Король драконов и Принцесса-Апельсин - Ната Лакомка

сторону, а продолжала стоять, держа потухший светильник.

– Пришёл сразу, как узнал, – зашептал Тюнвиль, оглаживая её плечи, спину, спускаясь к бёдрам и поднимаясь к груди. – Ты ведь простишь меня?.. Скажи, что простишь?..

Ответить принцесса Хильдерика не успела, потому что в следующее мгновение они уже целовались, тесно прижавшись друг к другу. Поцелуй длился долго, и Тюнвиль продолжил бы дальше, но тут девушка отстранилась, чуть откидывая голову и отворачиваясь.

– Остановитесь, – услышал Тюнвиль тихий голос принцессы. – Может вернуться мой муж…

– Не надо больше лгать, – дракон на ощупь схватил лицо девушки в ладони, прикоснувшись лбом к её лбу. – Я же сказал, что знаю всё. Нет никакого мужа. Это ведь принцесса Аранчия, верно? Настоящая принцесса, а не та подделка, которую вы пытались подсунуть моему брату.

Она ахнула и забилась в его руках, но Тюнвиль её не отпустил.

– Это ведь она всё придумала, да? Аранчия? Убила своего брата, заняла его место, а потом заставила тебя лгать?

Принцесса Хильдерика снова ахнула – на этот раз не испуганно, а возмущённо.

– Что за нелепости?! – зашипела нежная дева почище дракона. – Как вы смеете так говорить?! Да вы… да как вы…

Тюнвиль не дал возмущению вырваться потоком слов, а просто-напросто запечатал разгневанной прекрасной принцессе рот поцелуем.

И хотя каждая секунда подобного молчания всё больше сводила с ума, дракон нашёл в себе силы оторваться от желанных губ.

– Давай-ка я заберу тебя отсюда, – сказал он, задыхаясь от страсти и нетерпения, – и ты расскажешь мне эту историю. Всю правду, ничего больше не скрывая. Но не здесь. Не хочу, чтобы ты находилась в этом дворце. Здесь всё – ложь. Не надо больше лжи.

Брови принцессы Хильдерики жалобно приподнялись, губы дрогнули, и вот уже Тюнвиль прижимал к груди плачущую навзрыд девушку, и был невероятно, почти бессовестно счастлив.

– Улетим туда, где мы повстречались с тобой, – нашёптывал он принцессе, обнимая её и с наслаждением вдыхая запах её распущенных волос. – Там будем только ты, я и море. И наша любовь, конечно же. Только не бойся… ничего не бойся…

– Я и не боюсь, – ответила она, затихая, и храбро всхлипнула.

Из башни дракон и принцесса выбирались так же отважно – он вылез первым, превратился в дракона и сделал круг над дворцом, чтобы вернуться и распластать крылья как раз под окном, где сидела на подоконнике принцесса.

Когда девушка забралась к дракону на спину, он плавно поднялся и полетел к морю, ничуть не заботясь – видели их слуги и придворные, или нет.

Несколько минут полёта – и дракон со своей драгоценной ношей приземлился на песок, у самой кромки прибоя.

Море взволнованно нашёптывало что-то, словно упрашивало, уговаривало, и Тюнвиль, обернувшись человеком, посчитал, что правильно разгадал этот шёпот.

– Я был таким болваном, – сказал герцог, обнимая принцессу Хильдерику, доверчиво прижавшуюся к нему. – Ревновал тебя к девице!.. Где глаза мои были, спрашивается? Надо было сразу понять, что таких противных и смазливых юнцов не бывает. Да он всегда вёл себя, как капризная красотка…

– Как ты узнал? – спросила она вполголоса, не поднимая глаз, но сама уже обнимала его за шею – робко, дрожащими руками, но с такой нежностью, что впору было растаять даже камню.

– Рихард её разгадал, – Тюнвиль решил не уточнять, каким образом его братец раскрыл секрет принцессы Аранчии. – Но куда она дела настоящего принца? Это чертовка какая-то, а не женщина!

– Не говори так, – строго одёрнула его Хильдерика. – Она… она – великий человек.

– Странно говорить «она» про этого щенка, – подхватил дракон, – но «она» – мне больше нравится. Пусть даже она прикончила своего братца…

– Аранчия никого не убивала! – Хильдика выкрикнула это так гневно, что Тюнвиль на мгновение опешил. – Принц Альбиокко умер… давно… – продолжала принцесса, уже остывая и снова робко опуская ресницы и осторожно, но трепетно поглаживая дракона по голым плечам. – Они оба заболели… Аранчия и её брат… Тогда много человек умерло… Аранчия выжила, а её брата спасти не удалось…

– Иди-ка сюда, – Тюнвиль сел на плоский камень и притянул принцессу к себе на колени. – А теперь рассказывай.

Рассказ о тайне Солерно занял довольно много времени, потому что перемежался слезами, клятвами и поцелуями. Тюнвиль гладил принцессу Хильдерику по голове, пропуская сквозь пальцы мягкие шелковистые пряди, и блаженствовал.

Теперь, когда тайна Солерно была раскрыта, ему всё представлялось в ярком и радужном свете. Нет больше выбешивающего соперница, есть желанная девственница, которая сейчас горит жарче солнца, и есть море и ночь. А потом будут ещё много ночей, и дней тоже… Потому что любовной страсти такой силы за пару ночей не охладить…

– От лжи так устаёшь, – закончила свой признание Хильдерика и прижалась щекой к щеке Тюнвиля. – В последнее время я думала, что сойду с ума…

– Сойдём с ума вместе? – предложил он, целуя её то в шею, то в уголок губ. – Я тут все гавани оплавал и нашёл один островок… Он совсем крохотный, там никого не бывает, кроме птиц. Там песок ещё мельче и мягче, чем здесь, на берегу… Там бьёт родник, и растут платаны и виноград… Там нам никто не помешает… Если ты всё ещё хочешь стать моей.

– Если бы не хотела, то разве отправилась бы с тобой? – упрекнула она его.

– Ладно, это я так спросил, для уверенности, – Тюнвиль едва сдержал улыбку.

К острову дракон и принцесса добрались далеко за полночь. Тюнвиль решил не рисковать и, обернувшись драконом, усадил девушку себе на спину и отправился вплавь, а не полетел.

Ему казалось, что море само несёт его к заветному острову, ласково качает в ладонях, осыпает светом звёзд, как серебром. Почти невесомая ноша грела даже через толстую чешую, и дракон плыл, не чувствуя усталости.

Когда он выносил на берег своё сокровище, принцесса поникла головой ему на плечо, утомившись от волнений и внезапной свободы. Ночь была тёплой, море ещё теплее, Тюнвиль помог принцессе избавиться от мокрой одежды, и они растянулись на песке, глядя на звёзды. Рука дракона нашла руку девушки, сжала, но он ждал, сдерживая страсть и нечеловеческое желание.

Прошло несколько долгих и томительных минут, прежде чем он ощутил прикосновение к плечу – такое же ласковое, как