Охотники на жирафов. Переселенцы Трансвааля. Гудзонов залив. - Майн Рид

плот прошел везде благополучно.

Переселенцы теперь глядели весело. Опасностей более не предвиделось, особенных затруднений и лишений тоже. Все это осталось позади и предано было полному забвению.

Надежда на Бога не изменила честным, мужественным боерам, поддержав их в трудные минуты различных испытаний.

Вот, наконец, переселенцы прибыли в Гоаский залив.

Лауренс не ошибся: здесь действительно был небольшой порт, и в нем, к изумлению путешественников, стоял на якоре какой-то трехмачтовый корабль.

- Вот удача-то нам! - воскликнула Катринка, весело хлопая в ладоши, когда заметила белые паруса.

- Погоди радоваться, - сказал Ян ван Дорн. - Может быть, судно идет на север. Тогда мы им не сможем воспользоваться.

Но корабль, как оказалось, шел именно в Порт-Наталь. Капитан корабля охотно принял к себе на борт переселенцев, сразу поняв, что это не какие-нибудь искатели приключений, а состоятельные люди, имеющие возможность хорошо заплатить.

Когда же он увидел громадную массу ценных клыков гиппопотамов, то стал относиться к боерам прямо-таки с уважением.

Путешественники предполагали пробыть в Порт-Натале лишь столько времени, сколько им было нужно для продажи своей добычи. Затем они рассчитывали отправиться искать удобное место для поселения.

Но едва корабль вошел в гавань Порт-Наталя, они сейчас же узнали там такую важную и приятную новость, что сразу изменили свой план. Оказалось, что во время их странствования по пустыне трансваальцы восстали против своих поработителей-англичан, и свершилось то, что в английской истории известно под названием восстания в Трансваале, а в летописях голландской колонии носит название борьбы за освобождение.

Эти честные и храбрые патриоты приобрели себе свободу слишком дорогою ценою - ценою собственной жизни и жизни многих своих близких. Тяжелы были для них дни при Лаинг Неке и Шпиц Копе, но зато они возвратили себе драгоценнейший дар - свободу, и это вознаградило их за все понесенные ими потери.

Ввиду этой благоприятной вести наши эмигранты единодушно решили возвратиться назад на родину, покинутую ими лишь из нежелания находиться под игом ненавистных англичан.

Добровольный их уход с родной земли не имел теперь смысла. Радость наполняла сердца переселенцев, не исключая и темнокожих, когда они узнали об освобождении Трансвааля.

Одно только смущало боеров - это то, что они усомнились в стойкости своих соотечественников и покинули их как раз в ту минуту, когда те подняли священное знамя борьбы за свободу. Следовало бы присоединиться к ним, а не бежать так малодушно, подобно трусам...

Но ошибка была уже сделана, и исправить ее не представлялось возможным. Боеры, как мы уже говорили, не любили предаваться бесплодным терзаниям. Что сделано, того не воротишь. К тому же невольная вина их была отчасти искуплена перенесенными ими во время странствования лишениями и невзгодами, так что совесть их могла успокоиться.

Окончив продажу добычи, давшую довольно значительную сумму, бааз собрал вокруг себя всю свою колонию и сказал:

- Дорогие друзья! Мы вместе с нашими слугами подвергались опасностям, вместе с ними переносили всевозможные лишения и боролись с различного рода препятствиями. Теперь настала пора расстаться с ними. Я хочу на прощанье поблагодарить их за добрую службу и за доверие, которое они оказывали нам во всех случаях. Я не слыхал от них ни ропота, ни упреков, а видел только их усердие и добросовестное исполнение обязанностей. Я вполне оценил это и решил вознаградить их по заслугам.

Он подозвал к себе темнокожих, почти ничего не понявших из его речи, и раздал каждому по горсти блестящих золотых монет. Нужно было видеть, какою радостью засияли лица темнокожих, отроду не имевших у себя в руках такой суммы. С глубокою благодарностью они приняли эту действительно щедрую плату из рук уважаемого хозяина.

Прощание белых со своими темнокожими спутниками было самое трогательное.

- Теперь позвольте мне сказать несколько слов о наших молодых охотниках, продолжал Ян ван Дорн. - Они доказали, что, несмотря на молодость, на них можно положиться. Оконченное нами странствование и борьба со всевозможными препятствиями и страшными опасностями вполне, мне кажется, убедили нас, что они достойны славного имени боеров. Из общей нашей добычи на их долю причитается такая сумма, которая навсегда обеспечивает им полную независимость, если они будут работать так, как работали мы, старики... Я уверен, что они и в этом отношении пойдут по нашим стопам и научат тому же своих детей. Вам известно, чтобы быть полноправным гражданином, по нашим понятиям, необходимо обзавестись семьей. Во время пути сюда я заметил, что наши дети уже выбрали себе спутников жизни. Пусть будет так. Только при свободном выборе и может быть истинное счастье. Я разрешаю Питу жениться на Катринке, Андрэ взять себе в жены Мейстью, а Людвигу отдаю руку моей старшей дочери Рихии, если, конечно, родители молодых людей не будут иметь ничего против этого.

В порыве благодарности и искренней, неподдельной радости, молодые люди бросились на шею доброго и проницательного бааза, сумевшего осчастливить всех сразу.

Девушки, хотя и были не менее рады, но не решались так открыто высказать этого. Только вспыхнувшие щечки и засверкавшие глазки красавиц красноречивее всяких слов доказали то, чего не позволяла им сделать врожденная скромность.

Один Лауренс де Моор стоял грустно опустив голову.

Но вот бааз заговорил снова:

- Если моя младшая дочь Анни не слишком неприятна Лауренсу и его отец, мой уважаемый друг Карл де Моор, не будет иметь ничего против, то я желал бы видеть и их супругами... У нас, значит, будет сразу четыре свадьбы. Вот попируем-то! - с улыбкою добавил он, потирая руки.

Лауренс поднял голову и со слезами бросился в объятия отца.

Карл де Моор влажными глазами несколько секунд глядел на Яна ван Дорна.

- Бааз, - проговорил наконец он дрожащим от глубокого волнения голосом, вы - самый лучший и благороднейший человек в мире! Я, конечно... но...

- Э, полноте!.. - перебил ван Дорн. - Я, право, нисколько не лучше других честных людей... Успокойтесь. Не нужно так волноваться. Значит, вы согласны?.. Лауренс, обними меня!

И благородный человек крепко прижал к сердцу сына своего бывшего врага.

- О ван Дорн, ван Дорн! - воскликнул Карл де Моор. - Позвольте мне хотя бы теперь рассказать...

- Нет, не позволю, дорогой друг! - шутливо-строгим тоном перебил ван Дорн. - Вы знаете, я люблю, чтобы мне беспрекословно повиновались