Рыцарь - Джин Вулф

В наступившей затем тишине мне показалось, будто пение ветра изменилось, будто он тянет слова на незнакомом языке.

– Монган! – воскликнул Бил. – Дирмейд! Сирона!

Он одним духом осушил кубок и, наклонившись вперед, посмотрел в чашу.

Я тоже посмотрел, присев на корточки рядом. Мгновение спустя ко мне присоединилась Идн, а потом и Гарваон.

Словно сквозь устье темной пещеры я увидел неземной красоты лес. Дизири, королева моховых эльфов, стояла на поляне, где цвели диковинные цветы, – обнаженная, изящней и красивей, чем смертная женщина. Зеленые волосы вздымались у нее над головой на всю длину и покачивались, струились на легком ветерке, шевелившем цветы. Перед ней стояли перепуганный Тауг-младший и я, коленопреклоненный. Тонким серебряным мечом она коснулась сначала одного, потом другого моего плеча.

– Это картины прошлого, – прошептал я Билу. – Бросьте немного золы в вино.

Бил уставился на меня пустым взглядом, но Идн принесла щепотку золы и высыпала в чашу; блестящая поверхность жидкости потускнела.

Она превратилась в серую куртку кряжистого мужчины, который шел по длинной грязной дороге через равнину, накрытую плотным облаком. В отдалении виднелись огромные приземистые башни. Ударом посоха мужчина повалил на землю худенькую женщину ростом с ребенка. Оборванец, который вел в поводу лошадей размером с собак, бросился к ней и попытался взвалить к себе на плечи. Мужчина в серой куртке с презрением ударил его, а потом ткнул обоих носком сапога.

Носок черного сапога, толкнувший Ульфу, начал увеличиваться, разрастаться и вскоре заполнил всю чашу, в которой теперь мы видели только пленку золы на поверхности вина.

– Слышите? – Гарваон резко выпрямился.

Я тоже выпрямился и прислушался, но не услышал ничего, кроме протяжного стона ветра – теперь совершенно бессмысленного, словно некий дух, ненадолго воплотившийся в ветре, отлетел прочь.

Идн и слуга помогали Билу подняться на ноги. В следующий миг Гарваон вскочил в седло, пришпорил коня и сорвался с места.

– На наш лагерь напали, – сказал я Идн. Я снял Мани с плеча и отдал ей. – Мне надо ехать. Ждите здесь, покуда я не вернусь за вами.

Идн что-то прокричала мне вслед, но я не понял, просит ли она меня остаться, желает ли мне удачи или наказывает охранять Гарваона. Я задавался этим вопросом и разными другими, пока гнал своего жеребца по круто спускающейся вниз горной дороге.

На мгновение мне показалось, будто я вижу на месте нашего лагеря ходячие деревья. Там не осталось ни одного костра и ни одного шатра. Мой жеребец шарахнулся в сторону, когда что-то большое и тяжелое с громким стуком упало на землю позади нас.

Я достал из-за седла лук и стрелы и быстро спешился. Где-то в темноте звенела тетива еще одного лука.

Второй камень попал в белого жеребца. Он завизжал от боли и галопом ускакал прочь. Придерживая ногой упертый в землю конец лука, я согнул гибкое дерево и проворно накинул петли тетивы на оба конца.

Я натянул тетиву до самого уха и выпустил стрелу. В сотне шагов от меня великан, швырявший камни в белого жеребца, испустил громоподобный рев.

Я сразу же послал в него вторую стрелу, а потом третью, примерно целясь в глаза, не видные в темноте. Великан рухнул на землю.

Когда занялся рассвет, два усталых рыцаря медленно поднимались по дороге обратно к ущелью. Белый жеребец хромал, и большую часть пути я шел пешком, а Анс тащил мое седло – большое, обитое стальными пластинами, весившее не меньше многих мужчин среднего роста.

Гарваон мог легко обогнать нас, но, похоже, настолько устал, что у него не хватало сил даже погонять коня. На поясе у него болтались пустые ножны. Потом Идн помахала нам рукой с остроконечной скалы, находившейся немногим ниже снеговой линии, и он пришпорил коня и вскоре исчез за поворотом дороги.

– Ах, возлюбленный мой! – с придыханием произнес нахальный голос совсем рядом.

Я обернулся и увидел Ури верхом на своем жеребце.

– Ты вернулась!

– Нет, это не я, – ухмыльнулась она, – а моя сестра.

– Ты не боишься, что Анс тебя увидит? Он идет не очень далеко позади.

– Если и увидит, мне наплевать. И в любом случае я покину вас, как только вы выйдете из тени.

Я остановился, задумчиво кусая губы и поглаживая по морде жеребца.

– Я рассказал лорду Билу про тебя и твою сестру. Мне пришлось.

– На самом деле она мне не сестра. Мы просто говорим так.

– Ты не сердишься?

Ури снова ухмыльнулась:

– Ваша откровенность обернется неприятностями скорее для вас с ним, чем для нас. Вы объяснили, что мы с сестрой ваши рабыни?

Я потряс головой:

– Я назвал вас своими друзьями. Я хотел, чтобы Бил поднялся обратно в ущелье, когда он решил попробовать найти Поука для меня, и он пообещал последовать моему совету, если я отвечу прямо и честно на один вопрос. Я не помню, как именно он выразился, но суть такова.

– И вы ответили?

– Да. Я сдержал свое слово, а Бил сдержал свое. Он спросил, почему я не могу использовать собственные силы для поисков своего слуги, и мне пришлось объяснить, что я могу лишь послать на поиски Поука вас двоих. – Я немного помолчал. – Я не назвал ваших имен.

– И правильно. – Ури улыбнулась.

– Я сказал, что отправил на поиски Поука Гильфа и теперь вы двое пытаетесь выяснить, что случилось с Гильфом.

– Ничего особенного. Один великан поймал вашего пса и велел своим рабам посадить его на цепь. О цепях мы знаем все, но нам пришлось вернуться в Эльфрис за инструментами, а потом опять вернуться сюда, а потом снова разыскивать Гильфа, поскольку его перевезли в другое место. Кстати, где ваш кот? Вы и его потеряли?

– Он с леди Идн.

– Вовсе нет. – Мани легко вспрыгнул на огромный валун. – Он был с Идн, когда она махала вам рукой, но потом прискакал другой рыцарь, и я решил спуститься сюда и встретить вас. В любом случае, в ту минуту она не хотела, чтобы я болтался поблизости.

– Удивительно, что ты понял это, – сказала Ури.

– Вы имеете в виду, что я бесцеремонно вмешиваюсь в вашу беседу с глазу на глаз с моим дорогим и достойным всяческого восхищения хозяином, прославленным рыцарем сэром Эйбелом Благородное Сердце. Ему стоит лишь попросить меня удалиться – и я мигом исчезну, улечу прочь с быстротой черной молнии, каковой цвет гораздо красивее вашего грязного и неопределенного. Хозяин?

– Можешь остаться, коли хочешь.

– Справедливое решение. – Теперь настала очередь Мани ухмыльнуться. – Значит, вы его рабыня, юная женщина? Мне послышалось, вы именно так сказали.

– Да.

– А я – его кот. Гораздо более высокая должность.

Я сделал знак Ури:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});