Черный человек - Василий Головачев

Драккар, волоча за собой горошину тени, наплыл на край зловещего темно-фиолетового пятна, вблизи не такого четкого, как издали, но тем не менее пугающе геометричного, будто сделанного искусственно во взбаламученной атмосфере Нептуна. С этой высоты движение вихря уже становилось заметным, и Ромашин внезапно прочувствовал волнение; не страх – возбуждение перед броском в неизвестность и трепет от мысли – какого масштаба явление им предстояло преодолеть.

– Интересно, черт возьми, – проговорил он. – Почему Вершители выбрали местом установки орилоуна именно Нептун?

– Не только Нептун, – отозвался молчавший доселе Железовский. – Но и Землю, и, наверное, Марс, и Венеру, и другие планеты. Солнечная система – уникальное явление в Галактике, где жизнь могла появиться на любой из планет; я имею в виду разумную жизнь. Есть гипотеза, что орилоуны устанавливались везде, где мог зародиться разум. А так как система орилоунского метро создавалась не только для самих Вершителей, но и для «черных людей», а может, и еще для кого-то, кого мы не знаем, то на каждом объекте с орилоунскими Хранителями Пути должны сидеть и маатане. Кстати, вы знаете, что перед финальными событиями в «серой дыре» в Системе был замечен маатанский транспорт?

– Не шутите? – ответил озадаченный Ромашин. – Каким-то образом это событие прошло мимо меня.

– Он посетил Юпитер, Сатурн и Нептун.

– Наделал тут шуму, – рассмеялся пилот. – Разогнал зондовиков над этой дыркой, – Хузангай имел в виду Большое пятно, – нырнул в эпицентр, через два часа вынырнул обратно и ушел на «струну». Что он там делал – одному богу известно.

Не только ему одному, подумал Ромашин и цокнул языком – на него вдруг снизошло озарение.

– Аристарх, а ведь это косвенное подтверждение правильности вашего расчета!

– Знаю, – равнодушно сказал математик.

– Как вы думаете, зачем маатанам понадобился этот орилоун? Вернее, орилоуны в Солнечной системе?

– Скорее всего они забрали отсюда последних наблюдателей. Это значит, что все посещенные орилоуны мертвы и не способны быть Хранителями Пути, то есть станциями метро.

– А это, в свою очередь, означает, что Шаламов ушел из Системы другим путем.

Железовский промолчал.

«Индевор» завис на грани света и тьмы, колеблясь, нырять ему в черноту или не нырять.

– Программа введена, – весело предупредил пилот. – Вы готовы? Начинаем спуск. Вы знаете, как прозвали этот район Нептуна? Big black sport[82]. Но если у меня есть фарт, а он у меня имеется, – пролезем!

– И все же мы должны проверить этот след, – пробормотал Ромашин, понимая, что довод неубедителен и идти вниз, на дно Большого темного пятна, где стоял когда-то последний мертвый орилоун, нет смысла..

– Мне говорили про вас, что вы флибустьер, Игнат, – рассмеялся вдруг Железовский, гулкий бас его заполнил, казалось, весь драккар. – Неужто дрогнули? Шаламов мог уйти и отсюда, пробился же он сквозь мертвого орилоуна на Землю, так что проверять след надо до конца. Ответьте только на один вопрос: какова истинная цель вашего поиска? Зачем вы ищете Даниила?

Ромашин не ждал такого вопроса и ответил не сразу.

– Я ищу Шаламова с надеждой на его… возвращение. Я в долгу перед ним, и совесть моя неспокойна. Его надо вернуть и вылечить.

– Вы верите, что он излечим?

– Пожалуй… больше да, чем нет. А еще я верю Мальгину. Он единственный, кто поможет Даниилу вернуть человеческое «я».

Железовский хмыкнул.

– Мальгин? Что ж, может быть. Но у меня другое предложение: что, если попросить самих Вершителей вылечить Шаламова? А заодно и Лондона.

Ромашин не сразу нашелся, что ответить, он был огорошен.

– Ну вы и авантюрист!.. – проговорил он наконец. – Похлеще меня! Представляете, какая это задача?

– Мало того, я рассчитал варианты их поиска. Вернемся – обсудим.

И вновь Ромашин не нашелся, что сказать, пораженный смелостью, даром предвидения и раскованностью мышления молодого математика. «Старею, – подумал он с грустью. – Раньше мне такая идея пришла бы первому. Ай да Аристарх! До чего же приятна твоя лапидарность».

– Я жду, коллеги, – нетерпеливо окликнул пассажиров Хузангай. – Вы что, не видите, как мустанг бьет копытом землю?

– Только довези нас обратно, – пробасил насмешливо Железовский, явно чтобы поддержать Ромашина. Он был молод и совсем скрывать свои чувства еще не научился.

– Или я не специалист по выживанию? – так же насмешливо воскликнул пилот. – Что-нибудь довезу.

Ромашин улыбнулся, подумал: «Довелось бы вам побывать в переделках, в каких побывал я!» – и сказал негромко:

– Что сделано, то свято! Вперед!

Оставляя за собой цепочку маяков, гарантирующих прием и передачу аварийного сигнала на базу, «Индевор» углубился в недра атмосферы Нептуна точно по оси Большого темного пятна, в зону «глаза тайфуна», где должен был царить штиль. Правда, штилем погодные условия в этом «глазе» назвать можно было лишь по нептунианским масштабам, а не по земным.

Громадную область центра Большого пятна размером с земной материк то и дело сотрясали перепады давления и микропередвижки оси; микро – опять же по нептунианским меркам, на самом же деле ось «гуляла» и «кланялась» с амплитудой в сотни километров, и гром ударов от этих подвижек носился по «глазу тайфуна», как грохот невиданного сражения.

Драккар опустился уже на глубину более семи тысяч километров, но его локаторы все еще не достали дна – твердой поверхности планеты. Защита машины пока справлялась с выпадами стихии, рост давления и температуры был ей нипочем, а энергетические возможности обеспечивали свободу маневра, и все же пружина внешних воздействий все сжималась и сжималась и вскоре достигла предельных значений нагрузки на корпус.

– Давление двести тысяч атмосфер, – доложил экипажу Вояджер; в голосе инка отчетливо слышалась озабоченность. – Температура минус тридцать три.

– Резерв? – спросил Ромашин, вглядываясь в верчение серых пятен и черных струй вокруг драккара.

– До миллиона – по давлению, до трех тысяч плюс – по температуре.

– Тогда продолжаем спуск.

Пилот и Железовский промолчали: один работал в паре с инком, управляя полетом, второй предпочитал обходиться минимумом слов.

Драккар пронзил очередную атмопаузу – границу, отделяющую слой от слоя (Нептун, окутанный мощной слоистой атмосферой, напоминал русскую матрешку), и попал в нисходящее воздушное течение. Удар вертикального воздушного потока был так силен, что инерционные гасители с трудом сохранили хрупкий человеческий груз от уничтожения. Затем начались болтанка, вибрация и бешеное вращение машины сразу вокруг трех осей. Ориентироваться в обстановке и до этого момента было трудно, а после и вовсе стало невозможно, во всяком случае, Ромашин мгновенно потерял ориентацию и не знал, где верх, где низ, падают они или поднимаются. Но пилот недаром заслужил похвалу Железовского – он знал свое дело досконально.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});