Пой, Менестрель! - Максим Огнев

Вой раздался еще ближе, казалось, раздвинь ветки — и увидишь горящие в темноте глаза зверя. Тарон чувствовал, что за спиной его собираются воины. Было отчего встревожиться: уже не один, но десятки звериных голосов звучали.

— Разве в это время волки сбиваются в стаи? — прошептал Лок. — Сейчас им впору по логовам разбредаться.

Волки вели песнь. Начинал один, стая подхватывала, затем тоскливый перелив обрывался, и снова солировал вожак.

Пальцы Тарона все крепче сжимали меч.

— Смотри! — крикнул Лок, вытягивая руку.

Из темноты в пятно света на дороге вынырнул крупный зверь. Сел, расставив лапы, запрокинул морду, завыл — долго, протяжно, ликующе. Прыжком пересек дорогу и исчез в темноте. В пятно света уже выскочил второй — отчаянным воем приветствовал луну и скрылся. Один за другим появлялись из темноты волки. Тарон слышал за спиной тяжелое дыхание испуганных людей. Он и сам понимал уже, что видит не обычную стаю, что напрасно воины вскидывают луки и торопливо вытягивают из колчанов стрелы. Разве можно поразить обыкновенной стрелой такого зверя?

Внезапно в пятне света возник человек. Высокий, темноволосый, с луком за плечами и колчаном у пояса. Охотник? Да разве мог человек двигаться так плавно и уверенно, чтобы не дрогнул ни один листок, ни одна капля не пролилась с окропленных дождем ветвей, ни один сучок не хрустнул под ногами? Нет, лес выдал бы чужака шорохом и шелестом, гомоном разбуженных птиц.

Лес покорно молчал.

С царственным небрежением, не обращая внимания на поблескивающие в ночи наконечники стрел, незнакомец остановился на дороге. Запрокинул голову, подставив лицо лунному свету.

Два крупных волка вырвались из зарослей. Медленно, крадучись подступали они к лучнику. Тоскливый вой сменился грозным рычанием. Подрагивали хвосты, зубы скалились — вопьются, разорвут.

Незнакомец не вскинул лук, не выдернул тетиву из колчана. Только взглянул — и звери легли на брюхо, подползли к его ногам, жалобно повизгивая.

Тогда чужак вытянул руку, указывая на воинов Тарона. Звери изготовились к прыжку: напряглись мощные лапы, обнажились белые клыки. Лесной король слал своих подданных на битву.

Глухо ударил гром. Небо оставалось чистым, светила луна, но над головами воинов перекатывались громовые раскаты. Задрожала листва, затряслись ветви, гневная дрожь передалась стволам. Казалось, еще миг — и деревья, выворачивая корни, устремятся в бой, защищая своего короля.

— Оборотень!

Тарон так и не понял, кто это крикнул. Зато хорошо осознал, что на заставе уже не командует. Часть воинов шарахнулась назад, за рогатки, ища неверного укрытия в шатрах. Многие из бежавших не побоялись бы в одиночку сойтись с десятком противников. Но оборотень — другое дело. Одно прикосновение острых зубов — и станешь таким, как он, вечно будешь жаждать крови, бродить по ночам, не находя покоя.

Воины, рванувшиеся по дороге вслед за оборотнем, не слушая приказов и гневных окриков Тарона, помнили об одном: за голову оборотня обещана награда. Столько золота, сколько сумеют унести на спинах.

Миг, и подле Тарона осталась жалкая горстка людей, да и тех в повиновении удержал страх. Лок исчез одним из первых.

Тарон, отыскав взглядом десятника Нойда, сохранявшего видимое спокойствие, скомандовал:

— Остаешься за старшего. При малейшей тревоге отсылай гонца к Лурху, за помощью.

Собрав вокруг себя десятка два воинов, повел их вслед за убежавшими. Понимал Тарон, что не быть ему уже командиром: Лурх подобного беспорядка не простит. Да и какой он командир, если не сумел научить воинской дисциплине сотню головорезов?

Дорога шла под уклон. Деревья полностью заслонили лунный свет. Из низины донесся до Тарона шум боя. Еще мелькнула у него нелепая надежда, будто это свои передрались из-за добычи.

— Опустить забрала! Мечи наголо! — скомандовал Тарон. Уже видел, что там, в темноте, метались силуэты — много, много больше, чем было воинов, бросившихся в погоню за оборотнем. Крикнув: — Лок! — Тарон кинулся в гущу битвы.

Ни одно сражение на памяти Тарона не заканчивалось так скоро, как это. Не прошло и четверти часа, как его воины были обезоружены и связаны. Поздно сообразил он, что угодил в западню. Кто мог ожидать, что на помощь дружинникам, засевшим в Турге, подоспеет отряд? Кто эти бойцы? Посланцы королевы-самозванки и мятежных лордов? Каким чудом удалось им пройти по землям, охраняемым войсками Магистра? Лесом проскользнули? Пробрались болотами и чащей, неведомыми тропами?

Или деревья расступились перед ними, болота стали твердью?

Тарон встряхнул головой, отгоняя наваждение. Его ловко перехитрили. В темноте легко принять собак за волков. Верно, две собаки бегали по кругу, так что казалось — рядом целая стая. Да еще лесные воины, сидя в засаде, вторили волчьему вою.

Тарон отыскал взглядом предводителя — высокого темноволосого человека с луком за плечами. У ног его мелькнули серые тени. Скользнули — и исчезли. И снова у Тарона захолонуло сердце. Нет, не собаки — дикие звери повиновались лесному королю.

Стиснув зубы, Тарон смотрел, как нападавшие спешно облачаются в доспехи его воинов. «Легко догадаться, что ожидает Нойда с его людьми».

* * *

Артур, в белом плаще капитана Ральда, в его же доспехах, сопровождаемый капитаном и лордом Бертрамом, вышел на балкон, расположенный под окном центральной башни.

Двор крепости был заполнен дружинниками. Против обыкновения, не звуки труб подали сигнал к сбору, но десятники сами разбудили и вывели людей, и теперь выстроившиеся в полном вооружении воины спрашивали друг у друга, что случилось. Разговоры смолкли, стоило показаться на балконе капитану Ральду. Он поднял руку, но призывать к тишине не потребовалось, дружинники внизу просто затаили дыхание.

— Воины! Государь каш жив.

Тишина внизу стала звенящей.

— Он здесь, в крепости!

В то же мгновение Артур шагнул к каменным перилам и оказался в круге света, отбрасываемого факелами. Еще долгую минуту во дворе царила тишина. А потом от самых дальних рядов вперед покатилось многоголосое: «А-а-а!» Крик набирал и набирал силу, пока не сменился торжествующим ревом.

— Боюсь, их услышат в лагере Магистра! — прокричал Ральд в ухо Артуру.

Тон его был суровым, но глаза смеялись. Улыбался и Артур. Да, это его дружина! Пусть не по праву завладел он королевским венцом, но преданность этих людей завоевал по праву.

Волна криков, казалось, пошла на убыль, однако, не успев угаснуть, вновь начала возрастать. Любые попытки Артура восстановить тишину вызывали только новые всплески восторга. Слегка охрипнув, но не желая смирять свое ликование, воины принялись мерно, в такт колотить рукоятями мечей по щитам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});