Демид. Пенталогия (СИ) - Андрей Вячеславович Плеханов

не похожа была на правую. Она была как-то искривлена и изуродована; по ней быстро, словно молнии, проносились резкие подергивания. В этих подергиваниях заметное участие принимала вся левая часть тела, особенно плечо и рука. Стоило вызвать чем-нибудь его любопытство, как эти подергивания учащались..."

– Ну и о чем же все это говорит? – не выдержала Лека.

– О том, что перед нами – человек, испытывающий сильнейшее постороннее вмешательство. Вмешательство в сферы, руководящие его сознанием. Говоря средневековым языком, он одержим неким духом. А выражаясь более научно, его собственная личность сохраняется лишь в одном полушарии мозга. Другое же полушарие контролируется либо его вторым, маниакально измененным "Я", либо, если допустить самое оккультное толкование сего факта, находится во власти какой-то посторонней, могущественной психической силы.

– Вот это нам больше подходит, – произнес Демид. – Еще что-нибудь есть?

– Да, слушайте дальше. – Профессор нажал кнопку, и в комнате снова зазвучали голоса:

"– Марина, ты в лесу. Что происходит с тобой?

– Он улыбается. Он говорит, что любит меня, что я должна стать его сестрой.

– Тебе страшно?

– Нет. Он хороший. Он такой красивый... Он сильный и добрый. Он дает мне гриб.

– Какой это гриб, Марина?

– Сухой гриб. С пятнышками.

– Это мухомор, Марина?

– Да.

– Ты съела мухомор?

– Да".

Демида передернуло. "Мускариновое отравление. Гриб-то этот тоже галлюциноген хоть куда. Удивительно только, что девчонка выжила. Впрочем, сибирские шаманы в прошлом веке лузгали мухоморы как семечки".

"– Как ты себя почувствовала после того, как съела гриб?

– Голова кружится... Видеть все трудно. Потом – хорошо.

– Что он сделал с тобой?

– Он раздел меня. Потом посмотрел... туда. И увидел, что я еще девушка. Он сказал, что это правильно. Что я не должна ни с кем спать. Потому что половая жизнь – это неправильно".

– Видишь, – шепотом съязвила Лека, – весь в тебя.

– Заткнись, – яростно зашипел Демид. – Тебе легче бы было, если б ее изнасиловали?

"– Марина, – снова забасил гипнотизер, – сейчас зима, вы стоите раздетая на снегу. Вам не холодно?

– Нет. Тепло. Огонь внутри.

– Что он делает сейчас?

– Он повесил меня на дереве вверх ногами. Руки в стороны".

"Перевернутое распятие, – подумал Демид. – Знак черной мессы".

"– Что он делает?

– Он убивает кошку и птицу. Голубя. Он разрезает их и достает изнутри кишки.

– Что он делает дальше?

– Он намазал меня.

– Чем?

– Кишками. Кровью.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо.

– Ты что, не понимаешь, что это должно быть отвратительно? – В голосе гипнотизера появилось раздражение. – Это очень плохой человек!

– Нет, это хорошо, он хороший.

– Он говорит что-нибудь?

– Он поет. Молится. Он костер зажег и дым делает из травы.

– Что он поет?

– Не знаю. Такого языка не бывает.

– Ты не знаешь языка, на котором он поет?

– Нет. Такого языка не бывает.

– А что он теперь делает?

– Он сварил мазь. И мажет меня. – В голосе девушки неожиданно появились чувственные нотки, она издала легкий стон. – Очень приятно...

– А потом?

– Все. Ничего нет. Темно.

– Марина, у тебя на груди сильный ожог, поврежден один палец на руке. Ты можешь сказать что-нибудь об этом?

– Нет.

– Ты не видела с ним собаку? Большую серую собаку?

– Нет... О, черт! Не надо! – Из магнитофона раздался звук падающего тела, испуганные возгласы. Девчоночий голос истошно завопил: "Нет, не надо! Нет! Мне больно! Я не хочу!" – и захлебнулся булькающим звуком.

Профессор нажал на кнопку.