Спасти шпиона - Данил Корецкий

— Вот ваша пепси-кола, товарищ старший лейтенант, — в дежурку зашел прапорщик Вихров с пластиковым пакетом. — А печенье все с шоколадом, дорогое, я бисквит купил…

* * *

Пиджак Сергея сильно не согрел — у Светы зуб на зуб не попадал. Скорей бы все закончилось! По дороге вновь попались лужи, в одной она промочила ноги. Остановилась, чтобы вытряхнуть воду из сапога, и немного отстала, но Сергей закричал страшным голосом:

— Сюда! Живо! Я тебе голову…

И осекся. Но и так ясно: хотел голову оторвать. Спасибо, дорогой муженек. За все спасибо!

Они прошли решетчатую дверь. Тоннель немного расширился. Миша оживился:

— Вышли! Значит, пока все работает!

— Да, — хрипло сказал Сергей. — Света, ты не сердись. Тут надо все четко… Короче, извини!

Она не ответила, но муж не обратил на это внимания. Он шептался с проводником, она расслышала слова: «Рубежный барьер, надо принять меры…»

Дальше они шли медленно, черепашьим шагом, будто по тонкому льду, который в любой момент может провалиться. Проводник впереди, Мигуновы за ним, как бы прикрываясь мощной фигурой. Сергей держал жену за руку. Преодолели какое-то небольшое расстояние — остановились. Постояли. Он так и не отпустил ее руку, словно боялся, что она убежит. Пошли дальше. И вдруг впереди на стене что-то шевельнулось.

— Стоять! — прежним страшным голосом крикнул Сергей.

Света успела заметить, как массивная давно устаревшая видеокамера на короткой лапе-шарнире медленно развернулась в ее сторону, так что показалось тонкое красное жало, спрятанное внутри, — и по глазам ударил режущий красный свет. Света вскрикнула и опустилась на корточки. Это никакая не видеокамера, поняла она, это орудие убийства! Сергей что-то испуганно крикнул, что-то типа: «Беги!» — а этот парень, Миша, он схватил ее за плечо своей железной рукой, развернул и толкнул, но больше они ничего не успели. В свете яркой вспышки она увидела, как тело Мигунова разошлось от предплечья до предплечья по невидимому шву, который, видимо, всегда у него был и о котором она, его жена, даже не догадывалась. Верхнюю часть тут же отбросило в сторону, размазало о потолок, а нижняя, фонтанируя кровью, рухнула на пол. Миша уже корчился рядом с ним, выкатив безумные глаза, пытаясь встать на ноги и страшно шлепая по полу своей полуоторванной рукой. Света металась по коридору, пытаясь увернуться от жалящего луча, а кругом рушился и плавился камень и вихрилась обжигающая пыль.

И в какое-то мгновение все разом утихло. Света обнаружила, что лежит, подтянув колени к подбородку, в кромешной тьме, сдавленная со всех сторон, и дышать почти нечем.

Как в шахте, подумала она. Как у них на «Первомайке», когда от взрыва метана рухнули опоры и почти одновременно оборвалась труба, по которой в шахту подавали сжатый воздух, и труба эта, падая вниз, срезала электрические кабеля, питающие лифт. И все — мертвые и живые, все сорок шесть человек, среди которых ее двоюродный брат, и ее дядья, и отцы нескольких ее одноклассников, — все остались там.

Она не могла пошевелиться. Рот забит землей, так что и крикнуть тоже не получилось. И без того невыносимая тяжесть наваливалась на нее все сильнее, словно кто-то там, наверху, все подсыпал и подсыпал землю, сооружая высокий могильный курган.

Одна. Под землей. Ей казалось, она навсегда убежала из своего поселка, от этой пыли и убогости, от ненасытной утробы «Первомайки», да еще показала ей на прощание язык: попробуй, достань меня! Москва, учеба, семья, годы скитаний по полигонам, которые позже растворились в приятных потрясениях столичной жизни… Свой дом, свое дело, такое бесконечно далекое от ежедневных забот и тревог ее сверстниц в шахтерском поселке… Убежала. Убежала, чтобы сгинуть опять-таки под землей, среди грязи и праха. И никто не поспешит на помощь.

Дикий первобытный ужас охватил ее. Неподвижное тело умирало, задыхалось, ломалось под невыносимой тяжестью, а перепуганная душа с беззвучным криком корчилась в неистовой пляске, не зная, чем ему помочь…

И вдруг наваждение прошло. Света сидела на полу, тело ее дергалось, Миша обхватил ее сзади, удерживая руки, зажав коленями елозящие по полу ноги; голова женщины мерно раскачивалась из стороны в сторону, с глухим стуком ударяя его по плечам.

Сергей испуганно наклонился и спрашивал охрипшим голосом:

— У вас есть аптечка? Нужен транквилизатор! Быстро!

— Красный кармашек в рюкзаке, — сказал Миша. — Открой. Футляр — видишь? Нет, другой, поменьше. Да. Две ампулы с иголкой. Бери любую. Задери ей рукав на предплечье, сними с иголки чехол и введи всю ампулу, до последней капли.

— Я не умею делать уколы, — проговорил Сергей.

— Тогда дай мне. А сам держи руку. Быстрее!

Сергей выполнил все указания, и Миша сноровисто воткнул стальную иглу в нежную кожу.

— Готово, — сказал он. — Скоро она будет в порядке.

Через минуту Света действительно перестала раскачивать головой и приоткрыла глаза.

Миша осторожно освободил ее руки и встал. Света осталась сидеть, съежившись, подобрав под себя ноги.

— Что случилось? — спросил Миша у Сергея.

— То, что мой план до конца не сработал, — сказал Мигунов и зло облизнул губы. — Тот человек, с которым вы должны решить вопрос завтра, не отключил «Психошторм». Он и так много сделал, но теперь я исчерпал лимит доверия. Что ж… Значит, меня не будет мучить совесть!

— Совесть? — усмехнулся Миша. — В нашей работе нет такого понятия. Но теперь я прикончу этого парня с удовольствием. У меня чуть мозги не вскипели. Как ты назвал эту штуку?

— «Психошторм», — поморщился Сергей. — Потому что инфразвуковые волны. Шторм. Тебя защитил шлем, а мы прикрылись тобой. Хорошо, что все успели убежать. Иначе могло быть хуже…

— Да, самострелы, конечно, эффективней, — сказал Миша без тени улыбки.

— Их демонтировали лет десять назад, — сказал Мигунов. — Наступили гуманные времена.

— Это нам на руку, — сказал Миша. — Вы можете отключить эту штуку?

— Нет. Надо искать другой путь.

— Гм… Боюсь, он вам не понравится, — скривился Миша. — Особенно даме.

Света уже чувствовала себя лучше, хотя была в угнетенном состоянии и почти не разговаривала. Она с каким-то мрачным удивлением смотрела на Мишу и Сергея, словно не понимала, откуда они здесь взялись, а потом вдруг принималась плакать. Миша достал фляжку и заставил ее выпить коньяку.

— Засиживаться нельзя. Мы пойдем другой дорогой, и она займет гораздо больше времени… Где здесь канализация?

— Мы только что прошли люк, — сказал Сергей. — Метров сто назад…

* * *

Из колодца поднимался густой смрад, от которого перехватило дыхание.

— Наденьте это…

Миша протянул Мигуновым прорезиненные чулки, которые иногда используют диггеры.

— Там наверху завязки. Но надо будет поправлять, они сползают.

Света машинально выполнила команду. Она еще не отошла от волнового удара, но из последних сил держала себя в руках и все время беззвучно плакала. Сергей, которому пришлось чуть ли не тащить ее на себе, тоже выглядел неважно.

— Спускаемся, — скомандовал Миша. — Впереди долгий путь.

Он нырнул в люк первым, потом спустилась Света. Сергей держал ее за шиворот, а Миша переставлял ноги по скобам. Потом наполовину влез Мигунов, с трудом поставил на место скрежещущую чугунную крышку и присоединился к остальным.

— Идете за мной, тихо, выполняете все команды, — строго сказал Миша, зажигая фонарь. — Не шуметь, не отставать. Лучше не хвататься за стены — старайтесь идти посередине и держать равновесие.

Маленький отряд двинулся вперед. Ноги Светы оскальзывались в какой-то гнили. Ноздри забивала удушливая вонь. Ей казалось, что весь этот ужас происходит не с ней. Транквилизатор спасал ее разум от непереносимого удара действительности.

Луч фонаря прыгал по стенам, полу и потолку — все было одинаковым, потому что они шли по бетонной трубе в человеческий рост. Пять метров, десять, пятьдесят, сто… Стены, пол, потолок — все смешалось, давило со всех сторон. Под ногами плескалась вонючая жидкость. Света поняла, что дальше будет гораздо труднее, и ей нужно держать себя в руках. Лучше отвлечься. Вспоминать что-то приятное, считать до миллиона, петь песни… Нет, песни не годятся…

Идти оказалось очень неудобно. Мешали теснота и то обычное для всех трубных коллекторов обстоятельство, что ровная поверхность, куда можно ставить ногу без опасности поскользнуться, занимает совсем узкую полоску, проходящую ровно по осевой линии трубы. Вот как нужно вырабатывать модельный шаг, отстраненно подумала Света, пытаясь подбодрить себя.

Но бодрости ее хватило ненадолго. Может, на полчаса, может, на час, может, на два. Время остановилось или исчезло. Они шли и шли, пересекая одни тоннели и сворачивая в другие, миновали две развилки, где Миша уверенно, без раздумий, выбирал нужное направление. Очень скоро начался довольно резкий уклон — ноги приходилось ставить на носок, компенсируя отрицательный угол и одновременно притормаживая. Ступни стала сводить судорога.