Обжигающая спираль (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна

— Машка, — со всем презрением, которое ощущал к этому человеку, процедил он.

Писаренко непонимающе моргнул.

— Какая Машка…, — начал выпытывать он. Но тут же замолчал, видимо, сложив все детали головоломки — и просьбу позаботиться о Самойленко, и предыдущий разговор с упоминанием Щеглова.

Больше не продолжая, Писаренко грубо выругался, недоверчиво качая головой.

— Я много видел и слышал, — наконец, так же сквозь зубы, признал он. — И похуже вещи. И матери детей убивают, и дети родных… Но всегда сложно поверить в подобное о людях и детях, которых знаешь почти с рождения. Миша…, — Николай Алексеевич снова выругался. — Черт, от такого кто угодно сломаться может, — горько заметил «дядя» и резко развернувшись, пошел в сторону поста, где сейчас как раз мерили давление полковнику.

Руслан решил не спорить с ним. Вероятно, Николаю Алексеевичу было виднее.

Просто кивнув, он вернулся в палату, перепоручив отца Светы его старому другу.

Зайдя внутрь, Руслан выключил верхний свет, заметив, что за окнами небо позднего октября уже начало светлеть. Они промотались всю ночь, а он так хотел вовремя уложить Свету спать еще вчера вечером. Странно, прошло не больше десяти часов, а казалось, что в эту ночь вместилась целая вечность.

Хмыкнув такому несоответствию, Руслан подошел к кровати, на которой уже лежала, а не сидела Света, и ногой подвинув стул Сергея, с облегчением опустился, наконец-то дав хоть такой, урезанный отдых мышцам. Понимая, что глаза закрываются сами собой, он сдался и положил голову на сплетенные руки, уперев те в матрас Светыной кровати.

— Устал? — даже не спросила, а пожалела его Света, а он вместо ответа только невнятно что-то мугыкнул, наслаждаясь прикосновением ее прохладных пальцев ко лбу. — Ты слишком переоцениваешь резервы своего организма, Рус, — тихо пожурила его Света. — нам нужен здоровый и бодрый папа, чтобы выполнять все прихоти ребенка, — с лукавым смешком она легонько стукнула его по носу.

Против воли губы Руслана растянулись в усмешку. Но даже упоминание о скором отцовстве, всегда поднимающее ему настроение, сегодня не сработало. Он чертовски боялся реакции Светы. Но и как утаить подобную новость — не знал, да и не собирался с любимой лукавить.

Потому, в очередной раз вздохнув, он медленно повернул голову и внимательно всмотрелся в не менее уставшее лицо любимой.

Она хотела знать ответы, он видел это в напряженных и настороженных глазах Светы. Но видно считала, что его отдых важнее собственного желания узнать правду.

— Спрашивай, — тихо позволил он, понимая, что даже такой формулировкой, все еще надеется избежать сиюминутного признания.

А вдруг она так сформулирует вопрос, что он сможет съюлить?

Пару минут назад, в коридоре, Рус ошибался. Сейчас он понял, что сказать правду любимой женщине о том, кто пытался ее убить не просто сложнее. Нет, это было самым страшным, что ему доводилось делать за свою жизнь. Разве что опознание тел родных могло сравниться.

Света нахмурилась, видимо удивившись тому тону, с каким он бросил это единственное слово.

— Вы узнали что-то? — осторожно прошептала она. — Нет, ты не думай, что я расстроюсь, если ничего не выяснили, такое часто бывает, что приходится повозиться, прежде чем выйдешь на верный след. Я понимаю, — тут же зачастила Светлана, видимо опасаясь обидеть Руслана и своего отца собственным нетерпением.

— Света, — он прервал ее, крепко сжав пальцы ладони, которая все еще гладила его лицо. — Мы узнали…

— Правда?! — тут же прервала она его осторожную речь. — Неужели это Антон?! — недоверчиво уставилась Света на него.

— Нет, — Рус прочистил горло. — Не совсем Бондаренко.

Она нахмурилась.

— Что значит «не совсем», Руслан? — настороженно уточнила Света, видимо испуганная его тоном.

— Антон связан с этим делом, — осторожно начал рассказывать Руслан, все крепче сжимая ее пальцы. — Хоть твоему отцу вряд ли удастся доказать это. Да и не будет полковник такого делать, скорее всего, — серьезно продолжил Рус.

— Я не совсем понимаю, — честно, но как-то иначе, сдержанно призналась Света, и он увидел перед собой уже не растерянную или испуганную девушку, а собранного и сосредоточенного лейтенанта СБ.

«Что ж, может так ей будет принять эту новость легче», понадеялся Рус.

— В этом деле Бондаренко больше сыграл как посредник, между заказчиком и наемником, который в тебя стрелял, — все так же тщательно подбирая слова, признал он.

Такой подход не укрылся от Светы. Она задумчиво поджала губы, а он почувствовал, как дернулись ее пальцы в его ладони.

— Руслан, ты почему осторожничаешь? — напряженно спросила Света. — Что ты тянешь? Вы узнали, кто заказчик?

Он глубоко вздохнул.

— Узнали, — скупо ответил Руслан, пристально глядя за любым изменением выражения на ее лице.

— И? — Света начала нервно теребить прядь волос, перекинув ту из-за спины. — Кто это?

В ее глазах читалось и нетерпение, и страх узнать имя. Рус подозревал, что этот страх и напряженность совсем скоро сменятся ужасом.

Крепче сжав ее руку, он выпрямился на стуле.

— Нападение на тебя заказала Маша, — взяв обе ее руки в свои ладони проговорил он так, словно бросился в ледяную воду головой вперед.

И задержал дыхание, затаившись, ожидая ее реакции.

Сначала казалось, что она не понимает, о ком он говорит.

Подобно тому же Писаренко, Света уже открыла рот, видимо, собираясь переспросить.

Но тут ее глаза столкнулись со взглядом Руслана. Наверное, что-то в их выражении лучше слов объяснило Свете правду.

На ее лице появилось недоверие и ужас.

— Нет! — Света отчаянно замотала головой, пытаясь вырваться из его захвата, но Рус держал крепко. — Нет, Рус, это ошибка! Антон врет! Себя выгораживает! Она же моя сестра! Она не могла…, — ее голос затих, когда вся чудовищность правды дошла до сознания Светы.

Руслан увидел, как начали мелко дрожать руки Светы, как дрожь перешла на губы, а затем и на все тело. Казалось, что ее сотрясает сильный озноб. А Свет все качала головой, не готовая признать правду.

Подхватившись со стула, он обхватил ее руками, несмотря на то, что Света старалась высвободиться, скукожиться, и прижал ее к себе, укачивая так, как ему казалось правильным, пока любимая опустошенно твердила «нет», «не верю».

Только Руслан не сомневался — она верила. Они оба знали, что Маша ненавидела Свету. Да что там, сама Света, пусть и шутливо, но не раз замечала, что имей Маша возможность — давно бы покончила с ней.

Но шутить — одно, а осознать какова твоя сестра на самом деле, понять, что ты для нее только помеха, досадное, раздражающее недоразумение, которое следует смести с доски — совсем другое.

Руслан знал — им будет нелегко это пройти. Так и оказалось.

Сначала Света просто отрицала то, что он пытался ей объяснить. Через какое-то время неприятие сменилось опустошенностью.

А потом она заплакала.

Так горько и тихо, что у Руслана все сжалось внутри и горло перекрыло, лишая возможности сделать вдох. Но все что он мог — это крепко обнимать ее, надеясь, что валерианка хоть немного смягчит подобный удар для Светы, и тихо шептать, как любит ее, обещая защитить от всего на свете и ее, и их малыша.

Это продолжалось долго. Дольше, чем мог считать безопасным Руслан. Но наконец, спустя почти два часа, когда в окно палаты начало заглядывать хмурое октябрьское солнце, Света задремала, так и цепляясь за плечи Руслана.

Он давно забрался к ней в кровать, опасаясь выпускать любимую из своих объятий. И сейчас полусидел, уперев затылок стену, и нежно поглаживал щеку Светы, которая даже в своем тревожном сне продолжала тяжело вздыхать и закусывать губы.

Он ни за что в мире не желал бы проводить ее через такое испытание. Но поступок сестры Светы не оставил выбора никому из них. Ни ему самому. Ни полковнику, которому еще предстояло сообщить все жене и сыну.