Шакалы пустыни - Юрий Павлович Валин

что будьте наготове.

— Понятно.

Катрин подумала, что раз шеф перестал скрывать, что здесь бывал, то можно и уточнить.

— Но этого песка точно не было? Карты иной раз тоже косячат.

— Едва ли все карты и снимки из космоса ошибаются столь единодушно. И потом, пролетая, этой линзы просто невозможно не заметить, — Вейль сделал характерный жест.

Ага, «вертушка». Изучал шеф район операции, а как же.

Вейль глянул и улыбнулся — широко, почти очаровательно.

— Я провел в этих местах больше года. Это если в общей сложности. Мог бы сам водить караваны. Если бы они по здешней пустыне куда-то ходили. Тут ничего нет, Катрин. В наше время — ничего. Даже авиалайнеры не пролетают. Это в стороне от любых маршрутов. Абсолютная пустота. И никаких колодцев, никаких песчаных украшений ландшафта, ничего.

— Да я поняла. Сейчас штуцер перезаряжу. Но проводники знают этот песок и здешний колодец. Идут именно сюда. Значит, колодец настоящий?

— Здесь все настоящее. Никаких подделок. Возможно, колодец позже просто умер. Все смертны. Люди, колодцы, боги. Все слабеют и исчезают. Просто этот момент нужно точно уловить.

Вейль улыбался. За последние дни он помолодел едва ли не вдвое, всю нездоровую полноту и вялость как рукой сняло. Почти мальчишеское предвкушение праздника мелькает на морде. Натуральный псих.

Дикси, ехавшая в корзинке на «командирском» верблюде, издали облаяла песчаную впадину. Бедуины смотрели на элитное животное с презрительной усмешкой — как поясняла Анис, юнески вообще не верили что это собака, и часто обсуждали, как и для чего фрэнчи научили крысу лаять. Видимо, за морями собаки в большой редкости, раз их грызунами заменяют. Странно все в той Европе: крысы, женщины, желание бесцельно переться в пустыню… Воистину, несчастная страна, да сократит Аллах дни ее мучений.

При подходе обнаружилось, что в самом сердце песка есть и относительно зеленое пятно: чахлые кустики, несколько деревьев — при некотором напряжении памяти Катрин вспомнила — «ослиной акацией»[1] их именуют, толмачка как-то рассказывала. А еще ближе выяснилось, что там не только зелень, но и блеск настоящей воды! Казалось бы, совсем недавно прямо посреди просторной воды болтались, смотреть на нее не смотрели. А теперь… Абсолютно дурацкая идея о купании промелькнула.

Архе-зэка знала, что поплескаться в любом случае не светит, а вот верблюды явно взбодрились и ускорили шаг. Вот так всегда — все лучшее — тягловому скоту. О штуцере Катрин не забывала, да и остальное оружие было наготове, но никаких опасностей микро-оазис не таил. Тут попросту негде спрятаться. Хотя скорпионы и всякие кобры…

Бедуины принялись ставить шатер и развьючивать верблюдов, всем видом демонстрируя, что на сегодня путь окончен, даром, что и до полудня было еще далеко. Шеф, кстати, и не думал возражать. Озирался с чисто туристическим любопытством, пробовал на вкус воду. Переводчица со своим верным охранником бухнулась в тень — эти тоже настроились хорошенько отдохнуть. Катрин осознала, что она одна единственная помышляет об ускорении процесса — остальные как дома, им торопиться некуда. Хотя Дикси тоже выразила недовольство: нагавкала на воду, на верблюдов, на арабов и принялась шнырять за кустами, видимо, надеясь наткнуться на достойного схватки Большого Тушкана.

Помня о предупреждении, да и вообще в силу жизненного опыта, архе-зэка села в стороне, предпочитая наблюдать за возней проводников и погонщиков с расстояния. Мысли одолевали малоприятные: что-то задерживаемся мы надолго, сроки, озвученные шефом, практически истекают, сам шеф — последняя сволочь, кормить опять будут однообразненько, от верблюдов воняет… Вот именно. Катрин осознала, что конкретно ей сейчас не нравится. Ветра совсем нет, впадина у озерца-болотца походила на пиалу с испортившимся супом, не проветривающиеся животные сей душной атмосферы не улучшали. Густой воздух и высохшее болотце… в молодости одной юной девушке пришлось пережить весьма неприятные минуты в схожей ситуации. «Неприятные» не то слово, поскольку…

К сидящей со штуцером на коленях наблюдательнице приплелась Дикси — вид у собаченции был донельзя угрюмый. Видимо, достойных сусликов и тушканчиков в окрестностях унюхать не представлялось возможным.

— Ничего, в следующий раз повезет. Там, на пустынном западе, крысы как львы, а львы как, гм, жирафы.

Дикси недоверчиво пошевелила усами — видимо, с жирафо-львами специалистка по животноводству перегнула.

— Это я в поэтическом смысле, — объяснила Катрин. — А говоря житейски, все когда-нибудь наладится. Вернемся, тебе профессор многоразовую крысу купит. Возможно, японскую, на радиоуправлении.

Дикси подняла губу и показала клык — один, левый. Архе-зэка даже несколько удивилась — столь отточенного выражения презрительного пренебрежения даже бедуины себе не позволяли. Шпана какая-то, а не собака.

— Что за гримасы? Веди себя поприличнее, а то с профессорши вполне станется — заставит досиживать год за безвозвратную порчу твоего безупречного воспитания.

На сей раз собаченция выразительно закатила глаза — похоже, она вообще не собиралась возвращаться к профессору де Монтозан.

— Тьфу, какая ты выразительная. Попали бы на сто лет тому вперед, могла бы в синематографе сниматься — там как раз подумывали о бюджетных фильмах ужасов. Кстати, а где наш шеф-убивец? Опять жука запускает?

Вейль вроде бы прошел в сторону экспедиционной палатки — ее погонщики ставили поодаль от своих: то ли из почтительности, то ли от нежелания соседствовать с глупцами-фрэнчами. Катрин уже открыла рот, чтобы предложить служебно-археологической собаке прогуляться до лагеря и разузнать, как там насчет обеда или хотя бы чая, но тут донесся едва слышный знакомый звон. Это был жук, но почему-то сейчас этот едва уловимый звук так и вгрызался в уши. Дикси тоже проняло — изумленно выпучила глаза. В следующий момент, земля дрогнула и Катрин оказалась стоящей на четвереньках…

Нет, земля не дрожала — она плыла из-под ног. Похоже на оползень, только не сверху вниз, а не пойми откуда и куда. Тростник у озерца двинулся вздыбившейся волной, стоящий вблизи воды юнески упал, верблюды зашатались как пьяные. Довольно смешное зрелище, но абсолютно непонятное. Песок у берега начал странно растрескиваться, «ослиные деревья» покорно кланялись этому необъяснимому явлению. Погонщики дружно возопили, но сухой треск (камней? песка? костей?) заглушал крики. Новый толчок в ноги вновь подкосил успевшую вскочить архе-зэка. Ловя штуцер, Катрин успела рассмотреть уносящееся мелкое пятно — Дикси спешно удалялась. Поверить трудно — болт арбалетный, а не декоративная собака, уши