Король и Королева Мечей - Том Арден

Джели улыбнулась. Почувствовав свет, тетка начала просыпаться. Дрогнули ее тонкие веки, и старуха — да-да, тетя Влада была очень, очень стара — открыла глаза. И сразу же в ее взгляде отразилась радость — радость оттого, что Джели рядом с ней и улыбается. Влада словно бы порадовалась тому, что девушка ей не приснилась.

Но нынче ночью тетя Влада не спала.

Сквозь щель в двери Джели увидела, что комната освещена единственной свечой. Свеча озаряла фигуру тетки. Та сидела у зеркала. С чего бы это ей смотреться на себя в зеркало при свече? «Быть может, — подумала Джели, — только при таком свете она и видит в зеркале остатки своей былой красы».

Но дело было не только в этом. В этом Джели почему-то была уверена.

Что-то произошло между Джели и ее теткой. Когда именно это произошло, не смогли бы ответить ни та, ни другая, но несмышленая девушка вдруг перестала быть несмышленой.

Собственно, этого вполне можно было ожидать. На фоне непрерывных заверений в том, что красота ее несравненна, что ее ожидает необыкновенная судьба, тщеславие Джели расцветало день ото дня пышным цветом. И если она теперь порой подтрунивала над теткой и в чем-то ее поучала, разве это не свидетельствовало о том, что тетка добилась успеха? Ведь чего добивалась Влада, как не того, чтобы обратить неопытную девочку, только-только переступившую порог пансиона, в высокосветскую даму?

Послышалось постукивание, негромкий голос. Постукивание объяснялось просто: Джели увидела, что тетка постукивает кончиками пальцев по краю зеркала. Но если сначала Джели показалось, что тетка просто еле слышно разговаривает сама с собой, то, прислушавшись более внимательно, она поняла, что это вовсе не так.

Голосов было два.

Джели окинула взглядом будуар, но никого не заметила. Если в будуаре кто и находился, то этот человек очень хорошо спрятался. И тут тетка чуть-чуть повернула голову. Джели в испуге спряталась за дверь, боясь, что тетка увидит ее в зеркале, но при этом успела увидеть в зеркале лицо.

Это было не отражение ее тетки.

И тут Джели вдруг вспомнила, что за сон ей снился. Ей снился сон о Ринге и Рине. Джели часто размышляла о странных заверениях тетки в том, что погибший Рин-мышонок вернулся к ним в виде птицы. Но в том, что птичка Рин играла роль Рина, в этом можно было нисколько не сомневаться. Можно было также нисколько не сомневаться в том, что мышь никак не могла взять и превратиться в птицу. А во сне Джели приснились Ринг и Рин, которые как безумные носились по будуару тетки и при этом превращались в самых разнообразных существ. То Ринг был гончим псом, а Рин — лисой, то Ринг становился лошадью, а Рин — медведем, Ринг — козлом, а Рин — барашком. Они носились по кругу, переворачивали картонки и мебель, и комната оглашалась то лаем, то воем, то блеяньем. И всякий раз, в кого бы ни обращались Ринг с Рином, Джели нисколько не сомневалась в том, что именно они — те животные, которые живут рядом с ней и теткой день за днем.

Вот такой странный сон. Что бы он мог значить?

Но теперь не время было гадать об этом. Джели прижалась ухом к щели и стала прислушиваться к негромкому разговору.

Тетка: — Но, мой старый друг, как же это могло случиться? Это так внезапно! Так внезапно!

Зеркало: — Это было предсказано. Как я мог это предотвратить?

Тетка: — И ты уезжаешь? Как же ты можешь покинуть меня одну в Агондоне, где обрел волю повелитель Зла?

Зеркало (с упреком): — Ты думаешь, я бегу от него? Но пойми, если он появился здесь, разве он не присутствует в любом уголке королевства? Ты знаешь: я обязан присматривать за деяниями нашего мальчика. Если он не добьется успеха, нам всем конец.

Тетка: — Но если он добьется успеха, разве это не означает моего провала?

Зеркало: — Провала? Разве тебе пристало этого бояться? Слабая женщина, неужто твое затянувшееся существование сделало тебя дерзкой? Что же это за странное желание — прожить подольше — у той, что и так уже живет слишком долго?

Тетка: — Старый злословец! Кто ты такой, чтобы говорить мне о том, что я зажилась на этом свете? (Рыдает.) Неужто моему царствованию так скоро пришел конец? Но мне еще столь многое нужно успеть сделать! Слишком скоро все случилось! Преждевременно!

Зеркало: — Но разве ты не можешь теперь действовать быстро? О свадьбе говорят уже пять сезонов подряд, если не больше. Премьер-министр — если мы еще можем его так называть — будет лезть из кожи вон ради того, чтобы разжечь в подданных патриотическое рвение, столь нужное в преддверии тяжких времен. Наоборот, последние события облегчили твою задачу!

Тетка: — О старый друг, как мало ты знаешь о женском сердце! Я надеялась трудиться мягко, незаметно и после заключения брака, а не только до него! Как еще я обеспечу столь важную для нас опору? О, мне нужно время!

Зеркало: — Время! Ты всегда просишь еще и еще времени! Разве не достаточно его было у нас? Я думал, ты будешь только рада тому, что твоей борьбе скоро конец. О, разве я не мечтал бы поменяться местами с тобой теперь, чтобы стать тем, кому суждено скоро обратиться в прах?

Тетка: — Бессердечный, жестокий человек! Тебе ли говорить о прахе! О, я проклинаю твою мужскую наглость! Есть в тебе что-то такое, что я презираю столь же сильно... сколь презирала я Короля Мечей!

Зеркало (смеясь): — Будет тебе, я ведь не Король Мечей!

Тетка: — Нет, ты — не он. Он, по глупости своей, обзавелся дамой.

Беседа продолжалась в таком ключе еще довольно долго, но Джели мало что могла понять. В одном у нее почему-то не возникло сомнений. Разговоры о браке касались ее. И это был какой-то очень важный брак. Встревоженная и озабоченная, Джели вернулась в постель.

Рядом с ней послышалось ласковое мурлыканье.

— О Ринг! — прошептала Джели и протянула руку, чтобы погладить кота, и тут заметила нечто необыкновенное. Штору она оставила незакрытой. Полная луна ярко освещала комнату.

— Ринг? — прошептала Джели.

Она была уверена: рядом с ней на постели лежал именно Ринг. Вот только из черного он стал ослепительно белым.

На следующее утро Джем проснулся в карете, катящейся по усыпанной снегом дороге. В карете он был один. Распахнув полы теплого плаща, он с любопытством осмотрел свою одежду. Роскошного платья, к которому он уже успел привыкнуть, не было и в помине. Так одет мог быть сын лавочника. Да и карета, в которой он ехал, была весьма скромная. Стенки и сиденья даже не были обиты тканью.

На противоположном сиденье лежало письмо, запечатанное зеленым воском. Джем опасливо взял его. Письмо было адресовано ему. Охваченный смутными опасениями, он сорвал печать и прочел следующее:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});