Leadership: Six Studies in World Strategy - Henry Kissinger

полного восстановления суверенитета.

Такая позиция была нежелательна в Вашингтоне, где администрация испытывала растущее давление со стороны латиноамериканских союзников с требованием прекратить боевые действия. На мгновение показалось, что требования британского суверенитета перешли границы национальных интересов США. 31 мая, когда британские войска наступали на столицу островов Порт-Стэнли, президента Рейгана убедили позвонить Тэтчер и призвать ее к великодушию. Она стояла на своем: "Я не отдам острова сейчас", - сказала она Рейгану. Я потеряла несколько своих лучших кораблей и несколько лучших жизней не для того, чтобы спокойно уйти в рамках прекращения огня без вывода аргентинских войск. Поскольку риторический шквал продолжался, Рейган предпочел не оспаривать суть аргументов. США больше не предпринимали никаких усилий, чтобы замедлить продвижение британцев. Еще одним свидетельством прочности отношений между США и Великобританией стало то, что бывший министр ВМС США Джон Леман позже рассказал, что Рейган даже договорился, что в случае потери авианосца Королевского флота, США предоставят USS Iwo Jima, десантно-штурмовой корабль (или вертолетоносец), который мог бы принять британские истребители с вертикальным взлетом Sea Harrier. Дайте Мэгги все, что ей нужно, чтобы справиться с этим", - сказал Рейган министру обороны Каспару Уайнбергеру.

После тяжелых боев аргентинские оккупационные войска капитулировали 14 июня. Победа Великобритании была полной и имела неисчислимое символическое значение. Взятая в тандеме с решительными экономическими реформами, которые Тэтчер провела у себя дома, победа на Фолклендах эффективно изменила положение Великобритании на мировой арене. Как она сама выразилась:

Мы перестали быть нацией в отступлении. Вместо этого у нас появилась вновь обретенная уверенность - рожденная в экономических битвах дома, проверенная и признанная верной за 8000 миль от нас... Мы радуемся, что Британия возродила тот дух, который питал ее на протяжении многих поколений и который сегодня начал гореть так же ярко, как и прежде".

В Соединенных Штатах реакция была более двойственной. Попустительство Рейгана политике Тэтчер испортило отношения с Аргентиной, которая резко прекратила сотрудничество с Вашингтоном. Но для других стран картина в целом была более благоприятной. Продемонстрировав авторитет на поле боя, Тэтчер также укрепила позиции Запада в холодной войне. Ее политика проводила решающее различие между колониальными вопросами и стратегическими вызовами и четко относила Фолкленды к последней категории.

 

Переговоры по Гонконгу

Вскоре после Фолклендской войны Тэтчер пришлось решать проблему, вытекающую из явно колониального прошлого Великобритании: будущее Гонконга.

Хотя сам остров Гонконг был признан британской территорией с 1842 года, окружающие его Новые территории управлялись Великобританией только в рамках девяностодевятилетнего договора аренды с Китаем, который должен был истечь в 1997 году. Отвергая исторические претензии Великобритании в отношении этих договоренностей, Пекин настаивал на том, чтобы обе территории вернулись под контроль Китая к 1997 году - за два года до того, как Коммунистическая партия Китая (КПК) отпразднует пятидесятую годовщину своей победы над националистическими силами Чан Кайши.

Китай рассматривал британское управление Гонконгом и Новыми территориями как историческое отклонение. Позиция Великобритании основывалась на трех соглашениях: Нанкинском договоре (1842), по которому Китай уступил остров Гонконг на вечные времена; Коулунской конвенции (1860), по которой Китай уступил соседний полуостров; и Конвенции о расширении территории Гонконга (1898), по которой Новые территории были переданы в аренду на девяносто девять лет. Таким образом, Тэтчер считала, что претензии Великобритании вполне обоснованы в соответствии с международным правом. Однако, с точки зрения Китая, эти договоры были подписаны под принуждением, что делало претензии Великобритании не более законными, чем если бы Лондон захватил острова силой.

Я был знаком с китайским мышлением по этому вопросу, слышал, как оно выражалось в беседах с Чжоу Эньлаем, главным дипломатом Китая и титулярным главой правительства при Мао Цзэдуне с 1949 по 1975 год, и более подробно в беседах с Дэн Сяопином, верховным лидером Китая с 1978 по 1989 год. Во время этих обсуждений, которые касались в основном отношений между США и Китаем, Гонконг был затронут лишь по касательной. Дэн объяснил, что Китай будет терпелив в переговорах, но не пойдет на компромисс по вопросу суверенитета, который он отождествляет с неприкосновенностью китайской территории. Однако он может согласиться на определенную степень автономии Гонконга, если это будет способствовать воссоединению с Тайванем.

К 1982 году, когда на горизонте замаячил срок аренды Новых территорий в 1997 году, Китай публично заявил о своем намерении расширить переговоры, чтобы включить в них и сам остров Гонконг. Тэтчер, окрыленная успехом на Фолклендах, заняла укоренившуюся позицию против любой сдачи британского суверенитета - особенно в отношении самого Гонконга.

Тэтчер также решительно выступала против того, чтобы граждане Великобритании находились под властью Коммунистической партии. Учитывая ее убеждение, что любая коммунистическая система - китайская, советская или другая - подрывает свободу личности, она считала, что на Пекин нельзя положиться в вопросе защиты прав граждан Гонконга. Однажды она пожаловалась мне на большую жестокость, на которую был способен Дэн Сяопин; во время другой встречи в Гонконге (проходившей на частном самолете, чтобы избежать подслушивания), она не оставила у меня сомнений в своем негативном отношении к китайскому руководству в целом.

Но политический выбор Тэтчер был ограничен. В отличие от Фолклендских островов, здесь не было возможности военного решения; против Народно-освободительной армии Гонконг не мог быть защищен. Решение должно было быть найдено путем переговоров; однако на заднем плане таился тот факт, что, если две стороны зайдут в тупик, у Китая будет возможность решить вопрос в одностороннем порядке.

Тактика Тэтчер заключалась в том, чтобы сохранить гибкость в резерве. В ранних беседах она избегала обсуждения суверенитета, вместо этого добиваясь от Китая обещания, что Великобритания продолжит управлять Гонконгом. Такое соглашение, по ее мнению, было единственным способом сохранить доверие международного бизнеса, которое было жизненно важным для процветания Гонконга в то время и останется важным после 1997 года.

В сентябре 1982 года Тэтчер отправилась с этими чувствами в Пекин. Но на напряженных встречах с Дэнгом и премьер-министром (а позже генеральным секретарем Коммунистической партии) Чжао Цзыяном она получила урок китайских реалий. Как публично, так и в частном порядке ей сообщили не только о том, что вопрос о суверенитете не подлежит обсуждению, но и о том, что о сохранении британского управления не может быть и речи. Пекин позволит капиталистической системе Гонконга существовать, но только под эгидой Китая. Как позже отметил один британский чиновник, для китайцев «если дело дойдет до кризиса, суверенитет будет приоритетнее процветания».

Здесь было мало соломинок, за которые Тэтчер могла бы ухватиться. Уходя со встречи с Денгом, она, спотыкаясь, спустилась по ступеням Большого зала народных