На рыдване по галактикам (СИ) - "BangBang"

— Ур-р-ра!!! Мы победили! — ору я, прыгая вокруг Соколовой и энергично потрясая своими гречишными имплантами. — Держи регенератор. А то глаз совсем заплывет.

Пока Ярка бредет по тропе, попутно пыхая целебной финтифлюшкой, я перехожу в последнее решительное наступление.

— А вас предупреждали — отдайте мужиков по-хорошему. Убедились, что до божественных дочерей Многоглазой Праматери вам — как отсюда до галактики Треугольника? — язвлю я, уставившись на набыченную вождицу. — Бластеры гоните! Небесное оружие, что вы отняли у адам. Оно не для ваших кривых коряпок. И демона мы тоже забираем. Будет на небесах великой богине пятки чесать и тапки подносить.

Разгромленные наголову альфы смотрят на нас с бессильной злобой, но требуемое подгоняют. Даже утомленный Играми Вражонок лежит в мешке смиренным кулем, а я и не тороплюсь его выпускать. Пусть Варг решает, что с ним делать, в конце концов, паршивец из-под ареста сбежал. Пока барышни переодеваются в привычную одежду, успеваю позубоскалить над кэпом и остальными. Уходя в переодевалку, все поводки от призов вручили мне, как все еще успешно закашивающему под альфу — передвигаться свободно адамам тут категорически не положено.

— Что, встряли, недочеловеки, писающие стоя? — весело интересуюсь я, намотав веревки на кулак. — Ярка, сколько там продувшие лакийцы женские обязанности исполняют?

— Полный лакийский год, — охотно информирует меня Соколова из зарослей. — А это, к слову, двадцать земных лет.

— Короче, все наряды по камбузу и гальюну — ваши отныне и навеки. А Тася сотоварищи будут возлежать в кают-компании, угощаясь печеньками и угощая мясцом мухоловку. Ну и я вместе с ними. А Вражонок будет нам пятки чесать.

Варг фыркает, дергая бычьей шеей, и едва не выворачивает мне кисть.

— Уж я тебе не только пятки почешу, — глухо басит поганец из мешка. Не церемонясь, отвешиваю ему пинка.

— Завали пасти, или верну тебя назад бешеным феминам.

— Ты-то с чего отдыхать развалишься, Стратитайлер?! — уточняет Вегус, сощурив свои ледяные глаза. — Хоть бы танец с помпонами сбацал для бодрости, трансвеститина конопатая.

— С того, что если б не его изворотливый инженерный гений — кого-то из вас заграбастали б таки амазонские лапищи, — вступается из кустов за меня Соколова. — Тасей-то Нюк управлял. Сестричка Нюкия, то есть. Так что по сути вы принадлежите теперь бортинженеру, капитан Вегус.

Девочки вскоре выбираются из импровизированной переодевалки, и я щедро раздаю назад поводки с честно выигранными в тяжкой борьбе призами.

— Кстати, амазонки подозрительно на нас таращатся, — замечает Ярка, весело косясь на свой с боем взятый хитрозадый кубок подзаплывшим все же глазом. — Исходя из их варварских обычаев, могу со стопроцентной уверенностью заключить, что вызвано это непозволительно демократичным обращением с напрокудившими адамами. Полагаю, девушки ждут показательной экзекуции за то, что небесным альфам пришлось отвлекаться от божественных дел и вызволять так бестолково загремевшее в плен имущество.

— Партию в шахматы без ферзя и ладьи? — скромненько предполагает Рекичински. — Или по-простому, без изысков — пару затрещин?

— Второй вариант ближе к местным реалиям, — веселится Соколова.

— Давайте уже сваливать отсюда, — предлагаю я, яростно почесавшись. — У меня, по-моему, левая сиська порвалась… и гречка сыплется… согласно гравитации. И очень там колется. Надо было манкой наполнять.

Подобрав мешок с Вражонком, определяю по навигатору, где мы оставили шлюп, и вся наша вереница усталых и ободранных победительниц эволюционной гонки с трофеями на поводках отправляется домой, на заслуженный отдых. Униженные альфы провожают нас свирепыми взглядами. Однако ж, статус-кво восстановлен, и если нам все-таки предстоит поселиться на Нюкии навсегда, больше подобных споров, надеюсь, между нашими сообществами не возникнет.

Когда расстояние между нами и фемками оказывается приличным, я таки не удерживаюсь — расстегиваю термак, с треском отдирая импланты от груди — к счастью для меня, лишенной Варговых кущ, сдергиваю с головы парик и, помахивая им в воздухе, ору:

— Выкусите, сучки! Я — адам! Тот самый, блаженный и стерильный! И я только что осквернил своими наглыми видоискателями ваши дурацкие Игры! А Тася — вообще робот!

— Зирков ты сын, Стратитайлер… — пыхтит Цилли, когда мы резво вваливаемся в кабину шлюпа, набиваясь как сельди в бочку — на такое количество тушек он не рассчитан. — Если корыто сейчас не взлетит… я тебя своими руками лишу внешних половых признаков во избежание эскалации конфликта!

К счастью, корыто в кои-то веки не подводит, и, натужно крякнув, взлетает, оставив далеко внизу орущих и потрясающих копьями одичалых моих побочных потомков. А меня — со всеми полагающимися от гуманоидной природы органами.

====== Глава 50. Кадет Соколова. Ложка дегтя ======

— Теперь, когда эскалация конфликта с озабоченными варварками больше не грозит, не пора ли снять с нас собачьи ошейники? — пыхтит Бас, пока арена тает вдали. На меня он даже не смотрит. Должно быть, не проникся идеей земного братства и воспылал черной ревностью к Рекичински, свобода которого обошлась мне в десяток шишек и синяков. Пилот определенно не согласен с такими завышенными расценками на всяких темных личностей, тырящих страпельки из-под носа Галактического Союза. Стаскиваю с шеи возвращенный мне бортмехом после битвы ключик, все еще прицепленный к алому шарику. Любопытно все же, из чего амазонки сбацали этот брелок? Больше всего он похож на плод растения, только очень уж легкий, словно полый. Ладно, может, на корабле нашему сакамаровому агроному вручу, пусть изучает.

Ключи, насколько я понимаю, у альф универсальные и подходят ко всем их примитивным замочкам — ведь они были у каждой финалистки, и отковать можно было любого адама по своему усмотрению. Однако нас ждет небольшой прощальный сюрприз — ошейник запирается на другой замок, и этот ключ в него даже не влазит. Должно быть, амазонки в гневе забыли или не пожелали вручить нам второй комплект отмычек. Хотя не исключено, что у девушек просто не принято давать адамам столько воли, и ошейник — неотъемлемая часть правильного мужского имиджа. Это, конечно, никаким зирком не проблема — на корабле любым инструментом подковырнем или разрежем, тем не менее пыхтение Баса принимает все более минорный оттенок.

— Надеюсь, эти штуки не начинены блохами или афродизиаками… в качестве бонуса для зажигательной брачной ночи, — невозмутимо замечает Рекичински, осторожно ощупывая свой ошейник, и от этого пилот почему-то багровеет и обкладывает его причудливым, многослойным, точно Тасин торт, матом на смеси нескольких галактических языков. Я даже перевести это не могу, не растратив столь ядреного колориту.

— А вы смотрите на ситуацию позитивно, Базиль, — ничуть не смутившись, отзывается Рекичински, — подобная мелочность лишь докажет, что амазонки осознают наше превосходство и просто не могут найти в своем примитивном арсенале мести достойного ответа новому могучему племени.

— Да заткнешься ты или нет, скользкий страпельковый ворюга?! — рыкает на него Басилевс. — Из-за тебя, между прочим, свирепая двухметровая бабища чуть девочку не прибила! Это если не считать еще того пустяка, что мы все по твоей милости на этих задворках вселенной очутились!

— Пф! — фыркает Нюк, почесываясь, насколько позволяет скученность в салоне. — Эт вы еще не видели, как эта девочка лакийца в гоне уработала.

Бортинженер сияет ярче местного светила, позабыв о недавних тревогах и, должно быть, уже воображая себя мчащимся навстречу Млечному Пути и любимой нянюшке. Подальше от одичалых кровных родственничков.

Оживляется и притомившийся в заточении Вражонок, и мешок начинает интенсивно дергаться и подпрыгивать, словно ему туда тоже гречки сыпанули с пригоршней славийских огненных мурашей в придачу. Мы тут и так притиснуты друг к дружке, точно детеныши вомбата в узкой норе, а этот Оменыш еще и пихается! Недолго думая, наподдаю ему ногой, запинывая в угол, чтобы кое-кто посидел там смирно и подумал на досуге о своем неподобающем поведении.