Бессердечный принц. Раскол - Яна Мелевич

тему его матери и презрительно называло «наполовину пшеком». Обычно подобные статейки никто не читал, лишь любители грязи да сетевые тролли.

Теперь по семье императора били из его же оружия. Переворачивали правду, обличали ложь в шкуру из недосказанности и выдуманных фактов, развернули кампанию по уничтожению репутации будущего наследника престола. Да так грамотно, что не подкопаешься при всем желании. Пока все службы ловили громогласных преступников, тихие шпионы через паблики и блоги распространяли грязь и отравляли общество.

Что мы в итоге получили? Бунты. Много-много бунтов.

— Знаешь, Ольга, — Мария взяла бокал с вином и легонько стукнула о край моего. От хрустального звона я непроизвольно вздрогнула. — Иногда ты становишься предателем в глазах дорогих людей совершенно случайно. Из-за одной ошибки или неверно поданной информации.

Я нахмурилась и обхватила тонкую ножку, затем погладила пальцем прозрачное стекло.

— Вы о себе?

Мария улыбнулась.

— О нет, — она тихо рассмеялась. — В половине того, что обо мне известно, я виновна. Такова безжалостная правда. Путь к власти кровав, одинок и уничтожает нашу бессмертную душу.

— Но? — я вернула Марии то же выражение, которое она сделала после моего отказа.

— Но другая половина фактов соткана из миллиарда лживых наговоров. Потому что никогда и ни при каких обстоятельствах я бы не причинила вреда своему сыну.

— Вы напали на императорский дворец в прошлом году и в этом. Погибло много людей. После чего устроили шоу с вырванным сердцем у храма. Про террористический акт с участием нескольких призванных и магов-хаоса, где пострадал цесаревич, я вообще молчу.

— Виновна, однако не во всех преступлениях. Прошлогодняя акция и храм не имели под собой цели навредить Алексею или императору. Пожелай я скоропостижной смерти мужу, давно бы обеспечила ее Николаю. Однако он жив и относительно здоров, к моему глубочайшему сожалению, — Мария отпила вина, и мне почудилось, будто между алых губ мелькнул раздвоенный язык.

— Ненависть к мужу вы все-таки не отрицаете, — поковырявшись в шпинате, я разворошила жалкие кусочки крабового мяса и ощутила во рту кислый привкус подступающей рвоты.

После сложного дня, наполненного нервным ожиданием, и постоянного применения хаоса ко мне пришел ожидаемый откат. Слабее, чем в прошлый раз, но все такой же мощный. Подступившая немочь чуть не заставила разжать пальцы и выпустить вилку, а темные мушки, заскакавшие перед глазами, слились в вязкую черную кляксу.

— Я ненавижу Николая точно так же, как ненавижу эту страну и этот народ, — холодно проговорила Мария, пока меня раскачивало из стороны в сторону. Серебристый блеск вилки в ее руке помог мне сосредоточиться и не упасть в обморок. — Будь моя воля, я бы выжгла здесь все до тла.

— Но?

Собственная хрипотца в голосе неприятно резанула по ушам.

— Алекс очень любит Россию. Любит так, как может любить только истинный государь. Мои прошлые попытки отвернуть его от страны заканчивались провалом. Теперь я желаю, чтобы он стал моим союзником, а не врагом. Мы бы вместе добились величия империи.

— Под вашим чутким руководством?

— Разумеется. Дибирек!

Голос императрицы противным жужжанием врезался в черепную коробку, словно металлическое сверло. Буквально ввинтился в толстые кости, пробил стенки и добрался до мозга, готового взорваться от перенапряжения. Потом раздались глухие удары: первый, второй, третий…

А через секунду все исчезло. Осталось только бархатистое мурлыканье, от которого приятно пощекотало в районе затылка.

Я застыла и прислушалась к монотонной речи кама, затем ощутила прикосновение его загрубевших пальцев. При этом сам он по-прежнему неподвижно стоял у окна, будто медная статуя. Изредка по краю бубна пробегали едва заметные искры, но и они вскоре погасли вместе с ушедшей головной болью.

— Легче? — поинтересовалась Мария, когда я, наконец, пришла в себя.

— Да, — призналась честно.

— Вижу, что попытки Николая найти лекарство от хаоса так и не принесли плоды. Миллиарды рублей вложены, а толку ноль.

Она потянулась к блюду с фруктовой нарезкой и оторвала виноградину. Когда все это успели принести, я так и не поняла.

— Вы тоже обещаете людям с хаосом невозможное, — после приступа язык еле двигался, а инстинкт самосохранения полностью атрофировался.

— Я обещаю им главное, Ольга. Свободу. Единственную ценность, которую не купишь ни за деньги, ни за драгоценности. Помимо любви, разумеется.

— Свобода — иллюзия.

Мария беспечно пожала плечами, затем вернулась к вину.

— Но даже иллюзия лучше суровой реальности. Не так ли?

Еда больше не привлекала. У меня бы кусок в горло не пролез после произошедшего, оттого вынужденное времяпрепровождение в обществе императрицы превратилось в пытку. Я устала, вымоталась и желала уйти. Покинуть удушливые стены, что напирали на меня с четырех сторон, и спрятаться дома от всего мира.

— Аудиенция длится почти час, — я бросила взгляд на загоревшийся экран смартфона.

— Желаешь уйти?

— Мой ресурс вежливости на сегодня исчерпан, Ваше Императорское Величество.

— И не спросишь ни о чем напоследок?

— Вы сказали, что виновны не во всех преступлениях. Что с оставшимися терактами? Зимний дворец, потом театр, следом Васильевский остров…

— Какой театр?

— Жестокое убийство господина Берницкого в Большом театре. Вы не в курсе?

Я уловила едва заметные колебания эмоций Марии. Они имели тонкий цветочный аромат, который усилился, как только речь зашла о погибшем режиссере. Мускусные оттенки и пряная композиция, напоминающая смесь эфирного масла гибискуса с вином, заиграли новыми красками.

Теперь я с легкостью отличала ложь от правды, если речь шла об императрице. Несмотря на мощные амулеты Романовых, разбуженный хаос пробрался сквозь стену непробиваемой невозмутимости и заставил Марию нервно дернутся. Она шумно втянула носом воздух, затем сжала пальцы в кулак, словно почувствовала мою магию.

— Осторожнее, Ольга, — отчеканила императрица. — Терпение имеет свои границы.

— Зачем вы убили Берницкого? — поинтересовалась в лоб.

— А другие случаи тебя не волнуют?

Один в один Алексей. Он тоже часто отвечал вопросом на вопрос, и я едва сдержалась от желания закатить глаза.

— Вы сами сказали, что не причините вреда сыну. Магия лишь подтвердила ваши слова.

— Верно, я же не дура. Если отринуть любовь, остается еще один немаловажный факт. Сердце, — Мария коснулась груди там, где за панцирем из ребер бился жизненно важный орган человека. — Умрет Алексей, умру и я.

— Хорошо, — я кивнула и, сцепив пальцы в замок, поднесла их к губам. — Тогда кто?

Мелькнула