Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро - де Гонгора Луис

Священник предупреждает дона Педро об угрожающей ему опасности

Перевод А. Ревича

Крепость выстроил дон Педро, Опасался он измены. Посреди полей Асофры Встали каменные стены, Чтоб не мог напасть Энрике, Брат, соперник дерзновенный. Раз, когда король был в замке, Постучал аббат в ворота И сказал, что дону Педро Хочет он поведать что-то. Стража провела аббата В отдаленные покои К дону Педро, где священник Рассказал ему такое: «Государь, король дон Педро, Ты лишился бы покоя, Если б ведал, если б знал ты, Что нависло над тобою. Мне открыл святой Доминго То, что я тебе открою: Знай — тебе грозит опасность, Потому что дон Энрике Извести тебя замыслил, Зреет заговор великий. Коль беспечен и доверчив Будешь ты, себе на горе, Смерть тебя, король, постигнет, В муках ты погибнешь вскоре. Ты над этим поразмысли И не забывай об этом, Ради жизни и короны Не пренебрегай советом! Арестуй немедля графа, Заточи его в темницу, Требуя повиновенья, И тогда твой брат смирится. И пока не даст он клятвы, Содержи его в темнице, Наконец, убей Энрике, Если он не подчинится. Твердым будь в своих поступках, Иль судьба постигнет злая. Верь, король, моим советам, Я тебе добра желаю. Знай, король, мое известье Для тебя, как воскрешенье, Ты в опасности великой, Я принес тебе спасенье. Или ты, рассудку внемля, Мне, король, поверишь — или Встретишь гибель. Эту тайну Небеса тебе открыли». Старца выслушал дон Педро, Сердце трепетом объято, И, однако, он значенья Не придал словам аббата. Мыслил он: пустые слухи, Лжет священник, без сомненья, Но потом, слегка подумав, Он решил без промедленья Всех сановников, всех грандов Для совета вызвать все же, Вызвать рыцарей отважных. И когда сошлись вельможи, Он сказал им: «Кабальеро, Я собрал вас для совета. Мне господь раскрыл измену. Что вы скажете на это? Об опасности великой Сообщил один священник, Правда я ему не верю, Думаю, что лжет, мошенник. Может быть, у нас желает Он снискать расположенье?» Вновь король велел аббату Рассказать об откровенье, О явлении святого, О зловещих кознях брата, А потом придворной страже Приказал схватить аббата. Он решил, что тот смеется, Не терпел дон Педро шуток. Повелел костер  зажечь  он,— В гневе был дон Педро жуток. Он велел аббата бросить В разгоревшееся пламя. Чудилось всегда владыке Лишь коварство за словами.

Смерть короля дона Педро от руки его единокровного брата дона Энрике

Перевод А. Ревича

Руки мощные сплетают, Обхватив друг друга, братья — Дон Энрике с доном Педро. Их железные объятья Братскими не назовете, Братья бьются, слов не тратя, То кинжал сверкнет, то шпага, Крепко сжаты рукояти. Короля теснит Энрике, Стоек Педро. Бьются братья, В их сердцах пылает ярость, С губ срываются проклятья. В стороне стоит свидетель, Молчаливый наблюдатель, Юный паж, слуга Энрике. Вдруг он видит, — о, создатель! Братья дрогнули и оба На пол падают. Некстати Чуть замешкался Энрике, И король — верхом на брате. Час твой пробил, дон Энрике. Паж — в смятенье и, не глядя, Бросился на дона Педро, За камзол хватает сзади, Говоря: «Прошу прощенья. Государь, судите сами, Я спасаю господина, Потому невежлив с вами». И уже вскочил Энрике, Сталь в деснице засверкала, В грудь коварного владыки Острие вошло кинжала. Сердце замерло навеки, Захлебнулось кровью алой. В христианском нашем мире Злее сердца не бывало.

Романсы рыцарские, новеллистические и лирические [501]

Нуньо Веро, Нуньо Веро…

Перевод Д. Самойлова

«Нуньо Веро, Нуньо Веро, Добрый рыцарь, славный витязь, Скакуна гулять пустите, От копья освободитесь. Я хочу спросить о франке, Что зовется Бальдовинос». «Слушайте меня, сеньора, Я отвечу, ваша милость. Этой ночью ровно в полночь, В город конно мы вступили, Недруги на нас напали, В плен живыми захватили. Там был ранен Бальдовинос, Был он сбит копьем недобрым: Полдревка дрожит снаружи, Острие прошло сквозь ребра. Он скончается к рассвету Или же еще скорее. Если хочешь ты, Севилья, Будь возлюбленной моею». «Нуньо Веро, Нуньо Веро, Рыцарь злой, недобрый витязь, Я о франке вас спросила, Надо мною не глумитесь. Знайте, что минувшей ночью Бальдовинос спал со мною. Он на память дал мне перстень, Я ему — шитье цветное».