Отцы Ели Кислый Виноград. Второй Лабиринт - Фаня Шифман

Покинув сцену, Шмулик попытался пихнуть угав попавшемуся ему на пути Ронену. Но тут к близнецам вплотную подошёл Гилад и, приобняв их обоих за плечи, указал им на тёмную тропку и повлёк их туда. "Вы куда нас тащите, Гилад?" – недоуменно и нервно повторял Рувик. – "Пошли, пошли… Меньше всего нам надо, чтобы вас схватили: тут уже хозяйничают дубоны… а в секторе орудует шайка штилей небезызвестного Антона. Пошли…" – "А Цвика и Нахуми? Мы не можем их оставить: это не по-товарищески! Они младше нас, для них это страшнее! Где они?" – "Я тебе говорю: уходить придётся россыпью. Вам необходимо скрыться… Максим с друзьями вытащат Магидовичей… и других студийцев… Но вас – в первую очередь!" – "А папа, брат, сестра?" – "Э-э-э… за них не волнуйся…" На протяжении всего извилистого пути по усеянной ухабами тропке, Гилад крепко придерживал близнецов за плечи, не давая свернуть. Подгоняя, он уводил их за пределы "Цедефошрии", уговаривая не беспокоиться, убеждая, что и друзей вытащат, и родным ничто не грозит.

Указав на угав в руках Шмулика, Гилад прошептал: "Это нам надо непременно спасти от чужих глаз и рук… Мы сейчас с вами рванём прямо в нашу студию…" – и он под всё стихающие за их спинами шум, суматоху и лихорадочные мерцания юпитеров уводил близнецов подальше от "Цедефошрии".

***

Близнецы сидели в раздолбанной машине Ронена, куда их усадил Гилад, приказав никуда не отлучаться и заверив, что вернётся через несколько минут. Они сидели, устало уставившись в лобовое стекло на ночной однообразный пейзаж за окном, поскольку боковые стёкла были плотно занавешены. Вскоре они задремали.

Разумеется, они не имели ни малейшего понятия ни о побоище возле столика Магидовичей, ни об аресте отца и Гидона – обо всём этом они узнали только назавтра. Спустя некоторое время Гилад действительно привёл Цвику и Нахуми, испуганных и от потрясения даже не способных связать двух слов.

Назавтра ни один из четверых не мог бы рассказать, как им удалось выбраться.

Цвика с Нахуми всю дорогу вслух переживали, потирая места, по которым им досталось дубинками, и шёпотом причитали, что не скоро смогут вернуться домой, что дедушка будет беспокоиться, если отцы вернутся домой без них. Цвика тихо пробормотал: "Хорошо, что мама и младшие не видели этого…" Гилад привёз их в старую квартиру Доронов, но Шмулик и Рувик этого в темноте и из-за усталости, смешанной с перевозбуждением, не поняли. Все четверо улеглись прямо на полу, устланном матрасами, и, обессиленные, сразу же уснули…

***

После того, как дубоны и штили с чувством исполненного долга покинули Юд-Гимель, прихватив с собой несколько десятков арестованных, а более сотни избитых и ещё больше морально травмированных увели друзья, шум утих, и публика в сильно поредевшем секторе немного успокоилась. Фанфарматоры справедливо решили, что больше нет надобности следить за происходящим у фиолетовых, где осталась едва половина из присутствующих изначально. Бросалось в глаза почти полное отсутствие в секторе молодёжи.

Дуэт войтеромата и фанфар Члены Жюри постепенно выходили из оцепенения, в которое их вверг подлый трюк дерзких фиолетовых мальчишек. И как только им удалось протащить на сцену Турнира (под видом никому не ведомого угава!) настоящий мультишофар, с которым фелиофон Пительмана не смог справиться?!..

Когда в ложе Жюри бурное обсуждение произошедшего казуса дошло до пика, откуда ни возьмись выскочила бледная Офелия. Она нервно направилась к Кулло Здоннерсу и Климу Мазикину, судорожно сжимая в руках цакцакон. Тихо поскуливая и слегка заикаясь, заговорила: "Хаверим! Только что мне сообщили ужасную весть: наш уважаемый рош-ирия Эрании адон Ашлай Рошкатанкер полчаса назад скончался, не приходя в сознание. Это правда – он страдал гипертонией, и ему стало плохо ещё в первом отделении. Но он сам распорядился… э-э-э… по настоянию Минея, – сквозь зубы и скороговоркой промолвила Офелия, – чтобы во время Турнира сюда не пропускали амбулансы. Как бы то ни было – умер… Есть все основания полагать… – её голос зазвенел, и она уверенно проговорила: – То есть я уверена, что на него повлияли звуки агрессивного мультишофара, как бы фиолетовые мерзавцы его ни называли!.." – "Что же это творится в вашей Арцене!" – картинно ужаснулся Кулло, губы которого изогнулись в скорбную и ироническую кривую.

"Фели, надо подготовить соответствующее сообщение, – важно кивая и сокрушённо покачивая головой, проговорил Тим, виновато потупившись и приобняв за плечи подругу. – Только преподнеси свою уверенность, которую мы все разделяем, так, чтобы её разделили и зрители. Не мне тебе говорить, как это может повлиять на их выбор…" – "Да ты-то хотя бы помолчал! – досадливо взвизгнула Офелия, стряхивая его руку с плеча. – В борьбе с главным врагом, с шофаром, твой хвалёный фелио провалился в яму, полную дерьма! Так что – молчи уж!.. Ну, да ладно, какие-то элементы фелио ты мне встроил в цакцакон… И на том спасибо, и спасибо за совет…

А пока отвали! Глаза бы мои тебя, лузера, не видели!" Сзади маячил Мезимотес, он с ласковой улыбкой обратился к Офелии: "Не будем строго судить нашего Тимми! С кем не бывает! Мы с ним в общем-то не зря опасались, что такое может произойти, поэтому я поспешил запретить участие шофара в нашем Турнире – в нужный момент. Кто же мог думать, что жалкие пацаны нас так обставят! А тут ещё наш дорогой Ашлай… Такая трагедия! – Миней завёл глаза и скорбно покачал головой. – Мне его искренне жаль… Но сейчас – тс-с-с! – мы об этом народу сообщать не будем: это было бы крупной тактической, а может, и стратегической ошибкой. Надо срочно провести голосование. Здесь нам и карты в руки…" – "Точно, Миней, – немного воодушевился Пительман. – Мне только что Кошель сообщил: у фиолетовых дубоны отлично поработали (и дубинками тоже!).

Задержали что-то более полусотни антистримеров, а разогнали и того более: добрая половина сектора сбежала!.. А ведь, не отгони мы их от войтероматов, они могли бы нам здорово исказить спрогнозированные кривые статистического колокола! Но самое главное – среди арестованных две очень крупные рыбы: Дорон-старший и Гидон Левин. На Дорона мы будем ловить его щенков!" Офелия тем временем задиктовывала в память цакцакона сообщение, которое собиралась передавать сразу же после объявления результатов голосования (или назавтра поутру; руководство ещё не приняло решения): "…как только зазвучал мультишофар, у адона Ашлая начался сильный приступ гипертонии, началась рвота.

Вызвали амбуланс, но толпы беснующихся (подстрекаемых звуками агрессивного мультишофара!) фиолетовых фанатиков помешали врачам добраться до ложи ирии Эрании, где находился наш страдающий Ашлай… Установлено, что в смерти нашего уважаемого рош-ирия адона Ашлая Рошкатанкера виновны прорвавшиеся на сцену хулиганы. Не зря они дали своей злодейской группировке символически подстрекательское название "Типуль Нимрац"!.. Вы только вдумайтесь в это название!!! Это та же фиолетовая банда так называемых студийцев, группирующихся вокруг своих преступных главарей из "Хайханим", Гилада и Ронена! Вся "Цедефошрия" слышала этих бездарных штукарей, голоса которых больше всего напоминают завывания из глубокой, зловонной бочки из-под перепревшей капусты… Нам только остаётся выразить своё гневное возмущение действиями преступных фанатиков!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});