Демид. Пенталогия (СИ) - Андрей Вячеславович Плеханов

чертовски соблазнителен. Да, я вполне мог бы выступить в роли Антихриста, если бы верил в эту небылицу. Впрочем, ведь верил еще совсем недавно..."

На столе лежал большой конверт. Человек протянул к нему руку и вскрыл длинным ногтем. С ногтями в последнее время сладу не было – росли как у собаки – острые и кривые. Растительность на лице и на теле тоже вела себя как-то не по-человечески – лезла, словно подстегнутая ведром мужских гормонов. Бриться приходилось по три раза в день. "Может быть, сдаться и отпустить бороду? Придется, наверное".

Из конверта на стол вывалился пентакль – перевернутая пентаграмма, вытисненная на кусочке кожи. "Брат наш Теогнез, – гласило послание, – отсутствие твое на собраниях Черного Ордена вызывает у нас печаль и сомнения. Что может служить причиной столь откровенного пренебрежения Обществом нашим? Помни: Сатана, наставник и покровитель наш, добр и справедлив, но беспощаден к Избранникам судьбы, единожды познавшим и отвергнувшим Закон Тьмы. Воздаст Он по заслугам каждому отступнику, неверующему и сомневающемуся. Да свершится высшая воля Князя Тьмы!"

Кожаный кружок растянулся и лопнул в пальцах мужчины. Он раздраженно бросил обрывки в стороны и скомкал листок бумаги. Недобрая усмешка исказила его лицо.

– Детишки! Фетишисты-романтики! Пугать меня вздумали! Их счастье, что они настолько жалки, что не заслуживают наказания. Словоблудие, идиотский, бессильный пафос! Я думаю, Сатана здорово посмеялся бы, увидев, какие чудачества вытворяют эти фигляры, прикрываясь его именем. – Он представил себе Графа, Верховного Магистра Ордена, – тощего носатого старика, позера и большого любителя пиротехнических эффектов. – Граф, конечно, знает, что против меня он – вошь, но тщится изобразить справедливый гнев перед своими прихлебателями. Жалкий человечишка, жаждущий лишь власти и удовольствий! Впрочем, теперь мне это безразлично. Я дождался. Я дождался этой ночи! Да, я умру сегодня. Я перестану существовать в привычном для меня состоянии, но буду возрожден в новой силе, в новом величии, узнав ИМЯ. Ибо тринадцать ждут. Тринадцать псов отмечены, и час настал!

Он подошел к зеркалу и провел пальцем по его пыльной поверхности. В полумраке отразился высокий человек могучего сложения, с правильным, четко очерченным лицом, коротким носом, высоким чистым лбом – совсем не похожий на колдуна. Лишь недобрые глаза портили эту картину, черными угольями выглядывая из-под сросшихся бровей.

– Сатана... – задумчиво произнес человек. – Да, был некогда такой Дух, именем Санатон. Да, посещал он землю в облике человеческом. Непонятно, почему именно его имя стало символом Князя Тьмы. Ведь были же сотни и до него, и после него. Был Баал-Зебул, Повелитель Мух, известный как Вельзевул. Были Бель-Иал, Баал-Пеор, Ксохитекатль, Гинакшми... Нет им числа – в разных странах и эпохах. И последний – Гоор-Гот. И точно так же, как все они, Сатана в одночасье прекратил свое земное существование. Предназначенный жить в физическом теле вечно и повелевать страстями низших существ, именуемых людьми, Сатана был вышиблен из человеческого тела Духом Мятежным и изгнан обратно в Мир Тьмы. Что ему остается теперь? Следить из тьмы своего аморфного бестелесного состояния, как точно так же вышибают дух из последовавших за ним? Жалкий удел! Но теперь – моя очередь. Я узнаю твое имя, Мятежник! Я узнаю его обязательно – ибо в нем, и только в нем сокрыт секрет твоей неувядающей Силы. Я сотру тебя в порошок! Слышишь, сукин сын! Тысячи лет ты не даешь нам покоя, но теперь этому придет конец! Я собираюсь удачно поохотиться. И добыча моя – ты!

В доме было холодно, дьявольски холодно, пол был покрыт инеем, но человек не чувствовал этого. Он говорил сам с собой, и облака пара вылетали у него изо рта, замутняя поверхность зеркала. Он провел по стеклу рукой, оставив пятипалый когтистый след.

"Как я изменился, – подумал он. – Что это – мутация? Тело мое готовится к новой своей роли? Рад ли ты этому? Не страшно ли тебе расстаться со своей человеческой сущностью? Где они – твое прошлое, твои былые влюбленности и переживания? Твои неудовлетворенные амбиции и научные открытия, так и не ставшие известными?"

– Нет у меня ничего, с чем жалко было бы расстаться, – негромко произнес он, и не было горечи в этих словах. – Даже имени нет у меня – теперь я лишь Табунщик. Что ж, отличное прозвище! Те, кто прозвал меня так, не знали, в какой степени они были правы!

Когда же кончится тысяча лет, Сатана будет освобожден из темницы своей и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли, Тога и Магога, и собирать их на брань; число их – как песок морский.

– Масштаб... – задумчиво произнес он. – Вот чего не хватало Гоор-Готу. Слабосильному выродку Агею. Подумать только, тысячи и тысячи лет ждать своей очереди, чтобы каких-то жалких девять десятилетий попакостить в свое удовольствие, поэкспериментировать с животными-уродцами, пострелять в людишек из ружья, пошляться по разным странам. Он даже не успел набрать полную Силу, даже не смог найти приличную замену для своего одряхлевшего тела. Это просто позор для Духа – одно тело за всю земную фазу!

В глубине души Табунщика гнездилось подозрение, не относился ли Гоор-Гот к духам низшего разряда, сумевшим незаконно встать в Очередь. Впрочем, не так много он знал об устройстве Мира Тьмы, о котором поведал ему Хозяин, Имени которого он не знал. В своих кратких посещениях Хозяин был немногословен, обещая, что, как только Табунщик будет готов к великой миссии и душа его сольется с великим Духом Хозяина, он узнает все, что захочет. Табунщика еще терзали сомнения: сколь много останется от его собственной личности, не будет ли она полностью уничтожена Духом? Но жажда бессмертия, безграничных возможностей и власти давила в нем эти проявления человеческой слабости. Он ждал перевоплощения – и только