Сыны Каина: история серийных убийц от каменного века до наших дней - Питер Вронский

защиту против полицейских интерпретаций.

Помимо ресурсов правоохранительных органов, документально-криминальные реалити-шоу из серии «как в жизни», разбирающие дела в режиме реального времени, и специализированные форумы в интернете позволяют распространять информацию о случаях серийных убийств и привлекать общественность к участию в расследовании дела. Хотя бо́льшая часть информации и спекуляций бесполезна или собрана на слишком непрофессиональном уровне, полиция иногда может выделить в этом «шуме» какие-нибудь ценные зацепки. Например, в недавном деле о преступлениях лонг-айлендского серийного убийцы, интернет-форум Websleuths («Сетевые сыщики») и документальный сериал канала A&E под названием The Killing Season («Сезон убийств») помогли обнаружить зацепку, которая привела к важному опознанию останков жертвы лонг-айлендского серийного убийцы, чего не смогла сделать полиция во время собственного расследования (по крайней мере, не раскрыла этого общественности) [16]. Точно так же, как астрономы-любители вносят вклад в обнаружение космических явлений, полиция может использовать аналогичный «облачный» следственный анализ, проведенный любителями, и фильтровать важные сигналы от шума. Как сказал мне недавно один полицейский: «В расследовании дела об убийстве нет такого понятия, как „переизбыток информации“».

Достижения судебной медицины

Правоохранительные органы сейчас более опытны и лучше подготовлены к работе с патологическими серийными убийствами, чем тридцать пять лет назад, когда термина «серийный убийца» еще даже не существовало в лексиконе и сознании общества. В восьмидесятых, когда ФБР впервые разрабатывало свою систему профилирования, оно основывалось на данных, собранных только по двадцати девяти серийным убийцам и семи однократным сексуальным убийцам. Ее подвергли критике из-за недостаточной для каких-либо выводов выборки данных. Самое последнее исследование ФБР от 2014 года основывается на четырехстах восьмидесяти случаях сексуальных серийных убийств с участием девяноста двух мужчин-преступников [17]. К сожалению, ФБР закрыло доступ к необработанным данным и личностям серийных убийц для сторонних специалистов по расследованию убийств.

Патология серийных убийц стала настолько привычной для следователей, что зачастую маньяков удается задержать после одного-двух убийств, оборвав будущую «карьеру» и лишив известности. Как заметили исследователи Энцо Яксич, Линдси де Спирито и Саша Рид: термины вроде «начинающий», «потенциальный», «зарождающийся», «одержимый», «обучающийся» и «возможный» часто используются в сочетании с фразой «серийный убийца» для описания преступников, которые либо признаются, что обладают серийными «наклонностями», либо внешне проявляют желание убить большее количество людей при поимке за их первую попытку или совершенное преступление [18].

Внедрение криминалистического ДНК-анализа, недоступного на протяжении большей части эпидемии «золотого века», значительно изменило и продолжает изменять ход игры. В настоящее время ведущим в новой стратегии расследования считается далеко не общепризнанный метод, когда родственники подозреваемого сдают анализ ДНК для определения его причастности к преступлению. Он особенно полезен при раскрытии глухих дел, когда подозреваемый давно мертв. Противники метода утверждают, что он подвергает незаконному обследованию ни в чем не повинных членов семьи, если это делается без их разрешения.

Метод географического профилирования, о котором говорилось в главе 10, неуклонно повышает собственную точность и способность все эффективнее сужать «якорную зону» подозреваемого до участка в 125 квадратных метров. Возможно, технология сканирования мозга подарит нам новое поколение детекторов лжи, которые смогут определить, какой участок мозга задействуется у подозреваемого во время допроса: ответственный за память или же за воображение и ложь.

Пусть базы данных вроде ViCAP и коммуникационные сети и не являются идеальными средствами, но у них получилось снизить частотность слепоты связей, которая в прошлом мешала признавать некоторые убийства серийными. Случаев слепоты связей в отношении убийств, совершенных в разных частях США, также стало меньше.

Сейчас полицейские следователи лучше разбираются в методах допроса подозреваемых в патологических преступлениях и лучше обучены тому, как допрашивать обманчиво-бесчувственного психопата. И, конечно, полиция в целом стала более открытой на начальных этапах расследования и легче допускает возможность причастности к делу серийного убийцы, чем в 1980-х, когда такие преступники считались крайне редким и экзотическим феноменом. Такое отношение может способствовать скорейшему задержанию преступника по делу о серийном убийстве. Кроме того, некоторые полицейские отделения, особенно на уровне штатов, нанимают криминальных аналитиков для сбора данных, необходимых для выявления серийных преступлений, и отбирают сотрудников для прохождения дополнительной подготовки или получения высшего образования в области психопатологии или психологического и географического профилирования.

Культурно-психологические

Хоть до полного завершения миссии еще как до Луны пешком, американцы мужского пола с шестидесятых все же постоянно социализируются, окультуриваются и проявляют больше внимания к правам и проблемам женщин. Обложки журналов с садистскими изнасилованиями, о которых я писал, в семидесятых еще популярные и востребованные, с девяностых годов уже казались чем-то немыслимым, и сейчас их не найти нигде, кроме интернета.

Мизогиния все еще живет в более древних, тайных уголках мозга парней-студентов, которые, по-видимому, до сих пор фантазируют об изнасилованиях, если «им это сойдет с рук» [19]. От одного кандидата на пост президента на шоу «Доступ в Голливуд», когда он думал, что микрофон выключен, все же прозвучало женоненавистническое замечание, но теперь подобное гораздо реже оправдывается, спускается с рук и превращается в шутку, чем, скажем, двадцать или тридцать лет назад (хотя и не может повлиять на результат выборов).

Люди также испытывают меньше психологического давления в отношении нетрадиционных сексуальных желаний, которые когда-то считались греховными, болезненными или постыдными. Теперь значительно снизилась мотивация тайно воплощать эти желания в жизнь с применением силы или через убийство. В наше время фетиш Джерри Брудоса на женскую обувь вряд ли был бы постыдным настолько, что побудил бы его убивать женщин. Травма и экзистенциальный кризис, которые у студента колледжа вызвал один-единственный акт орального секса, описываемые Филипом Ротом в книге «Возмущение», действие которой происходит в 1951 году, были бы немыслимы уже двадцать лет спустя – в 1971-м.

Как я писал в третьей главе, психиатрия дестигматизировала и вычеркнула из своего списка «хорошие» парафилии – навязчивые идеи, которые не приводят к причинению вреда себе или другим. Культура сегодня более терпима, открыта, менее репрессивна и субъективна во