Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе - Светозар Чернов

Артемий Иванович утвердительно кивнул и понес Эстер к кровати.

– Вы бы сказали хоть что-нибудь, что вы все время молчите? Или у казаков так принято ухаживать за дамами?

– Не надо слов, они здесь не нужны! – хрипло сказал Артемий Иванович.

Все, что было проделано Владимировым перед этим, произвело на миссис Смит гораздо большее впечатление, чем то, что последовало потом.

«В конце концов, – подумала она, садясь и поправляя прическу, – остальное я выдумаю сама».

Выпутав ногу в сапоге со шпорой из простыни, Артемий Иванович сполз с кровати и подошел к зеркалу. Сняв котелок, поплевав на ладонь и пригладив незримый чуб, он повернулся к миссис Смит и спросил:

– Кстати, Ася – я тебя очень люблю, – где твой рогатый супруг хранит документы, которые он утащил у поляка?

– Где-то у себя в кабинете.

– Это хорошо… А Пенелопа не делилась с тобой воспоминаниями о том, что я такое с ней сотворил тогда в Гайд-парке?

– Вам, мистер Гурин, должно быть стыдно, после того, что вы сделали с моей падчерицей в таверне и Бог знает где еще! – рассерженно ответила Эстер, швырнув подушкой в стену. – Она приехала вся мокрая, пьяная как рыба, и рыгала в отхожем месте всю ночь!

31.

ДЕЛО № 153 ч.3/1909 ОСОБОГО ОТДЕЛА ДЕПАРТАМЕНТА ПОЛИЦИИ

ПИСЬМО ВЛАДИМИРОВА – РАЧКОВСКОМУ

30 сентября/12 октября 1888 года

Отель «Александра»

Лондон

Милостивый государь Петр Иванович!

Благодарю сердечно за деньги, хоть немного рассчитаюсь с долгами, но работать все также трудно, а иногда невмочь. Но дело тем не менее справляем как нужно. Сегодня Поляк отправил свою содержанку прогуляться в Килбурн неподалеку и отправить в полицию письмо следующего содержания:

«Я пишу тебе письмо черными чернилами, так как у меня нет больше подходящего вещества. Думаю, вы все спите в Скотланд-Ярде с вашими ищейками, в то время как я покажусь вам завтра ночью. Я иду совершать двойное убийство, но не в Уайтчепле. Там стало слишком горячо. Сменил. Недолго до того, как ты услышишь обо мне снова.

Джек Потрошитель».

Надеюсь, все будет хорошо и мы исправим ошибку предыдущего раза. На этот раз мы с Поляком оба возьмем дело под свой неусыпный контроль.

Остаюсь с почтением

Ваш Гурин.

32.

ТЕЛЕГРАММА БРИТАНСКОГО ПОСЛА В ПАРИЖЕ ГРАФА ЭДУАРДА Р. ЛИТТОНА ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ СОЛСБЕРИ

Секретно

Париж

Октябрь 13. 1888

Видел осведомителя, который не знает место жительства убийцы, но заявляет, что он работал прежде в Женеве лягушатником. Из Лондона о нем было получено очередное письмо, гласившее, что за ним наблюдают два самых расторопных человека в Обществе. Он уверен, что сможет сообщить полиции о местонахождении убийцы в пределах 24 часов после того, как прибудет в Лондон. Осведомитель не может поехать, не имея 2000 франков, или действовать, не будучи сам в Лондоне. Я так полагаюсь на его честность, что авансирую деньги под свою личную ответственность, сообщив ему, что при аресте преступника и доказании его преступления, он, осведомитель, может потребовать обещанное вознаграждение, из которого должны быть вычтены 2000 франков для уплаты мне. Я упоминаю его имя в письме, которое даю ему для сэра Чарльза Уоррена, но он не будет представляться ему, пока не появится возможность донести на преступника и получить необходимую помощь от полиции. Он поставил условием, что его имя не должно быть разглашено, или Общество не будет производить арест. Он отбывает в этот день и ставит условием, кроме того, что полиция никоим образом не будет мешать ни ему самому, ни тем из Общества, что сейчас следят за преступником, что и было мною обещано.

По моему мнению, ему нужно разрешить работать без слежки даже со стороны детективов.

Глава 64

13 октября, в субботу

Незадолго до полуночи Артемий Иванович с Фаберовским приехали в Уайтчепл, чтобы ощутить настроение местных жителей и понять, возымела ли действие отправленная ими открытка.

Улицы были полны народа. Вдоль тротуаров Уайтчепл-роуд рядами располагались ярмарочные балаганы и тиры, в которых люди отводили душу после трудовой недели. У балаганов стояли зазывалы и голосили на всю улицу, стараясь перекричать шум толпы:

Никакой дребедени!Шесть бросков за пенни,Потрошителю в глаз попадешь —Подарок себе найдешь!

– Леди и джентльмены! – кричал какой-то шарлатан в индийском тюрбане из старой простыни с хорошо видным клеймом Уайтчеплского работного дома прямо на лбу. – Патентованное средство доктора Тамулти! От запора в желудке для любой проститутки! Необходимо каждому мужу – дал жене, у ней и кишки наружу, понос всю ночь в награду, и Потрошителя уже не надо.

– Купите игрушку, – подхватывал рядом чумазый мальчик, махая тряпичной куклой, из которой во все стороны торчала вата, – потрошеную старушку!

– Какие деньги они делают на нашем Потрошителе! – восхитился Фаберовский. – Мне бы надо сейчас дома сидеть да книжку свою доделывать. А я тут с паном Артемием таскаюсь.

– Да ладно вам, кому она нужна, ваша книжка! – заговорила в Артемие Ивановиче авторская зависть. – Лучше бы сказку какую написали поучительную. Например: жили были Кое-Как и жена его Авось. Было у них трое сыновей: Сикось-Накось, Шиворот-Навыворот и Тяп-Ляп. Но самой любимой была младшая доченька – Накося-Выкуси. Ой, что это?!

Он показал рукой на балаган, рядом с которым было выставлено семь щитов, на каждом из которых злодей в черном зарезал тем или иным образом женщину.

– Павильон восковых фигур, – сказал поляк.

– Давайте сходим. Сколько туда вход?

– Один пенни.

– Для пользы дела мы вполне можем посетить этот аттракцион за казенный счет, – заявил Артемий Иванович. – А Рачковскому отпишем, что поставили свечки в честь Покрова Богородицы. За успех дела.

Он сунул монету сидевшему при входе инвалиду и они с поляком вошли внутрь. В полутемном балагане при свете плававших в плошках с маслом фитилей перед ними предстало семь грубо сделанных восковых фигур с одинаковыми, отдаленно напоминавшими человеческие, лицами. Под каждой из фигур на куске картона было подписано имя жертвы.

– Почему их семь? – шепотом спросил Артемий Иванович. – Мы же столько не резали.

– Да какая разница! – сказал поляк. – Лучше посмотрите, как живописно выполнены обернутые вокруг шеи кишки вот у этой персоны. Любезный, – щелчком пальцев поляк привлек внимание хозяина балагана. – У одной из фигур уже совсем перестала сочиться кровь из ран.

Хозяин засуетился, внимательно осмотрел фигуру и исчез за ширмой. Спустя несколько секунд он появился с ведром, полным чем-то вроде клюквенного киселя, и большой жестяной воронкой, которую он вставил фигуре в затылок, прежде чем забраться с ведром на табурет и наполнить торчащий из спины фигуры бачок красной жидкостью.

– Пойдемте отсюда, пан Артемий, – сказал Фаберовский. – Это скучно и неэстетично.

Они купили у уличного торговца пару имбирных пряников и пошли вдоль тротуара, разглядывая развлекающуюся толпу. Им то и дело попадались полицейские, но гораздо чаще им встречались одетые каким-то невероятным образом люди, подозрительно следившие друг за другом.

– Сыщики, – сразу определил Артемий Иванович. – Новички. Сразу видно, никакого опыта. Им бы к Медникову в филерский летучий отряд на учебу, он бы их выдрессировал!

– А господин Продеус у Медникова обучался? – спросил Фаберовский.

Владимиров испуганно оглянулся.

– Нет, он сам по себе.

Продеуса нигде не было, но тревога, посеянная поляком в душу Артемия Ивановича, не утихла. Они прошли еще немного, а он не переставал вертеть головой.

Огласивший улицу визг заставил его вздрогнуть: в подворотне сцепились две пьяные женщины и принялись таскать друг друга за волосы и мутузить кулаками. Мигом вокруг образовалась толпа. Спустя несколько мгновений женщины разом отскочили в стороны и встали напротив, тяжело дыша друг другу в лицо перегаром.

– Что, де Грассе, разве тебя сегодня еще не выпотрошил Джек? – крикнула одна, в которой Артемий Иванович узнал Мэри Келли.

– Я только утром вышла из лазарета, – ответила другая, поправляя разорванную в драке шаль. – А уж тебе, Имбирь, он сегодня в животе ножом-то поковыряется!

Келли грязно выругалась и опять кинулась в драку.

– Я знаю эту де Грассе, – сказал Фаберовский. – С нею я сфотографировал старого Рейвнскрофта. А ну-ка, разойдитесь!

Фаберовский поднял над головой свою внушающую уважение трость и люди расступились.

– Вам как раз сюда, хозяин, – ухмыльнулся какой-то парень. – Здесь тройное убийство.

Кругом засмеялись. Под насмешки и издевательства ротозеев Фаберовский и Владимиров растащили дерущихся женщин. Еще не окрепшая после болезни де Грассе минуту назад была на грани полного поражения, но теперь, почувствовав за собой поддержку, готова была вновь ринуться в битву. Однако Фаберовский и не подумал отпускать ее. Келли же, оказавшаяся волей случая в медвежьих объятиях Артемия Ивановича, и не помышляла о продолжении драки. Оцепенев от ужаса, она думала только о том, как бы ей живой добраться до дома.