ТАРНСМЕНЫ ГОРА - Джон Норман

Овальный диск остановился в сорока футах от нас, и золотое существо осторожно сошло с него.

Оно приблизилось ко мне, его антенны внимательно меня разглядывали. Потом оно попятилось футов на двадцать.

Мне оно показалось точно таким, как Миск, только побольше.

Как и на Миске, на нем не было ни одежды, ни оружия, только с шеи свисал прибор-переводчик.

Позже я узнаю, что запахом царь-жрец обозначает свой ранг, касту и положение так же ясно, как офицер земной армии - петлицами и другими знаками различия.

– Почему он не анестезирован? - спросил вновь прибывший, поворачивая антенны к Миску.

– Я не считал это необходимым, - ответил Миск.

– Я рекомендовал анестезию.

– Знаю, - сказал Миск.

– Это будет записано, - заявил вновь прибывший.

Миск вроде бы пожал плечами. Он повернул голову, его движущиеся вбок челюсти открылись и закрылись, плечи поднялись, а антенны раздраженно дернулись, а потом уставились в купол.

– Рой не подвергается опасности, - послышалось из переводчика Миска.

Антенны второго царя-жреца дрожали, вероятно, в гневе.

Он повернул ручку своего транслятора, и воздух тут же заполнился резкими запахами, вероятно, выговором. Но я ничего не услышал, потому что он выключил свой переводчик.

Отвечая, Миск тоже отключил транслятор.

Я смотрел на их антенны и на общую позу длинных изящных тел.

Они кружили друг возле друга, как осы. Иногда, несомненно, в знак раздражения, концы их передних конечностей поворачивались, и я впервые увидел роговые лезвия, выступившие наружу и тут же скрывшиеся.

Позже я научусь понимать по таким признакам эмоции и состояние царей-жрецов. Многие признаки гораздо менее очевидны, чем те, что они сейчас проявляли в приступе гнева. Нетерпение обычно выражается дрожью чувствительных волосков на антеннах, отвлеченное внимание обозначается бессознательными движениями очистительных крюков за третьим суставом передних конечностей; размышляя, цари-жрецы обычно чистят свои антенны и проводят за таким занятием очень много времени; должен, впрочем, заметить, что они считают людей исключительно грязными животными и в туннелях из санитарных соображений содержат их в закрытых зонах; тонкость признаков, о которых я говорю, можно показать на таком примере: признак отвлечения внимания почти совпадает поверхностно с таким же признаком, указывающим, что царь-жрец очень доволен другим царем-жрецом или существом другого вида. В этом случае тоже наблюдается неосознанное движение очистительных крюков, но оно сопровождается еле заметным вытягиванием передних конечностей в сторону того, кем доволен царь-жрец, как будто он собирается причесать предмет своего удовольствия. Это становится понятно, если я упомяну, что цари-жрецы с помощью своих очистительных крюков, челюстей и языка часто причесывают не только себя, но и других. Голод передается кислотным выделением в углах челюстей, отчего они кажутся слегка влажными; интересно, что жажда проявляется в некоторой, вполне заметной оцепенелости конечностей и в коричневатом оттенке, который появляется на золотистой груди и животе. Но самыми чувствительными выразителями настроения, конечно, как вы уже догадались, являются антенны.

Кстати, транслятор, когда он включен, переводит сказанное и слова, если уровень громкости в ходе разговора не регулируется, всегда звучат одинаково громко. Аналогом может служить ситуация, когда произносимые слова одновременно в одном и том же размере появляются на экране. На экране не отразятся индивидуальные особенности речи, ритм языка или настроение говорящего. Прибор-переводчик может сказать вам, что говорящий сердит, но не может показать это.

Спустя какое-то время цари-жрецы перестали кружить и повернулись ко мне. Одновременно повернули ручки переводчиков.

– Ты Тарл Кабот из города Ко-ро-ба, - сказал больший.

– Да.

– Я Сарм, возлюбленный Матери и рожденный первым.

– Ты глава царей-жрецов? - спросил я.

– Да, - сказал Сарм.

– Нет, - сказал Миск.

Антенны Сарма дернулись в сторону Миска.

– Глава роя Мать, - сказал Миск.

Антенны Сарма расслабились.

– Верно, - сказал он.

– Мне нужно о многом поговорить с царями-жрецами, - сказал я. - Если та, кого вы называете Матерью, главная среди вас, я хочу повидаться с ней.

Сарм откинулся на задние конечности. Его антенны коснулись друг друга и слегка изогнулись.

– Никто не может увидеть Мать, кроме ее ближайших слуг и высших царей-жрецов: рожденного первым, вторым, третьим, четвертым и пятым, - сказал Сарм.

– За исключением трех великих праздников, - добавил Миск.

Антенны Сарма гневно дернулись.

– А что это за праздники? - спросил я.

– Цикл роевых праздников, - ответил Миск, - Тола, Толам и Толама.

– А что это за праздники?

– Это годовщина Ночного Полета, - сказал Миск, - праздник откладывания первого яйца и празднование первого вылупления из яйца.

– И скоро эти праздники?

– Да, - сказал Миск.

– Но даже во время этих праздников никто из низших существ не может увидеть Мать, только цари-жрецы, - сказал Сарм.

– Верно, - согласился Миск.

Меня охватил гнев. Сарм, казалось, этого не заметил, но антенны Миска вопросительно уставились на меня. Вероятно, у него больше опыта общения с людьми.

– Не думай о нас плохо, Тарл Кабот, - сказал Миск, - потому что и для низших существ, работающих на нас, это тоже праздник; даже те, кто работает на пастбищах и на грибных плантациях, освобождаются от работы.

– Цари-жрецы великодушны, - заметил я.

– А люди на равнинах делают это для своих животных? - спросил Миск.

– Нет, - ответил я. - Но люди не животные.

– Может быть, люди цари-жрецы? - спросил Сарм.

– Нет.

– Значит, они животные, - сказал Сарм.

Я извлек меч и посмотрел на Сарма. Движение было очень стремительным и, вероятно, удивило его.

Во всяком случае Сарм с невероятной скоростью отпрыгнул на своих согнутых стеблеобразных конечностях.

Теперь он стоял в сорока футах от меня.

– Если нельзя говорить с той, что вы называете Матерью, - сказал я, - поговорю с тобой.

И сделал шаг к Сарму.

Сарм опять отпрыгнул, его антенны возбужденно извивались.

Мы смотрели друг на друга.

Я заметил, что концы его передних лап повернулись, выступили два изогнутых костных лезвия.

Мы внимательно следили друг за другом.

Сзади послышался механический голос переводчика Миска:

– Она Мать, а мы все в рою ее дети.

Я улыбнулся.

Сарм увидел, что я больше не приближаюсь, его возбуждение улеглось, хотя настороженность осталась.