Я не робот «Служу себе» - Сергей Валентинович Хабаров

беднягу аж перекосило, видимо я помешал ему получать удовольствие от жизни. Сверх-человек встал и навис надомной, словно грозовая туча.

— Не в службу, а в дружбу, отнеси слабого и больного человека в его постель.

— Почему ты не попросишь Геру. Он достаточно сильный, легко тебя поднимет?

— Программа «умный дом» блокирует все входы и выходы при попытке Геры проникнуть в мою спальную, а в случаи неудачи, срабатывает система самоликвидации.

Вру, конечно, я не до такой степени параноик, но Венедикт нахмурился. Последующие дни слились для меня в какой-то суматошный бюрократический бег. Ну, и, естественно, от Клео, на утро она заявилась в офис в поисках меня любимого. Непонятно, то ли для того, чтобы мириться, то ли, чтобы добить. Я трусливо бежал из своей спальни через окно. Ну, как бежал, Веня выкинул меня со второго этажа, следом прыгнул сам, вместе с выдернутой оконной рамой. Далеко мы уходить не стали, а сняли комнату напротив нашего офиса. Так что я мог полюбоваться в окно, как беснуется Клео. Похоже, переживает, даже поплакала, ну не всё же ей надомной издеваться. Злюсь ли я на неё? Нет, не злюсь. Обидно, конечно, что она сунула меня туда, куда сунула, но у неё была причина обижаться на меня. Но больше всего мне обидно за то, что мои соратники не понимают, что другого выхода нет. Если я хочу что-то изменить малой кровью — то это самый оптимальный вариант, разрушить систему не только извне, но и изнутри.

Я не говорил ребятам, но времени у нас осталось не так много. Мар уже разросся до многомиллионного города, каждый день он пополняется тысячами жителей. Пока нам удаётся скрывать это, но как только аристократия узнает о такой опасности для себя, то они не поленятся мобилизовать армию и спуститься на нижние уровни, чтобы устроить крупномасштабный геноцид. Да, мои соратники ещё слишком юны, всего-то семь лет. Мы совсем ещё дети. Но когда мы взяли под свою ответственность людей, то перестали принадлежать сами себе. Вот чего не понимают мои соратники. Поэтому я не стал пересматривать своё решение по поводу свадьбы, и даже напротив — всеми возможными мне способами ускорял процесс. Ещё день Клео тёрлась в офисе, ожидая моего возвращения, но к вечеру у неё появились свои дела. Ответственность и руководство над нашими кораблями с неё никто не снимал. Гера тоже отчалил, сейчас он жил в Спарте, а сюда забегал повидать наших и отдать свой «супружеский долг» перед Лантилесами.

Кстати, о наших друзьях-аристократах. Через пару дней, когда Дита добыла для меня компромат, они помогли мне оформить все нужные документы, и через неделю состоялось голосование аристократии о принятии нового рода. В обмен на компромат, я получил их голоса, правда, теперь у меня ещё и враги в аристократической среде появились. Но когда было легко? Не всё пошло по плану, но в конечном итоге сработало.

— Не понимаю, — недоумевал Веня, когда я проверял компромат с носителей информации, — Тут же ничего такого нет. Как это может быть компроматом? Они же делают это иногда посреди улицы, совершенно со случайными людьми.

— Ты не путай простой плебс, который ходит по улице и аристократию, — отвечал я ему, — И потом, компромат не сам процесс совокупления, а личности и обстоятельства. Они шли на охоту, а получилось, что их дичь их же … м-м-мда.

К своему удивлению среди проголосовавших за одобрение дома Атредесов, была фамилия Браксус. Похоже, Агата таки выбралась из той дыры, где мы её бросили, но почему она проголосовала за меня? Всё это дурно пахло. Поскольку с подвигами у меня не получилось, пришлось отдариваться от аристократии Фив деньгами. Всей громадной суммы, которую мне выставили у меня не было, так что пришлось занять у Лантилесов и опустошить наш банковский счёт. Так что мы опять нищие. Благо это не на долго. На Агрипине и Лапуте своя «финансовая система» а в Маре про Критские драхмы и слыхом не слыхивали, там в общем-то по большей части распространён натуральный обмен, сам же город жил по принципу коммуны.

— Нет, это не подходит, — я перебирал фотографии и портреты своей будущей невесты во дворце Лантилесов, когда все юридические формальности были утрясены.

— Не понимаю, чем тебя не устраивают эти претендентки? — недоумевал Перикл, — молодые, здоровые, амбициозные, из хороших семей. Они подарят тебе здоровое потомство.

— Этим и не устраивают. Мне не нужно чтобы кто-то со всей своей хорошей семьёй лез в мои дела и дела моего дома. Пойми, я женюсь не ради продолжения рода, а ради легализации в обществе, — я остановился на одной из фотографий, — Вот, её хочу.

Перикл изучил фотографию.

— Слушай, ты уверен? Она никогда не принесёт тебе потомство, твой род окончится не начавшись.

— Зато она точно не будет лезть в мои дела, да и родственники от неё отказались.

— Ну, ладно, смотри сам. Мне нужно несколько дней чтобы утрясти юридические тонкости.

— Моё присутствие нужно?

— Нет. Современная юриспруденция позволяет заключить брак через доверенных лиц. Так что я тебе сейчас дам бумаги, ты их подпишешь — и всё. Куда привезти твою будущую жену?

— Сюда, разумеется, мы сейчас с Клео немного на ножах из-за этого. Так что если не сложно, можете подержать её у себя пару дней?

— Никаких проблем. Но у неё в приданом числится небольшой дворец на первой ступени пирамиды.

— А ещё что?

— Ничего. Она сирота, родственники отсудили у неё всё, что могли, но родовое гнездо неприкосновенно.

— Как её ещё из бархатной книги не вычеркнули? Кроме родовитого происхождения у неё ничего нет.

— Похоже, матриархат полиса заступилась, специально ради такого случая. Кстати, а что за статный мужчина ходит за тобой словно тень?

— Венедикт. Мой новый телохранитель. И даже не думай об этом, а то я вижу, как у тебя глазки загорелись. Он хоть и модификант, к продолжению рода не пригодный. Но на домогательства реагирует очень чувствительно. Гера пробовал к нему подкатить, так они чуть наш дом не снесли когда подрались.

Несколько дней спустя.

У Курского вокзала

Стою я, молодой.

Подайте, Христа ради,

Червонец золотой.

Вот господин какой-то,

А рядом никого.

Цепочка золотая

На брюхе у него.

Куда спешишь ты мимо?

Послушай, не греши,

Отдай цепь-цепь, цепочку,

А после уж спеши…

Тянул я заунывную песню, перемазанный сажей и одетый в лохмотья. В нескольких метрах стоял Венедикт и всем своим видом показывал, что не знает меня. Мимо проходили люди и с