О положении в биологической науке - Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук

Я хочу в связи с этим подчеркнуть принципиальное различие в самом подходе мичуринской и морганозской генетики к пониманию механизма первичного возникновения наследственных изменений. Согласно морганизму, ген, как белковая макромолекула, обладает определенной устойчивостью, определяемой силой внутримолекулярных взаимных связей атомов и атомных группировок, составляющих эту молекулу. При действии источника энергии, превышающего энергию внутренних связей молекулы гена, могут происходить отрывы от молекулы гена каких-либо групп атомов или какие-либо внутримолекулярные перегруппировки. Каким образом подобного рода изменение молекулы гена скажется на соответствующем признаке или признаках, получаемых из измененной воспроизводящей клетки, принципиально невозможно предвидеть и нельзя сознательно получить повторно ту же мутацию при действии того же фактора, так как мутация, в основе которой лежит подобная, неподдающаяся контролю, перестройка молекулы гена, является не направленной, ее качество не зависит от природы действующего фактора и физиологических процессов в организме. Поэтому, согласно теории гена, нельзя получать направленные мутации.

Мичуринская генетика считает, что качество наследуемых изменений закономерно связано с физиологическими реакциями и изменениями организма в ходе его развития, вызываемыми действием внешних условий. Изменения признаков живых организмов, обусловливающие органическую эволюцию и селекционный процесс, носят не беспорядочный характер, не имеющий определенной закономерной связи с природой внешних условий, а, напротив, эти изменения носят характер вполне закономерный, и они всегда адэкватны природе внешних факторов, вызывающих их появление. Только благодаря этой закономерной связи изменений наследственности с природой действующих на организм внешних условий, наблюдается изменчивость признаков, продолжающаяся в одном и том же направлении в ряду последовательных поколений организма. Таким образом, подтверждается правильность взгляда Дарвина, что признак, начавший изменяться у предков в определенном направлении, продолжает и у потомков изменяться в том же самом направлении, если на потомков продолжают действовать те же условия, которые вызвали первоначальное изменение у предков. Именно такая закономерно продолжающаяся изменчивость и лежит в основе творческой роли отбора. Без нее он немыслим. Без нее он превращается в простое механическое сито, сортирующее готовые фермы, но не создающее новых форм, обладающих новыми свойствами, новыми признаками, не имевшимися у исходного материала.

Таковы главнейшие факты, которые подрывают основы моргановской генетики и составляют прочный фундамент мичуринской генетики. За этими фактами стоят живые люди – те наши советские биологи и агробиологи, которые не на словах, а на деле были свободны от слепого раболепия перед «мировым» авторитетом морганизма, не на словах, а на деле способствовали прогрессивному развитию советской генетической науки.

Мимо этих фактов не может пройти с тупым равнодушием ни один исследователь наследственности, в ком живет еще стремление к поискам истины, способное преодолевать инерцию привычных, хотя и устаревших взглядов.

Взамен делового, научного отношения к фактическому материалу, на котором строится мичуринская генетика, материалу, добытому в результате огромной, кропотливой и тщательно выполненной работы многих исследователей, выступавшие на сессии противники мичуринской генетики предпочли обойти нежелательные для них факты молчанием. Конечно, молчание тоже своеобразная критика, но, как известно, самая глупая критика.

Остановлюсь на некоторых положениях, которые выдвигались некоторыми товарищами в защиту генной теории и в качестве критики мичуринской теории наследственности.

Доктор Рапопорт в своем выступлении утверждал, что основоположником генной теории является не кто иной, как сам Дарвин. Это утверждение имеет целью доказать, что генная теория является не созданием таких открытых антидарвинистов, какими являются Бетсон, Де-Фриз, Иогансен и др., которые считались до сих пор творцами этой теории, а любимым детищем самого Ч. Дарвина.

Это поразительное по своей бездоказательности заявление рассыпается в прах при первом же сопоставлении дарвиновской гипотезы пангенезиса и генной теории.

Дарвин исходит из признания наследуемости приобретенных признаков и вегетативной гибридизации, в то время, как генная теория исходит из отрицания реальности этих явлений и дает такое объяснение механизма наследственности, которое делает эти явления принципиально невозможными.

Центральной идеей гипотезы Дарвина является взгляд на зародышевую клетку, как на продукт развития всего организма: Согласно этому взгляду, в ее формировании, посредством передачи особых почечек-клеток – гемул, участвуют все части тела развивающегося организма, и каждая часть тела как бы сама себя воспроизводит в потомстве.

Таким образом, по основному подходу к взаимоотношениям тела и зародышевых клеток, теория Дарвина диаметрально противоположна теории зародышевой плазмы, положенной в основу генной теории. И хотя представление Дарвина о гемулах является метафизическим, так же как и представление о генах, вместе с тем оба эти представления не тождественны в своих существенных чертах.

Таким образом, наивная попытка тов. Рапопорта представить Дарвина в качестве основоположника теории, которая и логически и исторически совершенно противоположна всему духу взглядов Дарвина на наследственность, изменчивость и отбор, попытка представить Дарвина в качестве основоположника антидарвинистской генной теории не имеет под собой никакой почвы и никого не может ввести в заблуждение.

В своем выступлении тов. Рапопорт утверждает, что отрицание реальности существования генов является идеалистической ошибкой, допускаемой сторонниками мичуринской генетики. Тов. Алиханян в сегодняшнем выступлении также поддержал эту критику, заявив, что, отрицая реальность существования генов, мы скатываемся на идеалистические позиции. Так ли это на самом деле? Логика подобного утверждения такова. Гены материальны. Если они не существуют, то явление наследственности не имеет материальной основы. Как будто бы отрицание предположения о наличии генов в зародышевой клетке, в этом материальном звене, связывающем родителей с потомками, является отрицанием существования самой зародышевой клетки, как реальной материальной основы наследственности! Такой способ доказательств является, по меньшей мере, дешевой софистикой. Что же касается вопроса о положении и о дальнейших перспективах тех научных направлений, которые связаны с изучением строения, биохимии и физиологии клетки, то, я думаю, эти направления не проиграют, а только выиграют от того, что они будут развиваться под влиянием руководящих идей мичуринской генетики.

Пытаясь доказать практическую эффективность моргано-менделевской генетики, тов. Рапопорт приписывает этой генетике открытие гетерозиса и разработку метода улучшения семян, основанного на гетерозисе. Такое утверждение не соответствует фактам. Разве Рапопорту не известно, что явление повышенной мощности и продуктивности гибридов было открыто задолго до появления менделизма и теоретически объяснено еще самим Дарвином? Морганистам в этом деле принадлежит лишь самый термин гетерозис, но новый термин – это не открытие и тем более не объяснение того или иного явления. Можно говорить о том, что морганистами предложен частный способ получения гетерозисных семян на основе скрещивания получаемых предварительных инцухтлиний, но этот способ не имеет никакого преимущества перед скрещиванием друг с другом разных сортов, разных репродукций одного и того же сорта, а предложенная морганистами длительная и сложная процедура по предварительному получению инцухтлиний является совершенно излишней.

Несколько слов о реплике тов. Рапопорта о том, что цитогенетикам, якобы, известны и удается искусственно получать полезные мутации. Не знаю, какие факты он имеет в виду. Могу лишь напомнить, что академик Шмальгаузен, обобщая всю литературу по этому вопросу, приходит к выводу, что полезных, приспособительных мутаций не известно. Исходя из этого положения, он построил теорию стабилизирующего отбора, призванную объяснить, каким образом может происходить органическая эволюция, имеющая черты приспособительного процесса, при отсутствии в природе приспособительных мутаций. Говорить о полезных мутациях можно только в одном смысле – что эти мутации полезны для тех, кто их изучает, так как если изучаемые цитогенетиками мутации не являются и не могут являться источником материала для органической эволюции, то они являются вполне надежным источником материала для написания диссертаций и сравнительно легкого получения ученых степеней.