Сахара - Клайв Касслер

– Я глубоко сожалею, – сказал Харгроув, – что мы не смогли прибыть раньше.

Левант пожал плечами:

– Это и так чудо, что вы здесь.

– Великолепная оборона, полковник.

Харгроув окинул взглядом развалины. Затем всмотрелся в утомленные лица солдат, выстроившихся в шеренгу за спиной Леванта, и недоверчиво спросил:

– Это все ваши люди?

– Да, все, что осталось от моего боевого отряда.

– А сколько человек было под вашей командой?

– В самом начале – около сорока.

Словно загипнотизированный, Харгроув вновь отсалютовал Леванту.

– Поздравляю с обороной, достойной славы. Я еще никогда не видел ничего подобного.

– У нас раненые в подземелье арсенала, – сообщил Левант.

– Мне сказали, что вы еще сопровождаете женщин и детей.

– Они внизу, с моими ранеными.

Харгроув резко повернулся и начал отдавать приказания сопровождающим его офицерам:

– Доставить сюда врачей и позаботиться об этих людях. Поднять их снизу и перенести на транспортные кофемолки. Аллюр «три креста». Малийские самолеты могут появиться в любую секунду.

Джордино подошел к стоящему в стороне Питту и обнял его.

– Я уж думал, что тебе, дружище, на этот раз не выбраться.

Питт попытался усмехнуться, несмотря на усталость, подступающую слабость и грызущую боль от пулевого ранения в верхнюю часть бедра.

– Дьявол и я не договорились о сроках.

– Извини, что не смог устроить это шоу с железной дорогой часа на два пораньше, – посетовал Джордино.

– А никто и не ожидал, что ты приедешь на поезде.

– Харгроув не мог себе позволить риск лететь на своих кофемолках днем через воздушный заслон истребителей Казима.

Питт закинул голову, с удовольствием любуясь боевыми «Апачами», кружащими над фортом. Их сложнейшая электроника прочесывала воздушное пространство от горизонта до горизонта в ожидании нападения.

– Все же тебе удалось пройти незамеченным, – сказал он. – И это самое главное.

Джордино с осторожностью заглянул в глаза Питта:

– Ева?

– Жива, но очень плоха. Благодаря тебе и твоему гудку она на полсекунды разминулась со смертью.

– Она была так близка к тому, чтобы ее застрелил этот сброд Казима? – с любопытством спросил Джордино.

– Нет, это я собирался ее застрелить. – И прежде чем Джордино успел отреагировать, Питт указал на вход в арсенал. – Пойдем, Квазимодо, она будет рада увидеть твою физиономию.

Когда Джордино увидел раненых в окровавленных повязках, вплотную лежащих в тесном помещении арсенала, на его лице отразились боль и сострадание. Он был поражен тем, сколько же камней нападало с потолка. Но больше всего его ошеломила невероятная тишина. Никто из раненых не издавал ни звука. Ни стона, ни единой жалобы не срывалось с их губ. Никто в этом полуразрушенном подземелье не разговаривал. Дети едва взглянули на него, подавленные долгими часами страха и невероятного напряжения.

Затем, словно по сигналу, они все тихо заговорили и даже захлопали, разглядев Джордино – того, кто привел подкрепление и спас их жизни. Питт был ужасно доволен. Он еще никогда не видел, чтобы Джордино в такой мере проявлял скромность и смущение, когда подошедшие мужчины пожимали ему руки, а женщины осыпали поцелуями, как долгожданного любовника.

И тут Джордино увидел, как Ева подняла голову и лицо ее осветилось широкой улыбкой.

– Ал... о, Ал, я знала, что ты вернешься.

Он присел рядом с ней, стараясь не задеть ее раны, и неуклюже потрепал по руке.

– Ты даже не представляешь, как я рад видеть, что ты и Дирк еще живы.

– У нас тут была приличная вечеринка, – мужественно сказала она. – Жаль, что ты пропустил ее.

– Меня послали за льдом.

Она оглядела раненых, лежащих рядом:

– Нельзя ли что-нибудь сделать для них?

– Врачи спецвойск уже в пути, – успокоил ее Питт. – Всех скоро эвакуируют.

Они еще несколько минут трепались обо всем на свете, а затем в помещении появились несколько здоровенных рейнджеров и на руках перенесли детей и их матерей к транспортному вертолету. Американские врачи с помощью едва держащихся на ногах медиков ООН занялись эвакуацией раненых.

Джордино поднял носилки и с Питтом, ковыляющим с другой стороны, осторожно вынес Еву на яркое полуденное солнце.

– Вот уж не думала, что услышу от себя слова о том, что мне хорошо в этом пекле, – проговорила она.

В дверях грузового отверстия вертолета показались два рейнджера.

– Мы забираем ее отсюда, – сказал один.

– Поместите ее в первый класс, – улыбнулся ему Питт. – Поверьте, это особенная леди.

– Ева! – загремел чей-то голос из вертолета. Там на носилках сидел доктор Хоппер. Белоснежные повязки покрывали левую сторону его обнаженной груди и половину головы. – Будем надеяться, что этот рейс точнее доставит нас до места, чем предыдущий.

– Поздравляю вас, док, – сказал Питт. – Счастлив видеть, что вы сумели пройти через все это.

– Ухлопал четырех бродяг, прежде чем один не уложил меня ручной гранатой.

– А Фэйруэзер? – спросил Питт, не видя англичанина.

Хоппер сокрушенно покачал головой:

– А вот майору не повезло.

Питт и Джордино помогли рейнджерам привязать носилки Евы рядом с Хоппером. Затем Питт откинул ее волосы со лба.

– У вас тут с доком хорошая компания.

Ева подняла взгляд на Питта, всем сердцем желая, чтобы он обнял ее.

– А ты не летишь?

– Не этим рейсом.

– Но ты же тоже нуждаешься в медицинской помощи, – запротестовала она.

– У меня тут осталось неоконченное дело.

– Но тебе нельзя оставаться в Мали, – взмолилась Ева, – Никак нельзя после того, что произошло.

– Ал и я прибыли в Западную Африку заниматься делом. И оно еще не завершено.

– Так у нас с тобой все кончено? – спросила она прерывающимся голосом.

– Нет, ничего не кончено.

– Когда же мы увидимся снова?

– Скоро, если все пойдет хорошо, – искренне и твердо сказал он.

Она подняла голову, и в ее глазах на солнце засверкали слезы. Затем она нежно поцеловала его в губы.

– Пожалуйста, поторопись.

Питт и Джордино отступили от вертолета, когда пилот увеличил число оборотов и аппарат стал подниматься над землей, раздувая пыльную бурю внутри форта. Они смотрели, как вертолет всплыл над разрушенными стенами и взял курс на запад.

Затем Джордино повернулся к Питту и произнес, кивком головы указав на его раны:

– Тебе бы не помешало срочно подлататься, иначе будешь не в форме. Насколько я понимаю, ты затеваешь очередную пакость? Нет, можешь не рассказывать, я и так знаю, что ты собираешься подложить очень большую свинью нашему дорогому другу мсье Массарду.

* * *

Питт настоял, чтобы сначала позаботились о более серьезно раненых, и только потом позволил заняться собой. Врачи извлекли два осколка из левой руки и плеча, наложили швы на пулевое ранение в мякоть бедра, сделали два обезболивающих укола и один противостолбнячный, а затем туго забинтовали. После этого он и Джордино попрощались с Левантом и Пемброк-Смитом, которые улетали вместе с остальными оставшимися в живых членами группы ООН.

– А вы разве не присоединитесь к нам? – спросил Левант.

– Нельзя же оставить в покое того, кто стоит за всей этой бессмысленной бойней, – усмехнулся Питт.

– Ива Массарда? – догадался полковник.

Питт молча кивнул.

– Ну, тогда желаю удачи. – Левант пожал им руки. – Джентльмены, мне хотелось бы сказать чуть-чуть побольше, чем просто спасибо за вашу службу.

– Рады стараться, полковник, – с задорной улыбкой ответил Джордино. – Зовите нас в любое время.

– Я надеюсь, что вас наградят медалью, – сказал Питт, – и повысят в звании до генерала. Никто не заслужил этого больше вас.

Левант оглядел развалины, словно отыскивая что-то – возможно, бойцов команды, погребенных под камнями.

– Надеюсь, что потери, понесенные обеими сторонами, стоили спасенных жизней.

Питт неловко пожал плечами:

– Смерть – плата за горе и измеряется только глубиной могилы.

Пемброк-Смит, с высоко поднятой головой, сияя, как начищенный медный грош, всей своей породистой аристократической физиономией, садился в вертолет последним.

– Славно поохотились, – с важностью произнес он. – Было бы неплохо время от времени собираться и устраивать что-нибудь подобное снова.

– У меня аж руки чешутся, так пострелять хочется, – не без сарказма пробормотал Джордино.

– Если мы когда-нибудь встретимся в Лондоне, – невозмутимо продолжал Пемброк-Смит, – то за мной «Дом Периньон». И я на самом деле познакомлю вас с некоторыми очаровательными девушками, которые по привлекательности дадут фору американкам.

– И мы покатаемся на твоем «бентли»?

– Откуда вы знаете, что у меня «бентли»? – в полном изумлении поинтересовался Пемброк-Смит.

Питт усмехнулся:

– Да уж больно подходит.