Шерлок Холмс Мценского уезда - Станислав Сергеевич Сергеев

клинком, убирая фигуру, чтоб поставить своего человека.

– Ого, – удивился Плеве, – никогда о таком не слышал.

Катран опять как-то странно усмехнулся.

– Как-же бриты признаются, что половина высшего света была под колпаком у преступного авторитета. Когда Скотланд-Ярд все это раскопал, то все сразу засекретили, а фигурантов расследования тихо уничтожили, а тех, кто занимался расследованием, просто сплавили в колонии. Может, когда-нибудь какой-нибудь писатель в форме сказки это все выдаст, чтоб потомки знали, чего нужно бояться, но, думаю, это будет не скоро.

– Познавательно, и ваша аналогия очень понятна, но что вы говорили про то, что вам не нравится? Князь вам доверяет, да и ваше чутье спасло уже много жизней, поэтому просто так отмахиваться от мнения столь информированного человека с моей стороны будет очень неразумно.

– Хорошо. Допустим, мы взяли агента, не рядового, способного, имеющего за собой кровавый след. Думаю, если пройтись по картотекам, вы на эту девочку найдете много чего интересного, ну не могла такая не наследить, не с улицы же ее брали и не по объявлению о найме в газете.

– Допустим. И?.. – не выдержал Плеве.

– Подумайте, нам в руки попался… не то чтобы унтер-офицер, ну скорее, наверное, прапорщик, но не выше, это если судить по аналогии с преступной иерархией, и сообщает нам о будущем сражении, описывая особо важные, критически важные детали, которые знают только командующий и его штаб. Вас это не настораживает?

Это при условии, что командующий очень изворотливый и пока не делал ошибок.

– …В ваших словах есть, конечно, резон, хотя часто бывало, что вот такие случайные свидетели и выдавали большие тайны.

– Бывало, но это в простых войсках, где о режиме секретности думают в самую последнюю очередь. Но это абсолютно не касается нашего оппонента, который трижды перестрахуется и, как ящерица, без раздумий отсечет хвосты.

– Согласен. Ваши предположения?

– Очень похоже, что нам подсунули «ваньку».

– Чего? Что за «ванька»? – воскликнул Плеве, видя интерес даже у князя, понимая, что и для него это новость, а значит, умозаключение Катрана это импровизация. Именно вот в таких ситуациях, когда люде говорят от себя, а не заготовленный текст, можно многое сказать о человеке. И этот необычный человек его не разочаровал.

– Старый способ, известный очень давно, когда нет других возможностей, а наш противник как раз специалист по таким делам. Допустим, в отряде или в воинской части берется ненужный, самый никчемный солдат и накачивается дезинформацией, так, чтоб он все считал за чистую правду, и подсовывается противнику. Попав в плен, он все выбалтывает, абсолютно веря, что все это правда, в чем убеждает всех вокруг, и неприятель, получив недостоверную информацию, проигрывает сражение.

– Жестоко, – это уже князь.

– Война, там все способы хороши, но это так, к слову.

– Вы хотите сказать, что нам специально подкинули эту лже-Кулагину, чтобы она сообщила о готовящемся покушении?

– Очень похоже. Судя по всем тем нюансам и обстоятельствам, когда ее в срочном порядке подводили к Аристарху Петровичу, она должна была быстро проколоться, вызвать недоверие и попасть в разработку. Причем столь долго она умудрилась продержаться исключительно на зверином чутье и личном обаянии. Да и тело настоящей Кулагиной ну уж как-то неожиданно вовремя нашли и опознали. Я бы потом глубоко проверил всех, кто принимал участие в столь оперативном опознании. Особенно отследил бы изменения в материальном положении столь инициативных сотрудников и, конечно, их родственников.

– Да… – наконец-то подал голос молчавший до этого князь, – действительно, уж очень вовремя как-то все получилось, причем так, чтоб мы точно были уверены, что в Мценске не Кулагина.

Катран решил усилить воздействие своих слов.

– Еще раз повторяю, наш оппонент не совершает таких ошибок, – и замолчал, давая людям более глубоко осмыслить сказанное.

Плеве, который давно уже понял, что все в этой комнате, образно говоря, оказались в одной лодке, уже давно включился в процесс.

– Допустим, но как бы они узнали о результате?

– Там, в допросных листах указано, что в группе Архипова есть наблюдатель, который и должен проконтролировать – так сказать, спящий агент.

– Вы поэтому и имитировали смерть преступницы?

– Конечно. Пусть думают, что послание до нас не дошло, и агент, который должен был слить соответствующую информацию, был убит при задержании. И если я прав…

– То они попытаются еще из других источников довести до нас эту информацию, – закончил за меня Архипов, все это время внимательно слушавший разговор.

– Именно…

Но тут снова вмешался князь.

– А если это правда, и на государя и его семью действительно готовится покушение?

– А никто и не говорит, что мы должны отбросить эту версию. Отрабатывать информацию о покушении мы обязаны, даже если это фикция и простое отвлечение внимания. Просто, если отслеживать направление, которое нам указывают такими вот утечками, то можно хоть как-то прогнозировать и делать выводы об их реальных планах. Ну и конечно, они будут в той или иной мере светить свою агентуру.

Плеве чуть скривился.

– Как-то все натянуто получается. Я почти согласен с князем, что вероятность покушения весьма велика.

– А я и не спорю, даже более того, скорее всего покушение будет… – И тут Остапа понесло. Мне в голову пришла неплохая идея, и я хотел ее быстренько вывалить на головы своих собеседников. Если честно, то я просто устал от всего этого. Мне вот еще делать нечего, как влезать вот в эти разборки – дотяну до реабилитации полковника Арцеулова, а там дальше буду смотреть.

– …но изначально не все покушения задумываются, чтоб уничтожить цель.

О как они вскинулись с интересом-то.

– Поясните, Евгений Владимирович, – не выдержал князь, прекрасно знавший, кто я и откуда, поэтому к моим словам стоит прислушаться.

Я вскочил со стула и начал расхаживать по комнате от переизбытка чувств, был бы Архимедом, наверно, бы уже кричал «Эврика!»

– Начну издалека. Все эти разговоры о народном благе, свободе и царском деспотизме отнесем к дымовой завесе, за которой происходят очень интересные процессы.

– Вы имеете в виду деятельность других, явно не дружественных государств? – спросил фон Плеве, прекрасно понявший, куда я клоню.

– Это, скажем так, второй уровень, а если копнуть глубже, будет еще третий и четвертый.

– Занятно послушать, – уже со злой с иронией ответил он.

– Если в двух словах, то началась научно-техническая революция, и в ближайшее время технические новинки будут появляться все быстрее и быстрее, что существенно скажется на средствах производства, появятся новые технологии. Старая формация власти в мире уже не успевает соответственно реагировать и меняться, поэтому на смену царям, императорам приходят банкиры и олигархи. Причем банкирские дома представляют очень старые деньги, допустим, те же Ротшильды, которые уже давно и жестко контролируют Старый Свет. Да, страны, как некие образования, останутся, но над ними будут властвовать некие наднациональные финансовые группы, которые чуть позже будут ставить президентов, премьер-министров, развязывать и заканчивать войны. Они не любят