За пределом (том 3) (СИ) - Кири Кирико

Но все эти мысли пропали, когда до меня донёсся тихий голос Саки, испугав меня до глубины души своей слабостью. Буквально вылил на сознание холодной воды, обращая внимание на то, что я не единственный в этом коридоре.

— Т-Томас… Я…

От её голоса я вздрогнул. Совсем позабыл о ней в это мгновение, слишком сконцентрировавшись на бое.

— Саки?

Я обернулся, страшась увидеть то, что Стелла совсем не промахнулась. Понять, что сейчас по моей вине умрёт совершенно другой, никак не связанный со всем этим человек, который оказался совершенно случайно не в том месте и не в то время.

Саки стояла с напуганным лицом позади меня, прижимая к себе ребёнка. С уголка её губ стекала маленькая струйка крови, а на груди виднелось красное пятно, что с каждой секундой становилось всё больше и больше. В её руках громко плакала Эйко, но казалось, её мама даже не замечает этого.

— Саки?! — бросился я к ней, позабыв обо всём.

— С ребёнком… мой ребёнок… — пыталась она выговорить, задыхаясь и закашливаясь, забрызгивая всё маленькими капельками крови.

Все мысли вылетели из головы. Несколько шагов, и я был уже около неё, буквально выхватывая из сумки на груди плачущую девчушку и вертя её в руках, как плюшевого медведя. Саки же облокотилась на стену, не в силах уже стоять, медленно сползая на пол и наблюдая за мной испуганным взглядом и повторяя одно и тоже:

— Ребёнок… Томми, ребёнок…

А из её рта вытекало всё больше и больше крови.

— Всё… — младенец так кричал, что пугал меня не меньше, чем рана на груди Саки. — Всё в порядке, — наконец смог ответить я. — С ней всё в порядке, она не ранена.

Я почувствовал на какое-то мгновение облегчение, которое сменилось ужасом за жизнь теперь уже самой Саки, которая стала мне действительно родным человеком. Она столько раз шутила на эту тему, но даже не представляла, насколько была близка к правде и ко мне самому. А я не понимал, пока не увидел, насколько хрупкой оказалась её жизнь.

— Не… ранена… — пробормотала она с трудом и улыбнулась. Испуг с её лица сошёл, будто маска, как только Саки поняла, что всё в порядке с дочерью. — Эйко в порядке…

На её лице я видел облегчение. Её дочь будет жить дальше.

Я посмотрел на грудь Саки, где с чудовищной скоростью распространялось большое красное пятно. Такими темпами Саки не проживёт и десяти минут, не говоря о том, чтобы доехать на скорой до больницы. И всё же я не мог сидеть и смотреть на это, сложив руки.

Аккуратно положив плачущую Эйко на пол, я стащил с себя кофту, сел напротив Саки, придавив её к ране, чтоб попытаться хоть как-то остановить кровотечение и выиграть время. Где-то там снизу уже грохотали ботинки поднимающихся сюда ребят, но как же эти суки опоздали.

— Саки… — пробормотал я жалобно, словно из-под меня выбили опору. Казалось, что я сейчас расплачусь, глядя на её спокойное умиротворённое и затухающее лицо. — Погоди, сейчас всё будет… Мы тебя сейчас довезём до больницы. Прижми кофту к ране, слышишь? Давай, прижимай же!

— Всё в п-порядке… — закашлялась она кровью, но сделала так, как я попросил.

— Конечно в порядке, всё будет в порядке… — я подхватил Саки на руки и обернулся к поднявшимся парням. — МАШИНУ! БЫСТРЕЕ МАШИНУ СЮДА!!!

И с ней на руках бросился к лестнице вслед за ними.

— Эйко… Эйко… — хрипела Саки, пока тряслась у меня в руках в то время, как я спускался по лестнице мимо лежавшей на лестничном пролёте и не подающей признаков жизни Стеллы.

— Всё в порядке, я позабочусь о ней, клянусь, — пробормотал я, стараясь не споткнуться. — С Эйко всё будет в порядке.

Уже на втором я встретился с Джеком.

— Джек, на третьем ребёнок. Забери его, — бросил я скороговоркой, пробегая мимо.

— Ребёнок? — тупо переспросил он.

— Забери его, блять! — рявкнул я, уже спускаясь ниже.

А Саки никак не унималась. Её веки медленно опускались, будто секундная стрелка, отсчитывая её оставшееся время, но она боролась, каждый раз открывая их, чтоб передать мне всё самое важное, что было у неё на душе.

— П-пожалуйста… — её голос становился всё тише и тише. Последние слова давались ей с трудом, и я буквально чувствовал, сколько сил она тратит на них. — Позаботься…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я понял! Я позабочусь о ней. Слышишь, Саки?! — пробормотал я испуганно. — Только не отключайся!

Но Саки мой ответ не удовлетворил. Она с шумом выдохнула, чтоб набрать побольше воздуха, после чего чистым, но едва слышимым голосом произнесла:

— Поклянись… что позаботишься о ней, — слабо вцепилась Саки пальцами в меня. — Поклянись… мне, что скажешь… что я люблю её, пожалуйста…

Сказала это так уверенно, пусть и тихо, что заставила меня остановиться прямо перед машиной.

В тот момент я окончательно понял — всё кончено. Это был конец. И одно-единственное, что от меня требовалось, это дать ответ. Теперь это было единственным, что я мог дать Саки — позволить спокойно уйти.

И я сказал то, что должен был, как бы мне тяжело ни было:

— Я клянусь, что позабочусь о ней, Саки, — ответил я настолько твёрдо, насколько мог в данный момент. Насколько мог спрятать в голосе тот факт, что сейчас расплачусь. — Клянусь, что она никогда не вырастет такой, какими стали мы, и не познает подобной жизни. Она будет знать, как ты её любила и как далеко ради неё зашла. Клянусь тебе. Потому что вы — моя семья.

Саки смотрела мне в глаза пару секунд твёрдым взглядом, после чего тот начал затухать вместе с её жизнью.

— Спасибо… тебе… — её голос был словно дуновение ветра.

Время Саки окончательно вышло, её хватка ослабла, грудь сделала последний вдох, и она покинула меня. В моих руках осталось лишь тело мёртвой девушки.

Я так и стоял перед машиной, смотря на её лицо, не в силах сдвинуться с места.

И никто не осмелился подойти ко мне, чтоб поторопить. Боялись меня. Ведь именно этого я добивался. Власти, денег, быть хозяином своей жизни и не жить по чужой указке.

Но правда в том, что за многое приходится платить.

Это только в книжках герой убивает всех плохих парней, ничего не теряет и выходит сухим из воды без потерь, даже не задумываясь, как сломал жизнь противнику. В реальности… одни ублюдки убивают других ублюдков, унося жизни не только друг друга, но и тех, кто попался под их горячую руку.

Позже я узнаю, сколько ещё загубил и сломал жизней другим, кто попал под мою горячую руку.

Саки, что умерла у меня на руках.

Стелла… Она выжила и лежала в реанимации, но так и не пришла в сознание. Врачи говорят, что она может никогда не выйти из этого состояния и остаться живым овощем. Шанс выкидыша — оценивают как восемьдесят процентов.

А ещё я узнал, что женщина, через чью квартиру мы покидали поле боя с Панком, погибла. Выскочила навстречу полицейским с криками о помощи, но из-за неожиданности была застрелена. Оба ребёнка были отправлены в детдом.

Француз, попытавшийся покинуть город, был убит вместе со своей семьёй наёмниками. Они решили с моих слов, что вся эта подстава — его рук дело. Жена, он сам… его ребёнок… Машину превратили в решето без шанса для пассажиров. Не судьба была ему отдать его большую кулинарную книгу своей дочери.

За мной тянулась вереница трупов, о части из которых я мог не знать, но которые погибли из-за меня.

Такова была плата за власть и влияние. И если Стелла хотела заставить меня расплатиться, то точно не прогадала. Я получил всё, но заплатил практически самым дорогим, что у меня было, на сдачу получив Эйко и небольшую клятву её матери.

* * *

— Значит, они добили Вольфгандов, — пробормотал мужчина, покачиваясь на стуле. Его волосы только-только тронула седина, однако это лишь добавляло ему шарма и нотки элегантности, что свойственна аристократам. Статный, в деловом костюме, он сидел в кабинете своего особняка, читая доклад, который получил. — Шатенфамилья сейчас владеет почти сорока пятью процентами акций порта… Получается, следующими будут…

Он не закончил, задумчиво побарабанив пальцами по столешнице. Он думал, решал, прикидывал варианты и возможности получить с той заварушки хоть что-то.