Сочинения в трех томах. Том 2 - Майн Рид

девушка почти совсем повернулась лицом в мою сторону. Последние мои сомнения исчезли. Рядом с Райасом действительно ехала Лола Вергара.

Лицо ее было слишком своеобразно и слишком красиво, чтобы даже в этой стране красавиц мог существовать ее двойник.

К тому же я узнал ее платье, то самое, которое было на ней, когда мы расставались шесть часов тому назад. Сомбреро же она надела, вероятно, желая защититься от горячих лучей тропического солнца.

Едва успел я окончательно прийти к убеждению, что в сотне шагов от меня находится Лола Вергара, как мы доехали до подошвы холма. Дорога перестала описывать зигзаги. С этой минуты до самого конца нашего путешествия мне только изредка удавалось бросить взгляд на предводителя шайки и его прекрасную спутницу.

Я не имел возможности наблюдать за лицами Рамона Райаса и Лолы Вергара. Но беспокойные мысли продолжали терзать меня. В течение получаса, оставшегося до нашего прибытия на место, я строил одно предположение за другим. На душе у меня становилось все тяжелее и тяжелее.

Первая мысль моя естественно вылилась в форму вопроса. Добровольно ли сделалась молодая харочо спутницей вождя сальтеадоров?

Ответ как будто напрашивался положительный. Громкие уверения Лолы, что она боится Райаса, могли быть в конце концов лицемерными. Впрочем, возможно, что она говорила правду. Но что из этого? Страх не помешал ей оказаться в его обществе.

Мне приходилось иметь довольно много дела с женщинами. Я знал, что страх нередко прокладывает в их сердцах дорогу нежности и что, обладая неограниченной властью над ними, сравнительно легко превратить их ненависть если не в любовь, то, во всяком случае, в чувство, очень к ней близкое.

Мне пришли на память все те выражения, в которых Лола говорила о Райасе. Прошлой ночью я не совсем понял их. И все-таки во мне зародилось сомнение в искренности ее антипатии к этому человеку.

Каким образом очутилась Лола подле Райаса? Мне казалось, что она едет рядом с ним не по принуждению, а добровольно.

Какое, однако, имел я право утверждать это? Беглый взгляд, брошенный на лицо Лолы, должен был убедить меня в обратном. Бледность покрывала ее щеки, глаза печально мерцали, плотно сжатые губы свидетельствовали о душевной скорби.

Правда, мне удалось увидеть ее лицо только мельком. Я дорого дал бы, чтобы проверить это мимолетное впечатление. Но как раз в ту минуту, когда я устремил на девушку пристальный взор, дорога выпрямилась, и Лола снова скрылась с поля моего зрения. Воспоминание о ее грустном лице вдохнуло в меня немного бодрости.

Одно обстоятельство в равной степени изумляло и огорчало меня.

Почему Лола не оборачивается?

За все то время, что я смотрел на нее, она ни разу не повернула головы. Это казалось мне очень странным.

Знает ли она, что спутники ее захватили в плен американского офицера? Знает ли она, кто именно сделался их жертвой?

Все это было покрыто для меня мраком неизвестности. Во всяком случае, она не оборачивалась. Между тем, что бы она ни чувствовала, простое любопытство должно было бы заставить ее бросить взор назад.

Она ни разу не сделала этого. Почему? Мне казалось, что после событий минувшей ночи она не может отнестись равнодушно к моему бедственному положению, не может не заинтересоваться американским мундиром, резко отличавшимся от костюмов сальтеадоров.

На такое безразличие не способна ни одна женщина, к какой бы национальности она ни принадлежала.

Чем больше я думал об этом, тем больше я убеждался, что молодая харочо даже не подозревает о моем присутствии. На душе у меня немного просветлело.

Мне было бы бесконечно тяжело узнать, что Лола Вергара является постоянной спутницей разбойников, что она посвящена во все их гнусные замыслы, что ей известно, кого везут в арьергарде, крепко связанного по рукам и ногам.

Мои подозрения были для нее оскорбительны. К счастью, они постепенно рассеивались.

Предположение, что Лола даже и не подозревает о моем присутствии, подтверждалось обстоятельством, на которое я в свое время обратил недостаточно внимания.

Едва успели мы отъехать на расстояние полумили от места, где я был взял в плен, как разбойники сделали маленький привал, во время которого к ним присоединилось еще несколько всадников. По всей вероятности, среди них находилась и Лола. Если так, она свободно могла не знать, что произошло в ее отсутствие.

Такое объяснение казалось вполне правдоподобным. Оставалось только горько сожалеть о том, что, погруженный в тяжелую задумчивость, я не рассмотрел как следует лиц присоединившихся к нам всадников.

Как бы то ни было, это объяснение удовлетворило и обрадовало меня.

Да, иначе быть не могло. В сотый раз события прошлой ночи всплыли в моей памяти. После того как я спас жизнь ее брату, выказал столько участия, дал понять, что мое отношение к ней горячее и глубже простой симпатии, после того как она сама нежно смотрела на меня, после всего этого Лола Вергара не могла быть моим врагом.

Я чувствовал, что вокруг меня творится что-то загадочное.

Скоро, однако, все разъяснилось, Разбойничья шайка достигла цели своего путешествия и остановилась в маленькой ран-черии, бедные хижины которой казались совершенно необитаемыми. Очевидно, крестьяне разбежались при приближении разбойников.

Это была та самая Ринконада, о которой говорил Райас. Доехав до главной площади, сальтеадоры смешались в одну беспорядочную толпу. Арьергард вплотную подошел к авангарду.

Я очутился рядом с Лолой.

Невыразимая радость наполнила мою душу, когда я увидел, что она привязана к седлу. Итак, ее держат в плену так же, как и меня. Наши глаза встретились. И с уст ее сорвался легкий крик, показавшийся мне слаще самых чудесных песен.

Обменяться хотя бы одним словом нам не удалось. Едва успели мы посмотреть друг на друга, как молодую харочо сняли с лошади и понесли в одну из маленьких хижин.

Глава XXII