Солнцеворот - Николай Симонов

— Что-то неладное? — забеспокоилась Березка, когда Павлов быстрым шагом пошел от пещеры прочь, увлекая за собой жену.

— Скажи, милая, здесь кто-то из людей часто бывает? — задал он ей вопрос, на который вроде бы и сам должен был знать ответ.

— Я не знаю. Рассказывают, что когда-то вход в пещеру был завален, но потом его разобрали и начали добывать каменную соль, — так ответила на его вопрос Березка.

— Надо запретить добывать здесь соль, а вход в пещеру снова завалить, — убежденно заявил он.

— Можешь мне это не объяснять. Я все поняла по поведению Грома. Но как рассказать о грозящей беде людям? — огорчилась Березка.

Они вернулись в приют Белохвостого Оленя до захода солнца. Павлова уже поджидала Урсула-воительница, чтобы сообщить ему неприятное известие: Верховный жрец Колыван обвиняет Центуриона Агату в превышении должностных полномочий, что выразилось в применении к илинойке Дашюте, освобожденной из хунхузского плена, пыток, от которых она умерла. Она также сказала ему, что завтра в полдень собирается Совет старейшин, на который их вызывают в качестве свидетелей.

— Чем мы можем помочь Агате? — в лоб спросил свою напарницу Павлов.

— Агата просит нас подтвердить, что Дашюта — не илинойка, а пришелица, которую мы пожалели и не представили старейшинам, которые бы, наверняка, приказали ее утопить, — сказала расстроенная Урсула.

— Я не против, — сказал Павлов, полагая, что Даше Вороновой уже все равно, кем ее объявят: пришелицей или илинойкой.

— А я — против этого! — возразила Урсула, полагая, что, выгораживая Агату, они сами могут подставиться под обвинение в пособничестве нечистой силе.

Обсудив все "за" и "против", Павлов и Урсула к единому мнению не пришли, договорившись о том, что при даче свидетельских показаний будут упирать на свою крайнюю усталость и быстротечность событий, которые произошли, когда они возвращались с боевого задания. И так тревожно стало у Павлова на душе, что он долго не мог заснуть, вновь и вновь вспоминая неожиданную встречу с иркутскими экологами, заблудившимися во времени. Среди ночи проснулась и заплакала Березка. Ей, по ее словам, приснился такой страшный сон, которого она еще никогда в жизни не видела.

— Страх, мрак, холод, полупрозрачные и скользкие, как слизни, призраки, — это все, что она успела запомнить.

Сон Березки оказался пророческим. На следующий день на закате солнца Павлов сидел в "каземате" за оградой резиденции Верховного вождя. "Казематом" называлась глубокая яма, накрытая сверху тяжелой дубовой решеткой, в которой обычно содержались пленники, предназначенные к продаже в рабство, и особо опасные преступники, совершившие убийство соплеменников: по неосторожности, из мести или ревности. В таком же "каземате" неподалеку от него находилась Урсула-воительница. По настоянию Верховного Жреца Колывана Павлова и Урсулу арестовали прямо на заседании Совета старейшин, не предъявив пока никаких конкретных обвинений.

Уже с первых вопросов, которые задал ему Колыван, Павлов понял, что обвинение Центуриона Агаты в превышении должностных полномочий, это — искусный предлог для того, чтобы выяснить, кем Тибул Храбрый на самом деле является. Верховный жрец предоставил Совету старейшин неопровержимые доказательства того, что он общался с пришельцами на их языке и знает, как стреляет "шайтан агни кирдык", из которого сам получил ранение. Он также намекнул на то, что Павлов обладает знаниями магии и имеет власть над духом по имени Белая Фея. Из этого следовало, что Тибул Храбрый — не тот, за кого он себя выдает.

Заявление Колывана вызвало среди старейшин острую дискуссию, которая продолжалась до позднего вечера. Так и не придя ни к какому заключению, старейшины приняли решение продолжить обсуждение этого вопроса на следующий день, пригласив в качестве свидетелей бывшую жену подозреваемого Ингу и ее мать Соню-Кукушку. Верховный жрец Колыван успел "поработать" и с ними и, по его словам, выяснил некоторые несуразности в объяснении причин и обстоятельства смерти родителей подозреваемого — Сома и Аси. Он также напомнил старейшинам о неожиданном появлении Инги на второй день наводнения неподалеку от Верблюжьей горы и странном ее поведении, а также обещал представить еще один "шайтан агни кирдык", который был найден рядом с ней.

………………………………………………………………………………………………………

— Что, Ватсон, сидишь, медитируешь? — услышал Павлов в левом ухе знакомый голос Василия Ливанова и понял, что его пришел навестить Арнольд Борисович Шлаги, собственной персоной.

— Да, размышляю о том, что со мной сделают: приговорят к изгнанию или убьют без пролития крови, то есть утопят или сожгут на костре, — честно сознался Павлов, не видя никаких других вариантов своего будущего.

— Неблагодарные! Ты же столько для них сделал! Впрочем, мои дела — не лучше…,- сообщил бес, и, прокашлявшись, рассказал ему свою историю.

Не долго, оказывается, ему пришлось жить в облике выдающегося полководца и государственного деятеля Удерьян-хана. Император Агесилай-хан IV, позавидовав его славе и авторитету, приказал его умертвить, подсунув к нему в постель парочку отловленных в забайкальской тайге черных клещей. По словам беса, эти твари являются переносчиком вируса, заражение которым означает гарантированную смерть уже на третьи сутки после укуса.

Несмотря на обширные познания в области молекулярной биологии, с насланной на него болезнью бесу справиться не удалось. Не получил он никакой помощи и от своих "братьев по разуму", которые с самого начала отнеслись к нему, как к чужаку и вознамерились отправить к "черту на куличики", а если еще точнее, то на параллельную Землю, населенную динозаврами. И тогда Арнольд Борисович решил всех перехитрить. Собравшись с силами, он сбросил матрицы своего сознания на умирающего Главного лекаря императора по имени Эскулап-хан. Старику этому, по словам беса, 59 лет, а причиной его болезни стало отравление парами ртути, которыми тот надышался при постановке алхимических опытов. По расчетам беса, ровно в полночь душа Главного врача отправится в Царство теней, и он сможет занять его место.

Перед тем, как отправиться в новое тело бес решил навестить Павлова, чтобы с ним попрощаться, и предложить составить ему кампанию. Дело в том, что на рассвете того же дня, по его астрологическим прогнозам, в Малом императорском дворце на острове Альхон должен умереть и старший сын императора 18-летний Тезей-хан, получивший во время охоты черепно-мозговую травму, несовместимую с жизнью. Этот славный малый три дня тому назад, преследуя на охоте крупного самца белохвостого оленя, упал с коня и ударился головой о могильную каменную плиту.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});