть этому Роллэ шею. Проклятый маг! Быстр и ловок, как змея. Рядом оказался и мечник, рукоять эфеса ударила Алиедоре в висок, но сознание не погасло. Она уже слышала, как хрустят позвонки в тонкой шее Роллэ, но тут чародей наконец прохрипел что-то гневное, и доньята покатилась по земле.

– Беги! – хлестнул её выкрик дхусса, и ноги сами понесли Алиедору прочь, такие сила и власть были в этом голосе.

– Стой! – хрипло выкрикнул за спиной Роллэ. Доньята надеялась, что хрипит он так после её хватки.

…Спутывающее заклятье она ощутила даже раньше, чем оно оплело щиколотки, но сделать ничего не успела – только сжаться комком, как учили в Некрополисе, перекатиться; а потом тело вновь сковали тёмные петли.

Маг Роллэ, сгорбившись и вытянув руки, шёл прямо на опутанного с головы до ног чёрной паутиной дхусса, мечник уже держал остриё клинка под подбородком Тёрна, однако тот смотрел на Алиедору и только на неё.

– Беги. Ты сможешь.

А-а-а-а-ах!

Свитые из тьмы кольца врезались в тело, кровь обильно текла уже по обоим запястьям, но доньята ощутила, что путы стали поддаваться. Она не произносила никаких заклинаний, она их просто не знала. Но сковавшее Алиедору рвалось, не выдерживая напора её воли, гнева и жажды жить.

– Беги!

Дхусс проделал какое-то моментальное, сложное, перетекающее движение. Меч зазвенел, разлетаясь целым облаком осколков; отброшенный, его хозяин шатался, зажимая рваную рану на щеке; Роллэ опрокинуло на спину, изо рта мага шла кровь.

Сейчас, именно сейчас, пока они оба не пришли в себя!

Под руки подвернулся камень, последний из тёмных обручей лопнул, глубоко рассёк кожу, но Алиедора даже не почувствовала боли. Она замахнулась – и тут вся поляна встала дыбом.

Роллэ, страшный и окровавленный, тонкое, должное казаться очень красивым лицо искажено, одним прыжком оказался на ногах. Что он сделал – понять было невозможно, но на доньяту словно рухнуло небо. Мириады осколков пронзили её насквозь, каждую мышцу, каждую жилку; она не могла не только двигаться, но даже и кричать.

Оставалась одна лишь боль.

Пошатнулся и дхусс. Тёмные кольца медленно соскальзывали с него наземь, и сам он, уронив голову на грудь, опускался вслед за ними. Сквозь затуманенный мукой взгляд в глаза Алиедоре заглянуло небо – и она готова была поклясться, что там, среди бела для, в самом зените, зияет огромная чёрная дыра.

Её грубо схватили за ворот и потащили прямо по земле.

Очень хотелось умереть, и она даже чувствовала, что может, что способна шагнуть за грань; но нет, она не имела права. Потому что точно так же волокли бесчувственного дхусса, а рядом мечник, уже наложив на рану мигом остановивший кровь эликсир, нёс его посох.

Алиедора закрыла глаза. Враг, не убивший побеждённого сразу, глуп. И глуп вдвойне и втройне, если полагает как-то сломить её волю.

Очень скоро она взглянет на мир, взглянет на эту парочку, и тогда, поклялась она, чародей Роллэ узнает, что такое ужас.

«Ты теперь во главе списка, – мысленно прошипела она. – Даже выше трёхглазого Метхли».

Боль отступала, и Гончая Некрополиса заставила себя забыть обо всём. Ей надлежало готовиться к бою.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});