Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сквозь стекло шлема мне уже не было видно звезд, но комета и Луна все еще оставались в поле зрения. В мрачном и пустом межпланетном пространстве не сущест вует ни восхода солнца, ни закатов. Там царит вечная темнота. Мне было неизвестно, попал ли я в сферу притяжения кометы или несусь прямо на Солнце – к неминуемой гибели.
Не могу даже приблизительно передать состояние ужаса, испытанное мною во время этой полной изолированности от света и жизни. Скоро я потерял всякое представление о времени, а также и о направлении, в котором летел. Как-то, находясь еще сравнительно недалеко от Земли, я услыхал странное жужжание. Казалось, летел камень, пущенный из гигантской пращи. Еще мгновенье, и мимо меня пронеслась с невероятной скоростью какая-то яркая масса. Без сомнения, это был метеор, летевший к Земле. Помню, у меня возникло желание поменяться с ним местами.
Я пронесся мимо Луны на расстоянии всего нескольких тысяч миль от ее поверхности. Вид на Луну с птичьего полета четко врезался в мою память. Подо мной вздымались пустынные громады обрывистых гор. Я успел заметить, что формация этих гигантов весьма необычайна. Возможно, мое впечатление явилось результатом огромной скорости полета, возможно также, что мне удалось подсмотреть некоторые «лунные тайны», так как я пролетел мимо навсегда скрытой от Земли стороны лунного лика.
Что было потом? Бесконечный полет в пустоте. Казалось, я прирос к своей машине. По временам мне казалось, что я неподвижен и время и пространство беззвучно несутся мимо меня. Я забыл о цели своего путешествия и потерял всякую надежду когда-нибудь достичь твердой почвы. Черная, пустая, ледяная бездна.
Я утратил всякий интерес к жизни и с полным равнодушием думал о смерти.
Должен сказать, к чести зеленого мотоциклета, что он исполнял свое назначение с необыкновенной точностью, без малейших заминок. Мой костюм служил надежной защитой от царившего кругом холода. Если бы и прочие вычисления Найтингеля оказались такими же точными, все могло бы кончиться благополучно. Однако я был настолько подавлен чудовищным одиночеством, что как-то не верил в счастливый исход путешествия.
Прошло приблизительно три дня (а может быть, и три часа), и я впервые увидел на сравнительно близком расстоянии планету, к которой направлялся. Подняв голову, чтобы приложить к губам трубку, доставлявшую мне пищу, я увидел перед собой красный диск, величиной приблизительно с нашу луну. Я привскочил от изумления.
Прошло несколько секунд, прежде чем я набрался мужества снова взглянуть на планету, от природы и свойств которой зависела моя жизнь. У меня чуть не вырвался крик радости, когда я разглядел знакомые мне очертания континентов на поверхности Марса.
Сомнений быть не могло, я приближался к красной планете. Итак, Найтингель оказался истинным пророком. Я, должно быть, находился на расстоянии всего каких-нибудь трех миллионов миль от места моего назначения. Принимая во внимание скорость кометы, увлекавшей меня за собой, я вычислил, что через сорок восемь часов или минут (точно не знаю), достигну конца своего путешествия. Последние часы моего полета показались мне бесконечно долгими, так как в сердце пробудились надежды, а вместе с ними и новые дерзкие замыслы. Я жадно вглядывался в поверхность Марса, который становился все крупнее и ярче по мере продвижения кометы. Стали видны каналы – длинные красные блестящие ленты, – прорезавшие поверхность планеты. Между каналами простирались огромные равнины, казалось, лишенные растительности. Поверхность планеты представлялась совершенно ровной и плоской. Каналы покрывали всю планету геометрически правильной сеткой линий. Я невольно вспомнил наши глобусы, покрытые сеткой меридианов и параллелей. Полюсы планеты казались блестящими оазисами снега. Судя по незначительной величине снежных полярных полей, на Марсе была весна. По берегам каналов можно было различить поля и леса, выступавшие все ярче и яснее по мере моего приближения к планете. Однако я заметил, что эти признаки жизни имелись только на близком расстоянии от воды. Почти всю поверхность планеты занимали огромные бесплодные пустыни.
Вскоре стали видны оба спутника Марса. Ближайший из них облетел планету с колоссальной скоростью. Я поравнялся с более отдаленным спутником, находившимся на расстоянии четырнадцати тысяч миль от Марса. Хотя я и пролетел совсем близко от этого спутника, мне не удалось подметить на нем ни малейшего признака жизни.
Моим глазам представился пустынный фантастический вид. Скалистые горы, пропасти, пустыни. Некоторые отверстия в почве напоминали заброшенные шахты.
Более близкий к планете спутник остался в стороне от меня. Однако я все-таки заметил, что он сильно отличался своей поверхностью от первого спутника. Подобно планете, он был весь изрезан красными каналами, по берегам которых можно было различить признаки растительности. Миновав его, я почувствовал, что скорость моей машины уменьшается. Затем мотоциклет начал метаться из стороны в сторону, испытывая одновременно притяжение и кометы, и Марса. Однако планета пересилила, и я почувствовал, что спускаюсь со все убывающей скоростью. Я закрыл глаза. Кончен долгий опасный путь – я приближаюсь к поверхности Марса.
Машина медленно опускалась. Я робко приподнял шлем и почувствовал дурноту; усилием воли я заставил себя снова надвинуть его. Этот опыт показал мне, что я окружен атмосферой, но очень разреженной. Итак, безвоздушное пространство осталось позади. Я опускался все ниже. Вскоре я вновь отважился приподнять шлем и набрал полные легкие воздуха. Даже на таком расстоянии от поверхности планеты жизнь была уже возможна. Я окунулся в густые влажные облака и почувствовал на лице свежее дыхание ветра. Подняв голову, я увидел небо, усеянное звездами. Ночь, подобно траурному плащу, окутывала спящую планету; спутники Марса еще не взошли, однако в тусклом свете звезд я мог различить под собою обширную, лишенную растительности пустыню. Казалось, поверхность планеты бежит мне навстречу.
Затаив дыхание, я налег на тормоза. Резкий толчок, и я очутился вместе со своим мотоциклетом на мягкой песчаной почве.
Свободной рукой я перерезал ремень, прикреплявший меня к седлу. Затем, оттолкнув мотоциклет, я поднялся на ноги и поставил машину на колеса. Несколько мгновений я стоял, тяжело дыша, собираясь с мыслями. Голова кружилась. Я шатался, как пьяный. Оправившись от полученного при падении сотрясения, взглянув на звездное небо, я стал озираться по сторонам. Несколько раз я ощупывал ногою песок, чтобы удостовериться в реальности окружавшего меня мира. Затем я испустил торжествующий крик, набрал пригоршню мелкого песку и в экстазе бросил его ввысь, к звездам. Итак, я преодолел узы пространства и нарушил весь ход исторического процесса. Я открыл новый мир. Первым из детей Земли вступил на почву Марса я.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Русская фантастическая проза XIX — начала XX века (антология) - Александр Казанцев - Научная Фантастика
- НФ: Альманах научной фантастики. Вып. 10 (1971) - Борис Бирюков - Научная Фантастика
- Птица малая - Мэри Дориа Расселл - Боевая фантастика / Космическая фантастика / Научная Фантастика / Социально-психологическая
- Беседы о научной фантастике. Второе Издание. - Георгий Гуревич - Научная Фантастика
- Бойтесь ложных даров! - Дмитрий Вейдер - Научная Фантастика
- Полдень, XIX век - Валерий Брюсов - Научная Фантастика
- «Если», 2012 № 10 - Журнал «Если» - Научная Фантастика
- Лето Гелликонии - Брайан Олдисс - Научная Фантастика
- Хозяева драконов (сборник) - Джек Вэнс - Научная Фантастика
- Монстр - Фрэнк Перетти - Научная Фантастика