Короли рая - Нелл Ричард

Он вообразил себе траекторию стали – убить человека намного легче сзади: она проскользнет мимо твердой кости его хребта, проткнет ему сердце и двинется дальше, пока не остановится или не пробьет ребра. Это будет быстро, подумал он, только лучший и храбрейший приблизится к такому чудовищу, как я, и нанесет удар.

Он осознал, что в более поздней истории, в легенде о Букаяге, которую наверняка будут шепотом рассказывать у очагов, героем станет этот убийца. А кем стану я, мама? Чем я стану в твоей книге?

Имлер уже носит прозвище «предатель» – возможно, Рока будет «кровавым» или, может быть, «зверем».

– Стой!

Голос женщины. Рока открыл глаза, когда шаги прекратились. Его тело обернулось, чтобы посмотреть, хотя бы из любопытства, и увидело, что за ним явились полдюжины гребаных воинов. Все, кроме одного, отступили назад и уставились на распотрошенную Кунлу, как будто слишком боялись приблизиться. Несостоявшийся убийца был молод, некрасив, с неуверенным взглядом. Никакой он не великий герой, почти усмехнулся Рока, он просто еще один бездельник, ищущий славы и почета, но слишком напуганный, чтобы их завоевать. Одно повелительное слово женщины охладило его пыл, и он оглянулся точно так же, как и Рока.

В открытом поле стояла на виду у всех еще одна жрица. «Откуда она взялась?» – задумался Рока. Будто это имеет значение.

И все же он был удивлен, как однажды, когда увидел тройняшек в окружении яблонь. Видимо, он был так сосредоточен, что не заметил ее. Волосы у нее были светлые и прекрасные, почти как у Бэйлы, черты лица тонкие и заостренные, глаза зеленые. Она выглядела худой, но женственной, с изгибами, которые не подчеркивались покроем платья. На ее щеке выделялся жуткий шрам, и в сознании Роки он вспыхнул и сформировался поверх комка обесцвеченной плоти. Он порылся в памяти, перебирая лица всех женщин, которых он когда-либо видел, и в этих образах возник фермерский дом.

– Ты посадишь его на коня. Сейчас же.

Стоявший впереди юнец дернулся, дрожащей рукой сжимая эфес своего дешевого, хлипкого меча. Такой мог бы сломаться, решил Рока, осматривая оружие, или этот перепуганный дурак мог бы запороть удар и выпустить мне кишки. Мысль о смерти от рук испуганного пацана заставила Року встать.

– Скачи, – сказала жрица, – уезжай отсюда и помни, что Дала, дочь Кары, позволила тебе уйти целым. Помни, что ты выжил по моему слову.

Она шагнула вперед, взяла неудавшегося убийцу за руку и опустила его клинок. Рока испытал порыв ослушаться из принципа, но Сула нетерпеливо фыркнул. Несмотря на эту кровавую, изуверскую, полную криков расправу над Кунлой, жеребец не убежал. Он просто жевал траву со скучающим видом.

Рока отступил в сторону и нащупал гриву скакуна. Он взглянул на воинов, затем подпрыгнул, перебросил ногу через спину Сулы и уселся верхом, как делал тысячу раз.

– Почему?

Он уставился на жрицу, чье лицо расплывалось и дразнило образом более юной обезображенной девочки в лачуге, полной мертвых сирот.

– Мы служим одному и тому же Богу, ты и я. Однажды ты увидишь.

Рока пристально смотрел, снова удивленный – что бывало с ним редко. «Она что, безумная? – подумал он. – А я?»

Он попытался, но безуспешно, вообразить мир, который не стоило бы уничтожать. Что бы он сказал тому богу, который его создал? Он вызвал в воображении пустые слова своей матери о божественности – единственное заблуждение в остальном блистательной, бесстрашной женщины.

– Почему-то, – сказал он, теряя интерес, – я в этом сомневаюсь.

Затем он щелкнул языком, и Сула показал воинам, как глупо бросаться вдогонку, разогнавшись до скорости, которую большинство его собратьев могли только вообразить, и помчавшись по ровному полю, избегая камней, явно просто довольный тем, что не бездействует.

– Куда мы едем? – крикнуло тело Роки в поток воздуха, и он улыбнулся в своей Роще. Он заставил себя поднять глаза к небу и увидел, как с Севера накатывают облака и летят птицы, все в одном направлении, словно их несло течение, которого люди не понимали и оттого не замечали.

На Север, подумал он в ответ, смеясь при мысли о том, что во второй раз бежит из Алвереля. Мы едем на Север, подальше от этого гадкого места. Мы следуем за птицами.

35

Рока гнал Сулу так быстро, как только осмеливался, и не сбавлял темпа, даже спешиваясь. Он никогда не видел Северное побережье, и стремление узреть его сейчас было непреодолимой тягой, которую Рока не понимал, да и не пытался понять.

В какой-то момент он остановился, чтобы попить из реки Брэй. Она, как утверждалось в Книге Гальдры, никогда не замерзала и бежала к морю, и он понадеялся, что хотя бы в этом книга не лжет, и решил следовать дальше вдоль реки. Вздрагивая, Рока оттер с кожи кровь и краску, хотя сделать это оказалось не так-то просто, а после задумался о своем полуголом теле и полном отсутствии припасов.

– По всему полуострову будут селения и фермы – там сможем взять, что нам нужно.

Его тело по-прежнему говорило невпопад, как ему заблагорассудится, и Рока уставился на его тусклое отражение в почти спокойной воде.

Мы не убьем никого без необходимости, подумал в ответ Рока, ты понял?

– Я понял.

Рока смотрел на его лицо. Мое лицо? Он уже не был так уверен. Когда они умылись и двинулись дальше, он разобрал застенок в своей Роще, который предназначался только для Кунлы, да и копать ей могилу больше не было смысла.

Как бы она выглядела, полюбопытствовал он, если бы мы это сделали?

Пацан-Конюший-из-Алвереля наблюдал, как он разбирает постройку, и выглядел разочарованным – его изуродованная челюсть болталась взад-вперед.

– Я знаю, ты усердно работал над этим, – сказал ему Рока, укладывая древесину штабелем для дальнейшего использования. – Мне жаль, но это к лучшему – теперь нам это не нужно. – Плечи мальчика поникли; он обиженно затопал прочь, пиная грязь, и Рока подумал: Да какая разница, ты ведь мертв, но, если честно, все-таки ощутил стыд.

Он двинулся на Север под уклон вдоль реки, и его ноги вскоре заболели от постоянного напряжения при спуске. Но к тому времени, как стемнело, дорога выровнялась – холмы и горы уступили место плоским плодородным равнинам и бесконечным полям, и Рока понадеялся, что продвинется достаточно далеко, чтобы увидеть море по обе стороны полуострова.

Из посевов тут преобладала пшеница, и Рока, закрыв глаза и чувствуя солнце на обнаженной груди, на ходу запускал руки в колосья, наслаждаясь их мягкой щекоткой и царапаньем на мозолистых ладонях.

Он знал, что за эти земли погибло больше людей, чем за что-либо другое на свете. Вдоль реки и, вероятно, побережий были прорыты каналы, укрепленные грунтовыми и каменными стенами, чтобы предотвращать затопления, но в остальном не было построено даже дорог – ни дюйма пустой траты пространства, за исключением крошечных грунтовых тропинок. Люди называли эту местность Плодородным Кольцом, хотя, по общему мнению, оно больше напоминало формой полумесяц с копьеобразным выступом на одном конце; говорили, что Бог-Солнце Волус взирает сюда только после горы – и задерживает свой взор дольше и пристальнее, чем на всех других землях, ибо это было место, где родилась Зиса.

Чепуха, разумеется, однако здешние урожаи кормили полмира, возможно и больше, а вожди, которым доверили защиту Кольца, почти ежегодно сменялись, дабы предотвращать жажду наживы и кровопролитие. По крайней мере, так говорят жрицы, напомнил себе Рока.

Он ожидал увидеть здесь не деревни, а множество ферм, и наконец выбрал одну, которая казалась более отдаленной от остальных.

Усадьба с деревянной крышей высилась над горизонтом, ее основание было построено на холме, а двор состоял в основном из травы и грязи. Вокруг стояло несколько сараев, наверное для кур и свиней, но достаточно маленьких, чтобы живность предназначалась лишь для нужд семьи, а не для торговли.