Лучший экипаж Солнечной. Саботажник. У Билли есть хреновина - Олег Дивов

– Кстати, я хотел спросить, – перехватил инициативу Причер. – Если Кронштейн психиатр, то почему всего лишь старшина? Он не может быть по званию ниже лейтенанта. Его что, разжаловали?

– Да никакой он не старшина, – усмехнулся полковник.

– Я и говорю – клоун, – удрученно вздохнул Виллис и налил себе молока.

– Перестаньте, Виллис. Мы все отлично знаем Эйба Кронштейна. То, что «Тревога» до сих пор не сошла с ума оптом и в розницу, исключительно его заслуга. Ну почему ему нельзя позволить себе маленькую вольность – одолжить у старшины китель и закатиться в сержантский бар? Может, это вы ему надоели. Созерцать вашу постную физиономию по вечерам отнюдь не большое удовольствие. А вот насчет ситуации вокруг публичного дома вы правильно заметили. Такие выходки уже смахивают на сознательный подрыв боеготовности. Кстати, мне пришел запрос из Службы поддержки – волнуются, отчего доходы упали. Признаться, я оказался в легком замешательстве. Не докладывать же им, какой у нас бардак насчет борделя приключился… Святой отец, – полковник обернулся к Причеру, – вы эту проблему возьмите на заметку, а? Может, повлияете как–нибудь на людей. Пока Служба поддержки не вспомнила, что вы здесь ее старший по званию, и не додумалась поручить вам разбирательство официально.

Причер кивнул.

– Случай не психиатрический, – обнадежил его Кэссиди. – Парни всего лишь валяют дурака. Я знаю, кто у них зачинщиком. Один из моих деятелей, который сейчас лежит в санчасти. У него деньги кончились, до получки далеко, а в долг просить гордость не позволяет. Ну, он и выдумал акцию протеста.

– Вы меня так утешаете, будто я в этой истории главный пострадавший, – заметил Причер. – Честное слово, хоть я и прохожу с девицами по одному ведомству, но тут мои взгляды с руководством Службы поддержки расходятся.

– Ах, ну да! – вспомнил Кэссиди. – Как же, как же. «Гусары денег не берут», и все такое прочее. Слыхали.

– «Или не знаете, что совокупляющийся с блудницею становится одно тело с нею? Ибо сказано: два будут одна плоть», – обрадовал собравшихся цитатой капеллан.

Некоторые из сидящих за столом заметно передернулись.

– Я всегда относился к борделям как к необходимому злу, и не более того, – сказал Причер твердо. – Даже не потому, что покупать чужую плоть в принципе грешно. И не в том дело, что я уже пять лет как священник. Вы мою человеческую точку зрения поймите. Неприятно мне платить за секс, и все тут. Чересчур горькая точка в конце удовольствия. Все равно что напиваться с единственной целью – помучиться от похмелья. Только при грамотном обращении с алкоголем можно неделями ходить в состоянии легкой эйфории. А грамотное обращение с блудницей приведет лишь к тому, что она в тебя влюбится и однажды скажет, мол, плата ее унижает. Ты вытащишь ее из борделя, повесишь себе на шею… С таким же успехом можно было найти обычную женщину и с самого начала не платить.

– Где вы тут найдете обычную женщину? – поморщился Виллис. – Крокодилиху разве что…

– Я и не буду искать ее здесь. Я найду ее на Земле, когда выйду в отставку и сложу духовные полномочия.

– Капитан Причер очень принципиальный, – ввернул Кэссиди. – Я вам не рассказывал, как он из принципа однажды чуть в дерьме не утонул?

– Ты лучше расскажи, как у меня один молодой лейтенант бегал зимой вокруг бронетранспортера. Повышал температуру окружающей среды путем трения своего тела о воздух, – напомнил Причер.

Кэссиди тут же уткнулся носом в тарелку.

– Удивительно, – вступил в разговор молчавший до этого тыловик Джефферсон. – Смотрю на вас, святой отец, и поверить не могу, что вы – и вдруг святой отец.

– Не похож? – хмыкнул Причер.

– Очень даже похожи. Чувствуется в вас этакая… Внутренняя сила. Только как–то странно. Потерять на службе ногу и все равно вернуться, уже в образе армейского священника… Простите, конечно, может быть, это очень личное. Но за что вы так любите вооруженные силы?

– Я не люблю вооруженные силы, – покачал головой Причер. – Но я потомственный солдат и чересчур хорошо знаю, до чего военные ранимые и незащищенные люди. Все это наше ухарство, весь этот доморощенный мачизм… Элементарная защитная реакция. Как и вообще склонность к разрешению вопросов насильственным путем, которая, собственно, и приводит человека в армию. Каковая склонность происходит от неуверенности в себе…

– Вы это Кронштейну объясните, когда он из похода вернется, – саркастически посоветовал Виллис. – Чтобы больше к моим гомосекам не цеплялся. Пусть наконец–то уверится в себе и избавится от тяги к насилию. Тьфу! Как других таблетками потчевать и аутотренингу учить, так это он всегда готов. А в собственных проблемах разобраться – фигушки.

– Я, например, вообще к насилию не склонен, – сообщил начальник «воздуха» Лурье. – Получается, я в себе уверен?

– Это неосознаваемая склонность, – объяснил Причер. – Вам кажется, что вы не склонны, а на самом деле…

– Да я на самом деле не склонен, кого угодно спросите.

– Понятно, – кивнул полковник. – А я–то, дурак, удивляюсь – почему на всей территории дерьма по колено?! Это потому, что майор Лурье пацифист. Крокодилов ему жалко. Еще одна такая дурацкая ситуация – заставлю поднимать истребители. Ясно?

– А керосин?! – взвился Лурье.

– А чтобы не тратить попусту горючее, возьмите и обеспечьте нам бесперебойную работу ПВО.

– Тогда выбивайте в штабе корпуса третью батарею…

– Вот это люди, – вздохнул полковник. – Вот это офицеры. Прямо не оперативное командование, а обоз какой–то. Знаете, а ведь наш старина Виллис недалек от истины. Грубость и нетактичное поведение на Кляксе превратились в образ мыслей и стиль несения службы. Ничего, дорогой мой господин Лурье, я и эту заявочку молча съем. И не такое кушали. Но когда в очередной раз со всех сторон попрет… Вы слышите, Лурье? Когда снова нас обложит, вы мне организуете все. И батареи стрелять будут обе, и керосина окажется неиссякаемый источник. А если нет…

– Виноват, господин полковник, сэр. Я и не думал вас оскорбить, сэр. Сегодня к двадцати часам будет восстановлена полная боеготовность, включая резерв горючего, сэр. Я просто хотел отметить, что третья батарея, о необходимости которой…

– О третьей батарее забудьте, – оборвал майора полковник. – Штаб ее не даст. А горючее откуда возьмете?

Лурье бросил короткий взгляд на Джефферсона. Тот довольно ухмыльнулся.

– Его как раз сейчас воруют, – объяснил тыловик. Он посмотрел на часы. – Уже, наверное, украли. Не беспокойтесь, воруем не мы. Русским нужен свой неучтенный резерв, ну, они и договорились с каким–то пройдохой на скважине. А мы у русских по–честному займем до следующей поставки. Вы не против, сэр?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});