Я тебя искал. Я тебя нашла - Наталья Литтера

ее снова прижали к теплому и родному плечу. – С Юней все в порядке. И он рад.

– Будем считать, что я вам поверила. Пойдем ужинать. Я страшно голодная!

– Пойдем.

* * *

На ужин были рыба и овощной салат с белым сыром. Майя так и не переоделась – сидела напротив в платье, волосы стянуты резинкой, ела с аппетитом. Илья смотрел на нее и вспоминал визит Юни и его вопросы: «Мама знает? Как она это восприняла?»

В тот момент сын показался Илье маленьким мальчиком, который глядел на него как в детстве, полными надежды глазами, ожидая услышать уверения в том, что мир не рухнет. И за скупым тихим «Мама знает?» было громкое «А как же моя мама? Ведь ты ее должен любить, ее, а не чужую неизвестную женщину!»

Все правильно, сын. Именно ее я и люблю. Ту, которая сидит сейчас напротив и с удовольствием ужинает. И ведет шутливый разговор. Потому что о серьезном она уже сыграла на своей скрипке. Я неплохой слушатель.

– На завтра обещают совсем теплую погоду, настоящая весна, – Май поддела вилкой кусочек сыра.

Этот сыр идеально подходит к белому вину, но у них теперь вместо вина цветочный чай. Зато к чаю – конфеты ручной работы с тончайшими пластинками темного и белого шоколада и манговым джемом.

– А в Питере мокрый снег с дождем, – закончила Май делиться новостями про погоду.

– Возьмем зонтик и плащи, – пожал плечами Илья.

Май улыбнулась:

– И резиновые сапоги.

– Непременно.

Илья разливал чай по чашкам. Потом открыл маленькую картонную коробку с конфетами. Май не смогла устоять перед искушением, Илья улыбнулся. Он смотрел, как она вынимает из углубления конфету с ярким оранжевым пятном джема и закрывает глаза, перед тем как откусить кусочек. Она не менялась.

Конечно, Майя уже не девочка, и давно нет наивности, и взгляд ее – взгляд женщины, познавшей жизнь, но при этом она сумела сохранить в себе ту Май, которая однажды ворвалась в его жизнь. А он места себе не находил все последние дни.

Он знал все прописные истины. Первая из них: беременная женщина – не больная женщина. Она просто ждет ребенка. Но ей сорок шесть! И где-то рядом поселился страх, он сопровождал теперь Илью постоянно. Вдруг с Майей что-нибудь случится? Споткнется, подвернется нога, произойдет выкидыш. Вдруг его в тот момент не будет рядом? Вдруг доктор не поднимет трубку? Одни вдруг, вдруг, вдруг… Он не жалел о том, что сегодня все рассказал сыну, потому что, если вдруг рядом не будет Ильи, сможет оказаться Юня. Илья ни в коем случае не желал перекладывать свои вопросы на сына. У сына своя жизнь и уже своя семья. Но Илья должен быть уверен, что, если это «вдруг» случится с ним самим – Майя одна не останется.

Все эти мысли он не мог выкинуть из головы. Он просто их не озвучивал.

А Май все-таки переоделась в домашнее и устроилась на диване в гостиной с нотами и учебниками. Она готовилась к своим урокам. Да и сессия впереди. Аккуратно складывать книги она так и не научилась – они, раскрытые, лежали в разных концах дивана и пара даже на кресле. Все совершенно так же, как было, когда она сама училась в консерватории. Только тогда еще все это перемежалось фантиками от конфет, а сейчас фантиков не было. Зато были очки! Вот уже год, как Майя пользовалась очками, и Илью это почему-то очень забавляло. Как совсем недавно забавляла мысль про Май и бабушку. Да уж…

Он подошел и привычно поцеловал ее в макушку. С бабушкой придется повременить.

Чаепитие они повторили чуть позже, перед тем как идти спать. А потом, лежа в кровати, долго не могли уснуть. Не получалось не думать.

Майя легла на спину и вдруг подняла верх атласной пижамы. Оголив живот, она начала его разглядывать, а потом сказала:

– По-моему, пока ничего не заметно.

– Заметно, – возразил Илья, который тоже внимательно смотрел на живот и осторожно провел по нему ладонью. – Это просто мы слепые.

Как он вообще мог раньше не замечать этот маленький бугорок внизу? Он, знавший ее тело лучше, чем свое собственное? Списывал на возрастные изменения. Он всегда замечал малейшие изменения – формы груди, бедер, упругости кожи в районе шеи. Он просто это замечал и принимал. Ей сорок шесть, только и всего. А беременность проглядел. Тоже списал на… сорок шесть. Глупец.

Илья вернул свою ладонь на живот и оставил ее там, поцеловал Май в висок, сказав:

– В Питер еще надо будет взять с собой теплые свитера. Вдруг и в мае выпадет снег.

– И валенки! – предложила Майя.

Она удобно устроилась на его плече. Разговор о Питере и предстоящей поездке нравился обоим.

– И валенки, – согласился Илья. – Обязательно.

* * *

Илья решил не быть оригинальным. И продублировал то же сообщение, что не так давно отправлял Тане.

Сын: Могу я пригласить прекрасную леди на чашку кофе?

Мать: Смени кофе на чай и назначай место. Я освобождаюсь в четыре.

Сын: Отлично. Тогда в четыре пятнадцать в кофейне у консерватории.

Два дня понадобилось Илье, чтобы уложить новые обстоятельства в голове. У него будет брат или сестра. С ума сойти.

Говорят, что жизнь одной рукой отбирает, а другой дает. У него забрали Сатурна. Но дали так много. Теперь у Ильи есть невеста, друг, а будет еще и младший брат или сестра. Илья посмотрел на фото Сатурна, стоящее на другом краю рабочего стола.

Спасибо тебе, дружище.

Они встретились на улице, в нескольких шагах от кофейни. Сначала просто стояли и смотрели друг на друга.

– Ты все знаешь, – это было сказано странным тоном – не вопрос и не утверждение.

– Знаю, – на всякий случай согласился Илья.

– И как ты?

– Счастлив.

Объятья в публичном месте для семьи Королёвых – не табу, но явление редкое. Ну так и случай особый. Снова. И потом, это же мама. Он еще услышал тихое и торопливое «Я тебя очень люблю, мальчик мой», прежде чем руки их разжались. Мама отвернула лицо в сторону и быстро поднесла пальцы к глазам. Слезы? Это совсем что-то из ряда вон. Впрочем, в ее положении, наверное…

– Ты решила поддержать папу и тоже не пьешь кофе? – Илья подал матери руку, сделав вид, что не заметил ее короткого выразительного жеста.

– Можно сказать и так, – она взяла его под руку, и они направились к кофейне.

– Ну, рассказывай, – потребовала мама, когда они устроились