Темная звезда - Вера Камша

Габор ждал долго, очень долго. В приемной принцессы все было как всегда, и лейтенант не находил себе места, ожидая, что вот-вот сюда вломятся воины Михая. Мучила и неизвестность — Ласли не знал ни того, что сталось с Шандером и Сташеком, ни того, что творится в родной Гелани. Слушая щебетание придворных девиц и шмелиное гудение дуэний, Габор чувствовал, что потихоньку сходит с ума. Наконец затянутая в лиловое костлявая дама пригласила его к принцессе. Илана была не одна. Рядом, отвернувшись к окну, стоял сменивший Лукиана высокий бледный нобиль.

Рука Габора сама собой легла на эфес шпаги, но обнажать оружие ему не пришлось. Принцесса в защите не нуждалась. «Серебряный» никогда еще не видел ее такой красивой. Илана переоделась в розовое платье, поверх которого был наброшен плащ цвета поспевающей вишни. На обнаженной шее принцессы переливались немыслимые красные камни, в ушах колыхались серьги, а гордую головку венчала диадема. Лицо девушки разрумянилось, глаза светились, словно она была охвачена экстазом.

Ланка улыбнулась лейтенанту и поманила его рукой. Тот подошел, ничего не понимая. Туалет принцессы годился для Большого приема, но не для длительной скачки.

— Дан Ласли, — принцесса говорила решительно, но больше всего лейтенанта убедил восторженный свет в ее глазах. Человека можно заставить произнести нужные слова, заставить его радоваться нельзя. — Так уж вышло, что я не еду. Перед Шани я извинюсь, и, можешь мне поверить, вас никто не осудит за то, что вы бросились мне на помощь. Во всем виновата я. Не выслушав, что мне хотел сказать отец, я подняла настоящий переполох.

«Серебряный», недоумевая, смотрел на девушку, а та хитро ему улыбнулась и сказала:

— Одним словом, я не еду, но вот ты… Я прошу тебя отвезти письмо и подарок няньке моей матери. Я за всеми этими делами совсем забыла о старухе. Дан Бо уже распорядился, чтоб тебе дали лучшего коня и не задерживали в пути.

Отчаявшись что-то понять, но несколько успокоившись на предмет своего командира, Ласли щелкнул каблуками и вышел. Дан Бо лично проследил, чтоб его не задерживали. На конюшне лейтенанта ждал полностью оседланный конь, не были забыты даже фляга с вином и седельные сумки, заботливо заполненные всякой годящейся для похода снедью. Так и не перемолвившись словечком с Шандером, Габор Ласли погнал коня вперед, утешаясь тем, что к вечеру завтрашнего дня будет дома.

Глава 33

2228 год от В, И. Вечер 23-го дня месяца Лебедя. Таяна. Олений Замок.

Так называемый Охотничий Замок король Марко подарил жене на второй или третий год супружества. Раньше, когда Таяна только-только начинала поднимать голову, а бароны Фронтеры еще сохраняли воинственность, в Оленьем лесу построили сторожевую башню. Даже не башню, а небольшую крепость, где разместилось до двух десятков воинов, приглядывавших за приграничьем. Затем, когда рубежи Таяны отодвинулись к Гремихинскому перевалу, а соседи уразумели, что с молодым королевством ссориться не след, Оленью башню забросили. Так она и простояла около сотни лет, пока на Большой Осенней охоте не попалась на глаза молодой королеве и не напомнила ей об идаконской Башне Альбатроса.

Желая сделать юной супруге, только что осчастливившей его наследником, достойный подарок, Марко приказал переделать полуразрушенный форт в охотничий замок, получивший название Оленьего. С его стен на подъезжающих смотрели небольшие, но скорострельные пушки, а убранство было выполнено в эландском стиле. Возможно, именно поэтому Акме полюбила это место и частенько приезжала сюда одна или с детьми. Видя это ее пристрастие, люди прозвали замок Убежищем королевы.

После смерти Акме за Убежищем осталась приглядывать супружеская пара, приехавшая в Таяну вместе с королевой. Марко продолжал заботиться о замке и каждую осень проводил там несколько дней. Когда Стефан женился, король преподнес замок будущей королеве, а Митта уж переделала там все согласно своему вкусу. В неприкосновенности осталась только Белая Спальня, расположенная в изящной уединенной башенке. Эта комната была так хороша, что даже притрагиваться к ее убранству казалось кощунством.

Стены были затянуты голубым шелком, таким светлым, что утром и вечером, когда в восточное или западное окно падали окрашенные в розовое лучи, комната окрашивалась в тона розовато-сиреневого рассветного неба. Между окнами висели зеркала в изящных серебряных рамах, перемежающиеся серебряными же подсвечниками немыслимо тонкой работы. Пол спальни украшали ковры из меха белых северных лисиц. Попадали в комнату снизу через люк в полу, крышка которого была также обита мехом, так что, когда она была опущена, обнаружить ее было весьма затруднительно. Вдоль стен стояли низкие мягкие диваны, а посредине комнаты — роскошная кровать, застланная белым шелком.

Когда Стефан заболел, Митта, приспособившая замок для тайных свиданий, приказала замуровать окна спальни, выходящие на опоясывавшую башню балкон. Как ни странно, именно эта предосторожность и послужила причиной разоблачения любвеобильной арцийки. После развода наследник отдал ключи от Оленьего Замка сестре, которая разогнала всех Миттиных прислужников, так что Убежище Королевы вновь оказалось на попечении старых Тодора и Петры, которые и знать не знали о том, что происходит в Гелани, пока «Серебряный» на взмыленной лошади не привез им приказ хозяйки. Привычные ко всему старые слуги немедленно принялись выполнять поручения.

2228 год от В. И. Ночь с 23-го на 24-й день месяца Лебедя. Роггский тракт.

Над холмами поднималось созвездие Медведя — ночь приближалась к середине. Анна-Илана Тарская позволила уставшему коню перейти на шаг. Девушка до сих пор не могла поверить в свою удачу. Ее безумный план удался полностью. Отпросившись на четыре дня в циалианский монастырь, стоящий в излучине Рогга, юная герцогиня не пробыла в нем и нескольких часов. Сравнительно легко убедив возглавлявшего эскорт бледного дана Бо вернуться в Таяну — негоже, когда в женском монастыре ночуют светские воины, — Илана с помощью заранее припасенной веревки легко выбралась за стены монастыря. Жаль, что пришлось пожертвовать волосами, но она твердо решила путешествовать в мужском обличий, по крайней мере, пока не нагонит Рене… Впрочем, короткая стрижка придала ее выразительному личику своеобразное очарование. К такому выводу Илана пришла после длительного разглядывания собственного отражения (добрые монахини старались угодить приезжавшим на богомолье знатным дамам, и в гостевых комнатах были не только молитвенники, но и зеркала).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});