Черный человек - Василий Головачев

В голубом мареве, скрывающем в себе и недалекий бушующий океан жидкого водорода, и дикую коловерть атмосферных струй за пределами чаши кратера, появились темные проталины, поляны, полыньи, соединились в клочковатую пелену и превратились в колоссального объема провал, в котором закопошились десятки багрово светящихся «червей». Это и в самом деле было стадо гигантских животных, самое маленькое из которых шутя могло проглотить драккар и не заметить этого.

«Червь», с любопытством обнюхавший орилоуна, убрался обратно, не заметив земного кораблика, и все стадо ринулось куда-то в сторону шевелящегося хаоса у близкой стены кратера.

– Подъем! – опомнился пилот. – Ресурс на исходе.

– Не спеши, торопыга, – пробасил Железовский. – Подойди поближе к орилоуну, запустим в него хотя бы пару «черепах».

Хузангай ответил мгновенным рывком аппарата к орилоуну, через минуту закрывшему собой весь обзор. Две мигающих алым полусферы выпрыгнули перед глазами и унеслись в недра исполина, изъеденного кавернами и порами, как головка сыра.

– Вряд ли они вернутся, – буркнул пилот.

– Вернуться должна одна, вторая сработает как мина. Пора уже прекратить подачу газа отсюда на Землю. Кстати, это реальное обоснование нашего нырка на дно Нептуна. Оставь здесь на всякий случай еще и зонд-иглу; если «черепаха» вылезет – зонд передаст информацию наверх.

– Ну и левиафан! – выдохнул пилот. – Неужели эта штука живая?

– Была живая, остался скелет. Не делай круглые глаза, не удивился же ты тем «червям», а ведь они покрупнее орилоуна.

– Разница в содержании… вернее, в психологическом наполнении. «Черви» – просто живые существа, не более того, а ваш орилоун полон тайн… мертвых тайн!

В сотне километров от земной машины появилась темная масса, похожая на спрута, высветила два десятка «фонарей» и с низким ворчанием уползла в беснующийся мрак.

– Жизнь! – с неожиданным восхищением сказал Хузангай. – Сколько до нас целенаправленно искали ее, а мы обнаружили случайно.

– Не там искали, – безучастно отозвался Железовский. – Скорее всего на Нептуне она возможна только в таких котлах, как этот кратер. Миллионы лет назад кратеров было больше, но разум так и не появился, и теперь это последний очаг. Агония.

– Ты так уверенно говоришь, будто на тебя снизошло откровение.

Математик не ответил.

– Вот почему здесь были оставлены орилоун и «черный человек», – задумчиво проговорил Ромашин. – Они ждали появления разума.

– Нас, наверное, уже ищут, – напомнил пилот, – а я не хочу терять реноме человека слова. Да и энергозапас на исходе. Как хотите, но я включаю подъем.

– Включай, – вздохнул Ромашин.

Назад они поднимались бесконечных девять с половиной часов, вынырнув из мути нептунианской атмосферы в десяти тысячах километров от центра Большого темного пятна.

ГЛАВА 10

На Тритоне их ожидал Мальгин.

Как ни устал Ромашин, он все же заметил быстрый перегляд Мальгина и Железовского – оба уже наладили пси-контакт и могли обмениваться кое-какой информацией без слов.

– Что произошло? – спросил Игнат, когда они возвращались из ангара среднетоннажного транспорта под купол жилого городка исследователей на Тритоне.

– Вы зря рисковали, – сказал Мальгин; выглядел он бодро, лишь в глазах пряталась грустинка. – Шаламов ушел из Системы другим путем.

– Мы это поняли, только опустившись в преисподнюю. Орилоун давно мертв, а переброс газовой смеси из атмосферы Нептуна на Землю можно объяснить «коротким замыканием» метро. Мы оставили там зонд с программой подрыва реактора, через пару дней орилоун взорвется, и его собрата на Земле можно будет изучать спокойно.

– Поздно. – Клим кивнул, оглядываясь на замедливших шаги товарищей. – Что-то сработало там внутри, и он взорвался сам. Эффект неполного перехода на «струну». Зрелище было весьма впечатляющее. Представьте себе два тонких огненных выброса – вверх и вниз, первый достиг орбиты Луны, сбив по пути гидрометконтроль, а второй высверлил в тундре аккуратную дырку глубиной в двадцать два километра.

– Жертвы?

– К несчастью, есть, один человек, оператор лифта. Но я не из-за этого искал вас.

Пинасс вонзился в зеленый круг – около финишного автомата в стене здания, где располагался координационный отдел Даль-разведки в системе Нептуна, и через минуту лифт доставил всех троих в зал оперативного управления.

– Пойду разберусь, – сказал Железовский, кивая в сторону небольшой группы людей в синих и белых кокосах – руководство базы. – Через десять минут будем дома.

– Я с тобой, – покачал головой Ромашин. – Заваривал кашу я, мне и отвечать.

Они подошли к ожидающим их людям, а Мальгин направился к поясу кресел перед обзорным виомом, открывающим вид на скалистую равнину Тритона с островками тумана и жемчужно-палевый серп Нептуна над ней.

Железовский и Ромашин вернулись через четверть часа. Исчерпывающую информацию о полете в глубины атмосферы Нептуна уже выдал всем заинтересованным лицам инк десантного корабля, и речь шла только о мотивах поступка: все-таки без подготовки исследователи на подобные фортели, как выразился Игнат, не отваживались, да в этом и не было нужды.

– Сошло, – сказал Железовский в ответ на взгляд Мальгина. – Мы привезли много интересных записей, никто не в обиде, кроме спасателей, они были готовы ринуться вниз по первому зову.

Мальгин понимающе усмехнулся. Оглянувшись на виом с пейзажем Тритона, все трое поспешили к метро, даже не переодевшись, автоматически подчиняясь выбору Ромашина. И вышли из метро в Ржеве, где он жил.

Молча добрались до его дома, приняли душ и уселись в гостиной с бокалами густого, как мед, напитка.

– Хмельной взвар, – сказал Ромашин. – Сорок трав плюс несколько капель рома. – Поднял взгляд на Мальгина. – Итак, зачем ты искал нас?

– Шаламов был на Земле. И может быть, не один раз.

Двое, хотя и по разным причинам, казалось, не прореагировали на это сообщение, и Клим рассказал им о посещении Купавы и о тех мелочах, что он увидел у нее дома.

Помолчали, прихлебывая дурманящий, терпкий, вкусный напиток.

– Ты уже пробовал открыть сейф? – Железовский имел в виду зоны памяти с маатанской информацией; в принципе он уже знал об этом, обменявшись с хирургом сведениями, и спрашивал для Ромашина.

– Пробовал, – ответил коротко Мальгин, не собираясь продолжать.

Ромашин понял его, но остался спокоен. У него был характер Атоса, героя многих романов Дюма, умеющего драться с обстоятельствами, думать, слушать, рисковать, любить и дружить, и это неизменно вызывало ответную симпатию всех тех, кто общался с бывшим начальником отдела безопасности.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});