Кутузов - Лидия Ивченко

Конечно же старого воина волновали события в Европе: в 1806 году возобновились боевые действия между Францией и Россией, которая на этот раз вела войну в союзе с Пруссией. Пруссаки, жившие воспоминаниями о победах Фридриха Великого, были самонадеянны и повторили все ошибки, допущенные год назад австрийцами. Они двинулись в Тюрингию навстречу главным силам Наполеона, не дожидаясь прихода русских войск, и обе их армии были разбиты в один и тот же день в сражениях при Йене и Ауэрштедте. И снова на театре военных действий русские сражались почти в одиночку за дело всей Европы. 3 января 1807 года Кутузов сетовал в письме жене: «Мы так мало известия имеем, что в армиях делается, что из Петербурга получили известие о победе; только еще не знаем хорошенько, что такое. Есть у тебя в библиотеке сочинение митрополита Сестренцевича об Риме и здешних местах, пришли, пожалуйста, поскорее»9. До Михаила Илларионовича дошли известия об успехе русских войск под Пултуском, когда в командование ими при непростых обстоятельствах вступил его старинный приятель — генерал Л. Л. Беннигсен. 10 января Кутузов вновь отправил жене письмо: «<…> Я, слава Богу, здоров и не могу не надивиться чудесам Каменского. Ежели все правда, что ко мне из армии пишут, надобно быть совсем сумасшедшему». Военачальник, сменивший Кутузова в 1802 году на посту генерал-губернатора Петербурга, и тогда отличался крайней эксцентричностью: «Известный своими причудами и жестокостью, фельдмаршал граф Михаил Федотович Каменский заменил Кутузова. Фельдмаршал начал свои подвиги на новом поприще тем, что, когда явился к нему правитель канцелярии Кутузова, он обругал этого чиновника и толкал его кулаками под бока так, что несчастная жертва начальнического внушения „козлиным голосом вопияла до небес“ и, по возвращении домой, занемогла. К счастью, фельдмаршал Каменский недолго чудодействовал в столице. Государь вскоре заметил, что граф Каменский был слишком тороплив, чрезмерно вспыльчив и даже переиначивал иногда получаемые им высочайшие повеления. Наконец, Александр доведен был до того, что сказал генерал-адъютанту Комаровскому: „Не хочет ли граф Каменский проситься прочь? Если бы сие случилось, я поставил бы свечу Казанской Божией Матери“. Увольнение фельдмаршала не заставило себя ждать»10. Но в 1806 году Александр Павлович вдруг счел, что тому впору командовать армией, по прибытии к которой граф Каменский-старший быстро убедился, что попал в затруднительное положение: он никогда не командовал войсками на столь обширном пространстве, где события сменялись ежечасно. Он вскоре изнемог от усталости, пал духом и появился перед войсками с головой, обвязанной полотенцем, предложив им общее отступление в Россию. Его выходка имела бы самое пагубное последствие, если бы командование не принял на себя Л. Л. Беннигсен, который стал первым российским полководцем, почти вырвавшим победу у войск Наполеона в генеральной битве 27 января при Прейсиш-Эйлау. «Если я назвал себя победителем под Эйлау, — сказал впоследствии Наполеон полковнику А. И. Чернышеву, — то только потому, что вам угодно было отступить». Русские войска добились успеха без Кутузова, но он искренне радовался этому событию, когда 5 февраля написал супруге: «Мы получили известие об победе над Бонапартием. Дай Бог. Я нынеча себя узнал, что независтлив». 11 февраля Кутузов возвращается к этой теме, тем более что в сражении особенно отличился зять Михаила Илларионовича — Николай Захарович Хитрово: «Сегодня пришла из Петербурга реляция об баталии при Прейсиш-Эйлау. Это хорошо, но жаль, что Беннигсен стоит после баталии в Кенигсберге и без сообщения с Эссеном; но думаю, что скоро это поправится. Без сомнения, после 27-го числа дело было. Бонапарте не может с бешенства чего-нибудь не предприять. Из Эссенова корпуса все генералы мне пишут, что Николай Захарьевич во всех делах, которые только были, чрезвычайно отличается, и вот рапорт от генерала Гижицкого об одном маленьком деле, где был Николай. Покажи это Аннушке; пусть не сердится за слово отчаянная храбрость. Это от того, что писать не умеет. Пришли, пожалуйста, несколько скляночек того спирту, что курят глаза. <…> Пока только и не болит глаз, пока курю <…>»11. Этот зять Кутузова, муж дочери Аннушки, происходил из старинного дворянского рода, в 1786 году был записан сержантом в лейб-гвардии Измайловский полк, а действительную службу начал корнетом лейб-гвардии Конного полка при Павле I, причем карьера его складывалась весьма удачно. За два месяца до смерти императора Н. З. Хитрово стал его флигель-адъютантом, и в числе четырнадцати флигель-адъютантов после смерти Павла I он вошел и в свиту «молодого Государя». 9 февраля 1804 года он был уже полковником Псковского драгунского полка. На дочери М. И. Кутузова, фрейлине Анне Михайловне, он женился 11 января 1803 года, спустя несколько месяцев после отставки тестя с губернаторского поста. Несмотря на неудовольствие Кутузовым, на свадьбе его дочери присутствовали Александр I с супругой, вдовствующая императрица Мария Федоровна с дочерьми — великими княжнами Марией и Екатериной Павловнами. За отличия в боях с французами в 1807 году Н. З. Хитрово был награжден орденом Святого Владимира 4-й степени и прусским орденом «За достоинство».

В тот же день Кутузов отправил письмо своему петербургскому корреспонденту адмиралу И. И. Траверсе, содержание которого указывает на то, что с годами Михаил Илларионович не утратил ценного качества «читать карту» и предвидеть события: «Сначала вот Вам копия письма г. Беннигсена, написанного в Гродно. В ней Вы прочтете о генеральном сражении, имевшем место 29-го числа. Как видите, Бонапарт был отброшен; мне только не нравится, что он обошел наше правое крыло; как видите, он хочет проскользнуть между Кенигсбергом и нашей армией; но я думаю, что Беннигсен от этого побережется. Я несколько опасаюсь за прусский корпус в Гейлигенбейле; вероятно, он отрезан, но ему остается Кенигсберг»12. Пожалуй, в этом документе уже видна разница между военачальниками, отношения которых переросли во вражду в 1812 году. Генерал Беннигсен был полностью удовлетворен тактическим успехом, в то время как генерал Кутузов видит ближайшие последствия: Бонапарт всего одним движением может перехватить коммуникацию, загнав его приятеля в капкан. В 1812 году генерал Беннигсен в частых спорах с Кутузовым любил поминать о своих успехах в сражениях при Пултуске и Прейсиш-Эйлау, но никогда не говорил о том, чем закончилась и для него, и для всей русской армии кампания 1807 года. Наполеон вынудил Беннигсена принять сражение под Фридландом, развернувшись на позиции спиной к глубоководной реке Алле, имевшей к тому же крутые берега. Убедительная победа французов решила судьбу всей кампании: последствием явилось заключение мира в Тильзите между Россией и Францией. По едва уловимым для других признакам Кутузов угадывал ход политических событий. «Ты пишешь, что надеемся сладить со шведами, — рассуждает он в письме жене, — это мне вероятно <…>, да только как защитим их другие гавани, кроме финляндских, от англичан <…>; притом думаю, что, ежели Шпринг-Портен поехал в Финляндию, то не о том уже идет дело, чтобы признать Бонапарта, а ежели об Финляндии, то труднее кончить без войны <…>»13. Так, за три месяца до заключения мира в Тильзите М. И. Кутузов предвидел вероятность признания за Бонапартом титула императора и всех его завоеваний в Европе в обмен на присоединение к России Финляндии. 25 марта Кутузов узнал, что скончалась старшая сестра Екатерины Ильиничны — Авдотья Ильинична, вдова И. Л. Голенищева-Кутузова. На этот счет у Михаила Илларионовича была своя версия: «Хотя и говорят, что смерть причину найдет, но она, бедная, очевидно, умерла от грибов». В том же письме он сообщает жене подробности, касающиеся его самого: «Правда, что я очень толстею. Вероятно, что те кафтаны, которые сшиты в Петербурге в последний раз, все не сходятся пальца на три. Что-то будет, как установится время. Сад здесь в доме превеликолепный, буду себя принуждать ходить и верхом ездить, а теперь еще редко хорошее время, холодно; хотя в саду и совсем сухо. Сегодня Благовещенье. Здесь нельзя обедни прогулять; был в братском монастыре и приехал домой в два часа ночи. Пора идти…» 1 апреля он позволяет себе шутку на крайне болезненную для Екатерины Ильиничны тему — нехватку денежных средств: «Денег, мой друг, на будущей почте к тебе пришлю, на этой не успел. Однако же это не первое апреля»14.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});