Доводы нежных чувств - Яна Завгородняя

вернёмся, я немедленно подам вам заявление об уходе, — она развернулась на месте, как заправский солдат и скрылась в темноте коридора.

Бьянка так и продолжала стоять, виновато глядя ей вслед и думая о том, как же так вышло, что они не подумали закрыть дверь. Софи продолжала прижиматься к ней с одной стороны, Коул обнимал с другой и внезапно Бьянка ощутила, что счастлива и больше ей ничего не нужно в этой жизни. Она нервно усмехнулась своим мыслям и уткнулась в плечо Джона.

— Ладно тебе, — он ласково погладил девушку по голове. — Я всё равно собирался её уволить.

Джон отменил дела и весь оставшийся вечер вместе с Бьянкой и Софи праздно гулял по городу. Мужчина поймал себя на мысли, что впервые в жизни делал что-то, что не имело цели и не являлось частью какого-нибудь плана. Они просто бродили по улицам, заходили в кафе и парки, смеялись и свободно разговаривали о прошлом и будущем, о важном и не очень. Они радовались, предвкушая новую жизнь, которая ждала их впереди. Софи держала за руки мужчину и женщину, идущих рядом с ней и впервые за долгое время ощущала себя внутри крепкой и любящей семьи. Неожиданно в миг приятного воодушевления она вспомнила маму и загрустила. Джон взял её на руки, присел вместе с ней на лавочку в парке, усадил девочку себе на колени и поцеловал в светлую макушку. Бьянка опустилась рядом и прижалась к ним. По щекам Софи текли слёзы, но это не были слёзы скорби, как в те дни, когда юное сердце не желало мириться с потерей или когда Эмилия отчитывала её без причин. Она обнимала Джона и стискивала тонкими пальчиками руку Бьянки, боясь отпустить их хотя бы ни на миг, чтобы это долгожданное для многих единение душ не рассеялось в воздухе. Все трое знали, что их мир теперь изменится и грустили, прощаясь с прошлым, которое они в тот вечер наконец приняли и отпустили с благодарностью за всё.

День был полон событий, а потому в гостиницу счастливое семейство вернулось без сил. Когда ночь наконец окутала эти стены, тень мелькнула в тусклом полумраке коридора. Мужчина остановился у двери комнаты Бьянки. Он вознёс руку, намереваясь постучать, но тут же передумал и надавил на ручку. Номер оказался открыт. Он тихо зашёл и почти бесшумно запер дверь изнутри. Гость знал, где находилась спальня девушки, а потому уверенно направился к нужной двери. Бьянка спала, небрежно укутавшись одеялом. Одна рука её покоилась на развороте книги, которую девушка, по всей вероятности, читала перед сном. Чуть поодаль лежала закладка, роль которой исполняла открытка с видом на Флорентийский Собор. Джон аккуратно вынул из-под руки девушки книгу, заложил открытые страницы и убрал её на прикроватный столик. Бьянка не проснулась. Когда Джон, скинув с себя рубашку, лёг рядом с девушкой, прижимаясь к её тёплой спине, Бьянка вздрогнула. Она не испугалась. Казалось, она только этого и ждала — зачем иначе оставлять открытой дверь? Девушка потянулась, ощущая, как рука любимого нежно обхватывает её за талию.

— Я тебя ждала, — ласково проговорила она, оборачиваясь к нему.

— Я бы очень хотел оправдать твои ожидания, но боюсь, что разочарования не избежать, — он нежно поцеловал её в оголённое плечо.

— Ты не представляешь, как я рада это слышать. У меня тоже не осталось сил ни на что, — она протяжно зевнула. — Давай спать.

— Давай, — проговорил Джон, смеясь. — Но завтра ты уже не отвертишься, — он приблизился, намереваясь запечатлеть на губах возлюбленной поцелуй. Когда их губы разомкнулись, Бьянка очень нежно прижалась ладонью к шершавой щеке и взглянула в янтарные глаза с невыразимой любовью.

— Спокойной ночи, Джон, — тихо проговорила она.

— Спокойной ночи, любимая, — вторил он ей.

Глава 56

Две девушки в форме работниц городской прачечной шли по улице в направлении здания парламента. Одна из них немного прихрамывала, поэтому двигалась не спеша, тогда как спутница придерживала её за руку. Прохладный день сообщал о том, что август перевалил за середину и скоро стало бы совсем холодно, а порывистый северный ветер только подтверждал сей неоспоримый факт.

Они остановились перед широкой деревянной дверью. Как и в прошлые годы, девушки ждали всего самого гадкого и неприятного от этого места, но тем не менее, одна из пришедших толкнула тяжёлую дверь, прошествовала вперёд и подала руку спутнице, чтобы помочь переступить высокий порог. Оказавшись в холле, они нехотя окинули взглядами обширное помещение, в котором находилось несколько человек — естественно мужчин и непременно в строгих костюмах и высоких чёрных цилиндрах. Завидев гостей, они живо принялись обсуждать что-то, посматривая при этом на девушек со смехом.

— Что такое джентльмен, Лора? — задала вопрос та из них, чьи чёрные волосы были собраны в строгий пучок. Она не боялась быть услышанной.

— Исходя из личного опыта — примитивная форма жизни, дрейфующая между клубом для бездельников, который некоторые из них называют парламентом и собственной бильярдной комнатой, — обе бросили на мужчин высокомерные взгляды и, гордо вскинув головы, скрылись в коридоре. Их путь, как и прежде, лежал в направлении кабинета казначея. Щуплый седой старик с неизменными нарукавниками, надетыми поверх клетчатой рубашки, сидел спиной к своему окошку и что-то записывал. Он всегда что-то записывал и каждый раз недовольно вздыхал, когда кто-нибудь отвлекал его от работы.

— Господин Бриль, здравствуйте, — позвала его Лора. — Вы нам нужны. Нам срочно требуется расстаться с деньгами, — она склонилась к окошку, приветливо улыбаясь.

Казалось, казначей оживился и, насколько позволял ему возраст, резво обернулся, хитро щурясь.

— И вот мы снова встретились, — он поднялся со своего места, прошёл к окошку и облокотился о выступ. — Определенно, вы очень странные женщины. Тогда как другие тратят деньги на тряпьё и безделушки, вы отдаёте такие большие суммы в никуда.

— Вы что же, перестали верить в нас, Аарон? — спросила вторая, прижимаясь плечом к стене и заглядывая сбоку в окошко.

— Мисс Маргарет, я не видел в своей жизни никого более целеустремлённого, чем вы. Если моя вера в вас рухнет, мне уже просто не зачем будет жить.

— Это потому, что вы не вылезаете из этих стен, в которых не сыскать ничего и никого