Юрий Никулин - Иева Пожарская

День 22 871-й. 13 августа 1985 года. Цирк закрывается

13 августа 1985 года состоялось последнее представление в старом здании цирка, на его старом манеже. После этого здание на Цветном было сломано и на его месте началась стройка. Из воспоминаний Юрия Никулина: «Это было удивительное представление. В качестве директора и, как кто-то уточнил из артистов, просто в качестве Юрия Никулина, я вышел на манеж, сказал несколько слов зрителям, обратился к ветеранам, к тем, кто несколько десятилетий проработал в нашем цирке. Колотилось сердце. Минут за двадцать до выхода на манеж я разволновался, ощутил нехватку воздуха, вышел на улицу, стоял на ступеньках цирка, кто-то предлагал лекарство, я отказался его принимать. Как только вышел на манеж, все прошло. Я видел перед собой заполненный зал, а рядом были друзья, товарищи по работе — артисты, режиссеры, художники, билетеры, кассиры, столяр, плотник, портные, осветители, униформисты, уборщицы, дворники… Маленьким мальчиком попал я первый раз в этот цирк. Здесь же сдавал экзамены, поступая в студию клоунады. На этой арене состоялся мой первый выход в качестве артиста… И вот цирк закрывается на реконструкцию» [98].

А незадолго до этого в кабинете директора Никулина прозвенел телефонный звонок. Звонил Сергей Станкевич, работавший в ту пору в мэрии, который вдруг потребовал от цирка на Цветном бульваре, чтобы тот уплатил огромные деньги за аренду земли, на которой он стоит, словно он строится заново! Юрий Владимирович не моргнув глазом ответил: «А за землю уже платили! У нас есть купчая. Основатель цирка Альберт Саламонский заплатил правительству Москвы сто тысяч рублей золотом!» Это был блеф, никаких документов у Никулина на руках, конечно, не было. Скорее всего, и в архивах этой купчей не удалось бы найти, да и вообще — была ли она когда-нибудь? Но блеф удался. Станкевич на том конце провода удивленно-разочарованно протянул: «Ну, раз так… Но мы посоветуемся еще с юристами»… И больше в цирке его не слышали. Видимо, и с его стороны требование уплатить деньги за землю тоже было не более чем блефом…

День 23 696 — й. 16 ноября 1987 года. Тезка Лужков

Два года ломали старое здание цирка на Цветном. Когда рушились его стены, многие прохожие останавливались, замирая на месте, некоторые со слезами на глазах. Вернется ли городу любимый его дом, когда и каким он вернется? Но наконец 19 октября 1987 года была произведена закладка первого камня для строительства нового здания и туда же замурована капсула. Финская строительная компания приступила к работам. Прошло четыре недели, неожиданно — другой телефонный звонок: «Здравствуйте, это Лужков из Моссовета. Вам не нужна помощь?» Юрий Никулин не поверил своим ушам. Он, как и всякий человек, привык ходить с просьбами по кабинетам, а тут чиновник сам предлагает помощь. Как минимум — это необычно, как максимум — розыгрыш. Поблагодарив и сказав, что всё необходимое в цирке есть, Юрий Владимирович просто записал все номера телефонов Юрия Лужкова, которые тот ему продиктовал, — домашний, рабочий через секретаря, мобильный через секретаря и личный мобильный.

А через полчаса к Никулину в директорский кабинет вбежал его заместитель в крайнем волнении: «Катастрофа! "Интурист" объявил, что три дня не будет автобусов, чтобы возить финнов к нам на стройку. Мы "Интуристу" платим рублями, а тут им подвернулась итальянская делегация, которая заплатит валютой. Мы горим!»

Что делать? Юрий Владимирович сразу же набрал номер Лужкова, хотя твердо знал, что к "Интуристу" тот никакого отношения не имеет. Юрий Михайлович в свою очередь набрал по другому телефону чей-то номер и: «Петров! Чтобы завтра автобусы цирку были!» И добавил еще несколько слов, которые по телевидению обычно закрывают пищалками. И автобусы были [99]. Впрочем, и после Юрий Лужков всегда откликался на просьбы Никулина помочь цирку.

И, наконец, 29 сентября 1989 года случилось то, чего с таким нетерпением ждали и Юрий Никулин, и все его коллеги, и москвичи: состоялось открытие нового здания старого Московского цирка программой «Здравствуй, Старый цирк!». И для Никулина начались будни директора уже действующего цирка: финансовые документы, банковские вопросы, хозяйственные проблемы, кадровые, творческие… В ежедневнике Юрия Владимировича обычно были записаны 20–25 пунктов того, что нужно сделать за день. Если к вечеру ему удавалось вычеркнуть хотя бы половину — уже хорошо! А ведь в цирке есть и директор-распорядитель, отвечающий за всю организационную часть, есть и другие помощники, есть совет директоров. Но был и секрет общения Юрия Никулина с другими людьми, благодаря которому многие тупиковые ситуации разрешались быстро и успешно. Например, не может завхоз цирка решить вопрос с мороженым, и директору хладокомбината звонит Юрий Никулин: «Вы Александр Владимирович, а я Юрий Владимирович. Мы с вами как братья…» И легко договаривается, чтобы в цирк присылали мороженое не в бумажных стаканчиках, а в вафельных — это же удобно, мусора нет! Или проблемы с зарубежными гастролями: «Беспокоит Юрий Владимирович Никулин из цирка на Цветном бульваре. Я слышал, вы добрый человек, посоветуйте, к кому обратиться, нам нужно отправить группу артистов, а билетов нет…» И на том конце провода человек под впечатлением, что звонит тот самый Никулин и называет его добрым и отзывчивым человеком, — и, конечно, помогает.

Каждый день Юрий Владимирович делал минимум полсотни звонков. Ради интереса, посчитайте — сколько это звонков в час? Его записная книжка была особенной, такие печатали в типографии «Литературки» для журналистов: на каждую букву в ней было не по две-три странички, а по шесть-семь, а на некоторые буквы — и по десять. Каких только телефонов там не было! Домашние, служебные, сотовые… Академиков, продавцов, врачей, артистов, министров, дворников, слесарей, таможни и налоговой инспекции, аптек и магазинов… Он записывал не только телефоны и имена интересующих его людей, но и как зовут их секретарш, помощников. А у фамилий друзей стояли даты их дней рождения, как зовут детей, родителей. Одна запись часто налезала на другую. От частого перелистывания записная книжка страшно истрепалась, и Юрий Владимирович обтягивал ее резинкой-обхваткой, чтобы книжка не развалилась. Редко сегодня увидишь у кого-нибудь такую «боевую» записную книжку. И редко увидишь человека, который звонит и разговаривает со всеми одинаково уважительно — неважно, президент на том конце провода или билетер. А когда человек разговаривает и с начальствующими без подобострастия, и с подчиненными без заносчивости и грубости, это ли не признак настоящей внутренней свободы?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});