Малахитовый лес - Никита Олегович Горшкалев

объясняться, и от страха заныло в животе.

Она подалась к нему и тут же отпрянула: вымазанная в крови лапа бенгардийца, кровавые полосы на его шее и на лбу, перекрещиваясь, теснили самородные чёрные полоски, а на спине – Астра в наполовину, до пуговиц, залитой кровью рубахе; и казалось, он словно укрывался красным подбитым крылом.

– Что случилось? – еле проговорила Агния и, борясь с волнением, сказала Умбре, выглядывающему из-за её спины: – Умбриэль, отправляйся в дом. Немедленно. И не выходи, пока не скажу.

– Агния, что с Астрой? – тоненько спросил Умбра, вставая на цыпочки и с жалостливым любопытством рассматривая полуживого кинокефала.

– Я сказала тебе: иди в дом, – не глядя на него, прошипела Агния. – Сейчас же.

Умбре ничего не оставалось делать, как послушно поплестись в дом. Дракончик пару раз понуро обернулся – ему казалось, что Агния чувствовала его взгляд. Когда в предгрозовом молчании захлопнулась дверь, Агния с надрывной выразительностью повторила вопрос:

– Что случилось? И где Репрев?.. Не молчите! Кто-нибудь может дать мне внятный ответ?

Алатар уткнулся нахмуренным взглядом в пепел костра. Астра постанывал у него на спине, пытаясь слабеющей рукой схватиться за загривок тигра и приподняться. Под правой ключицей у Астры зияли, похлюпывая кровью, две дыры, два глянцевых глазка. Агнию словно ударило током, она услышала, как Астра лихорадочно шепчет:

– Не иди, не иди за ним… Мы отыщем его, а пока… меня несут к ручью и…

– Кто это сделал с тобой? – проглатывая язык, спросила Агния, наклонившись над Астрой. – Кто это сделал? – повторила она строже. – Алатар?

Алатар слегка повернул морду, но молчал и тем более не осмелился посмотреть в глаза Агнии.

Астра вяло, ослабленно сделал движение головой, похожее на покачивание: нет, не Алатар.

– Репрев? – с надорванным голосом, со страшным подозрением, заключённым в нём, спросила Агния.

– Сбежал… – почему-то так ответил Астра – ответ сам выпал, как зуб, у него изо рта.

Агния опасливо перевела взгляд на замаранную в крови левую переднюю лапу Алатара.

– Он живой? Скажи мне, что он живой!

Астра, что-то бормоча, потянулся рукой к Агнии и свалился с тигра – благо себе на спину, – и из груди кинокефала вырвался какой-то младенческий всхлип. Алатар круто повернулся к Агнии, и, наконец, их взгляды скрестились, как шпаги. Агнию озарило, как молнией, и она, зажав ладонью рот, попятилась.

– Ты убил его…

– Агния, всё не то, чем кажется, – смятенно проговорил Алатар и сказал лежащему на земле Астре: – Вставай и забирайся на меня!.. Агния!

Агния сорвалась с места с быстротой лани и ринулась к лесу, вспахивая каблуками землю.

Алатар заметался и телом, и духом: что делать? Погнаться за ней, попытаться остановить её? «Ну, догоню я её, а дальше-то что? – путано рассуждал он, порываясь броситься вдогонку за Агнией, и, как тень, вытянулся по направлению к поднимающимся волной соснам. – В таком состоянии она не поддастся на уговоры. Но тогда Агния навсегда потеряется в Зелёном коридоре… Не услышит она тебя, не послушает – всё тщетно…

Позаботиться об Астре? Всё было бы куда проще, если бы ты смог самостоятельно забраться на меня. И ты сможешь, Астра, потому что ты – мой ученик, а значит, в тебе часть моей силы».

– Держись за мою голову и вставай, вставай, и пошли! А не то Агния уйдёт! – кричал Алатар, тыкался мордой ему под грудь, а сам с отчаянием смотрел вслед убегающей в бор Агнии.

Платье развевалось за ней, её фигура всё удалялась и удалялась, пока полностью не растворилась в тёмно-бурых штрихах сосен.

Долго Алатар возился с Астрой, достаточно долго, чтобы Агния ушла слишком далеко, так далеко, что даже бенгардийскому тигру её было уже не нагнать, не найти. В конце концов Астра почти без сознания залез на Алатара, и тигру пришлось скорым, но осторожным бегом доставлять кинокефала к ручью.

Ручей в складно бурливом потоке застыл, как соль застывает в горах; сквозь листву солнце высветляло все до одной петельки его порогов и зажигало под ним медный песок. Ручей был неглубок и доходил тигру до брюха.

– Стисни зубы – вода студёная, – предупредил Алатар Астру.

Астра не отвечал, и Алатар сбросил его в воду. Холод реки принял кинокефала, и тот лежал, как под крышкой хрустального гроба, вслушиваясь в быстрое бормотание потока. Но недолго юный кинокефал пролежал в своём хрустальном гробу – Алатар окунул морду в ручей и, взяв зубами за воротник Астру, поволок его по песку на берег. Прилипшая к ране рубашка оторвалась от неё и выстрелившая из раны кровь дымчатым шлейфом потянулась за кинокефалом под водой. Астра очнулся и одновременно открыл глаза и рот, но бенгардиец действовал стремительнее смерти и не дал ему захлебнуться.

Уже на берегу тигр наскоро обтёр ученика своими шерстяными боками, словно махровыми полотенцами.

– Терпи, сейчас я тебя вылечу, – скоро проговорил Алатар и с вороватой ухмылкой, шепча, добавил, обращаясь к снова потерявшему сознание Астре, будто бы тот всё слышал и понимал: – Тебе наверняка любопытно узнать, где я спрятал живую и мёртвую воду? А я скажу тебе где: в сумке и спрятал. Она ведь у меня не совсем обычная: всякий, кто залезет в неё без спросу, ничего в ней не найдёт, если только не будет знать её содержимое. В ином случае для вора сумка будет пустой, как будто она дырявая.

Алатар внимательно осмотрелся по сторонам и, убедившись, что свидетелей нет, закрыл глаза – из сумки вылетела фляжка, украшенная скелетами тигров. Облёкшись в мутное облако, она зависла аккурат над раной Астры, и если бы вы посмотрели в это облако, то увидели, что мир в нём гримасничал формами.

– Нова луна – канула, вон! – зашептал Алатар.

Фляжка наклонилась, крышка, отчего-то неслышно звеня колокольчиками, открутилась сама собой и зависла тут же, рядом, напротив горлышка. Фляжка наклонилась ещё чуть-чуть, из горлышка выкатила брюшко капелька, удлинилась и упала на рану.

Капля мёртвой воды обожгла обнажённую плоть, рана зашипела, вспенилась, словно рыба метала икру, вспыхнула ослепительно красным огнём, и потянулся дымок. Астра охнул, и воля и разум вернулись к нему: он лежал на спине, пуча глаза и жадно глотая воздух.

Крышка завинтилась, и фляжка улетела обратно в сумку.

– Что же ты натворил, глупый зверь, – простонал Астра, валко поднимаясь с земли. – Агния… Моя милая Агния… Ты и её потерял. Какой из тебя бенгардиец… Ты даже не смеешь называться тигром! Агнию я тебе никогда не прощу. Никогда, слышишь! – трясущимися губами кричал он, сжимая кулаки. – Почему ты не погнался за ней, ну почему?!