Господство клана Неспящих. Сборник - Руслан Алексеевич Михайлов

вытащил. Значит, есть причина. Или проблема.

– Хорошо. Вот тебе правда – сам не знаю, Коготь. Проблем нет, если не считать за таковую увольнение с работы и развод. Но развелся я уже давно, работу найду. Деньги пока есть.

– Стоп, машина! Стоп! Развод?! Я не понял, ты женился, что ли?!

– Уже развелся, – отмахнулся я, уже сам разливая водку. – Глупая история. Да и неважно.

– Ни хрена себе неважно! А дети?

– Не завели. Сам сегодня весь день думал, зачем я тебе позвонил, – как на духу признался я.

– И что надумал? Ты пей, пей. Я к тебе в морозильник еще пару бутылок запихал. Мяса там искал, но нашел только упаковку просроченных крабовых палочек. Причем кем-то погрызенных. Шикарно ты живешь, Рос. На узкую ногу, блин.

Пожав плечами, я ответил:

– Надумал, не надумал. Отмерз я просто. И все благодаря Гоше и Кире. Сладкая палочка… тьфу ты. То есть – сладкая парочка. С них все началось, одно событие за другим, сплошной адреналин в крови. Меня словно из ступора вывело.

– Ы! Сладкая палочка… эк тебя куда потянуло. Ты по порядку рассказывай.

– По порядку? Да рассказывать особо нечего. Я когда в город вернулся, купил эту квартиру – отец расщедрился от расстройства чувств и переживаний. Немного дал, но на однушку хватило. Еще мать пару банкнот втихомолку сунула. Устроился на работу, работал, познакомился с девушкой, женился, развелся, уволили. Вот и все, в принципе.

– Нехило. Одной фразой всю биографию пересказал. Юлишь ты, Рос. И что значит отмерз? Когда тебя отец с больнички забрал, так мы тебя и потеряли. Ни ответа, ни привета. Ни в сети, ни в реале даже следа нет. Мы поднапряглись, устроили мозговой штурм и решили, что отец тебя таки уговорил, нажал на нужные рычаги, и что ты уже в офицерских погонах щеголяешь. И до старых друзей тебе дела нет.

– Не, – мрачно буркнул я, в два глотка выпивая водку. – Налей еще, Влас. Не уговорил. А там, где я торчал первые полгода, Интернета нет. Там вообще ничего нет, Влас. Только снег со льдом. И холод собачий. Я едва оклемался, отец меня сразу туда и отправил. С охраной. Напоследок только и сказал: «Теперь, сын, у тебя будет много времени обдумать свои поступки и свое будущее. Хорошо подумай!»

– Так и сказал? Ну да… твой может. Я его только один раз вживую видел, но на всю жизнь хватило. Это где такое место нехорошее?

– Понятия не имею. Но везли меня туда долго. Последнюю часть пути вообще на вертолете. А как прилетели… – Рука вздрогнула, я едва не выронил пустой стакан. Аккуратно поставил его обратно на стол и с усилием продолжил: – Ты по телику антарктические пейзажи хоть раз видел? Или про тундру там.

– Ну…

– Вот примерно такая же живописная фигня. Прямо на снегу стоит пара вагончиков типа теплушек, только посерьезней. В двадцати метрах море. Или океан. Наверное, все-таки океан. Вода почти черная, сверху куски льда бултыхаются, вдалеке настоящие ледяные горы плавают. Ты слушай, слушай, Влас. Пока рассказываю. От одного вагончика к воде толстенный кабель тянется – но это я уже потом увидел. Он снегом прикопан. Хотя что там вспоминать… было и было.

– Не-не-не! И не думай даже! – замотал головой Влас, поспешно осматривая стол. – Так… вино и виски… не пойдет. Обожди секунду, – он исчез в коридоре и уже оттуда крикнул: – Даже не думай тему закрывать! Ща я водочки притараню! О, тут и чипсы есть, а я совсем о них забыл.

Обернулся он, и правда, за пару секунд, не больше. Шустро отвернул бутылке голову и разлил водку. Распотрошил пачку чипсов. И бросил:

– Давай! За тебя, брат.

Выпили. Встряхнув головой, я закусил парой чипсов и продолжил:

– А в воду кабель уходит. Реально прямо в воду – я проверял. Кабель, походу, электрический – потому что в вагончиках этих свет есть и обогрев на полную работает. Правда, еще и печка угольная имеется. А из воды, метрах в тридцати от берега, какая-то горбатая бандура торчит, черная. Обледенелая такая вся, не поймешь, что там такое. Больше, в принципе, описывать нечего. Куда ни глянь – везде лед и пустота.

– Во блин… И?

– И все. Там я и стал жить. Кровать есть, жратва есть. Куча книг на политическую тему, включая полное собрание сочинений Карла Маркса и Владимира Ильича. Детективов и фантастики не было. Хотя вру… «Понедельник начинается в субботу» Стругацких был. Телека или радио нет. Я в одном вагончике, в соседней теплушке еще один чел. Старый уже совсем. И немой. На самом деле немой. Раз в две недели нам давали представление – вертолет прилетал. Пилот и два чувака солидного возраста. Правда, больше двух часов вертушка не задерживалась. Пилот привезенный груз вместе с немым в вагончик таскают, я смотрю на все это дело из окошка заиндевелого, а те двое в воду какие-то привязанные к веревками штуковины кидают. Кинут, подождут немного, вытащат. С умным видом посмотрят, в толстой тетради что-то черканут и опять забрасывают. И так раз пять-шесть. Потом все свое барахло сворачивают и улетают. А мы дальше живем. Жрем, срем и спим. Иногда еще читаем. Так вот полгода и пролетело… хотя скорее проползло. Знаешь, я теперь из банки тушенки, пары мерзлых картошек и одной подгнившей луковицы такой суп забабахать могу, что куда там пятизвёздочному ресторану! Пальчики оближешь! А если еще и перец черный есть, так вообще сказка получится! Вот…

– Трындец… Рос… ты выпей, отпустит чуток.

– Успокойся, Влас, – грустно рассмеялся я. – Это же не вчера было. Давно уже отпустило.

– Ты не обижайся, конечно, но у тебя предок совсем с катушек слетел. По описанию место больше всего на военный могильник смахивает. Я даже не представляю, куда тебя запихнули. Не, он реально переборщил. Да, натворили дел, но ведь отмазались, верно? Какого хрена такой беспредел творить, да еще с родным сыном? А если бы ты там умер? Заболел? А если еда кончилась, или еще что? Не понимаю…

– Жратвы там хватало, – отмахнулся я, набивая рот чипсами. Вкусно. Или это мне на пустой желудок так кажется? – И подвозили регулярно. Но ты угадал.

– Угадал? Погоди, не рассказывай. Что-то меня знобить начало, давай накатим сперва. Теперь понятно, почему ты сам на себя не похож.

– За родителей, – хмыкнул я, поднимая стакан.

– Ага, за них. Чтобы жили как можно дольше и знали как можно меньше.

Выпили. Похрустели чипсами. Задумчиво покатав стакан между ладонями, я опустил его на стол