Земля мечты. Последний сребреник - Джеймс Блэйлок

шагами направляясь к двери. Кража в доме стала последней каплей. – Роза!

Роза вышла из своей комнатки с отрезком ткани в руке.

– Что не так? – спросила она. – Что случилось?

– Кража – вот, что случилось. У меня украли книги.

– Все книги?

– Нет, несколько томов. Он знал, что ему нужно. Этот твой тип в шляпе. Другой никто не мог. Я думал, ты сказала, он только потрогал несколько книг в библиотеке.

– Так оно и было, – сказала Роза. – По крайней мере, пока я там была. Может быть, я думала, что он разговаривает на веранде с мистером Пенниманом, а он пробрался сюда.

– Так оно и было, позволь мне выразить уверенность. Давай-ка с этих пор я сам буду разговаривать с потенциальными клиентами. А то мы скоро без штанов останемся.

Роза повернулась к своей каморке.

– Бога ради, – сказала она. – Разговаривай с кем хочешь.

– Непременно, – прокричал Эндрю, сразу же понимая, что его ответ прозвучал слабо и глупо. Он даже толком сказать не мог, что имел в виду. Но, черт побери, он не позволит, чтобы его кто-то обворовывал, тем более в его собственном доме. К тому же какой-то толстяк в восточном халате и в клоунском колпаке. Куда катится мир? Неужели он сгнивает прямо у него перед носом? Громко топая, он поднялся наверх в комнату тетушки Наоми, готовый устроить ад котам, если они попросят. Но они явно отправились на прогулку через окно, а тетушка Наоми спала в своем кресле. Он взял ее полупустую тарелку и отправился вниз, бормоча что-то себе под нос.

Положив тарелку на кухонный стол, он вышел в задний двор, открыл крышку мусорного бачка, решив, что поторопился выкидывать пакет с ядом, хотя понятия не имел, почему хочет его сохранить, какому человеку или животному собирается его подсыпать. Вора давно уже и след простыл.

Он вдруг понял, что бесцельно расхаживает по дому, словно ожидая в исступленном страхе, что мир сейчас обрушится на его голову, но не зная, чем его подпереть и в каком месте. Но он должен был сделать хоть что-то. Он явно жил в мире, полном крыс, которые с каждым днем наглели все сильнее. Мусорный бачок оказался пустым. Яд исчез. Он в удивлении открыл другой бачок. Опоссум тоже исчез. Вероятно, дератизаторы приезжали за опоссумом, увидели выброшенный пакет и взяли и его. Ну и черт бы с ними.

Он поплелся назад в дом. Часы показывали девять часов самого худшего в общем и целом вечера, какой случился с ним за последние месяцы. Роза в ближайшие полчаса отправится на боковую и первой с ним ни за что не заговорит. Она злилась на него. Но, черт побери, с какого рожна она приглашает ворюг посмотреть его книги – это что еще за дурь такая?! Он прошел в библиотеку и сел, но тут же понял, что не может сидеть. Ему нужно было пройтись, вот что ему было нужно. Прогуляться в тумане. Он любил запах тумана на бетоне, смешанный с запахом океана вдали. Для него это был настоящий эликсир.

Он подошел к двери, потянулся к дверной ручке и тут понял, что не может просто так взять и выйти. Роза решит, что он ушел со злости, а он никак не сможет ее убедить, что выходил проветрить голову. Он развернулся и заглянул в ее каморку – она сидела, вязала чехол на подушку для кресла у окна в библиотеке.

– Решил пройтись немного, – сказал Эндрю, улыбаясь ей.

– Прогуляйся – это всегда на пользу.

– Просто пройтись. Мне нужно обдумать все это.

– Прекрасная мысль.

– Этот тип в халате…

Роза покачала головой и нахмурилась. Потом подняла декоративный чехол и вывернула его наизнанку, чтобы обследовать шов в углу. Больше она не сказала ни слова.

Через секунду Эндрю вышел на улицу в накрытый туманом вечер. Атмосфера была как никогда зловещая – он это чувствовал. Он вдруг вспомнил про две тысячи долларов тетушки Наоми и подумал, что кое-что хорошее сегодня все же случилось.

Но вдруг, словно все ужасные события сегодняшнего вечера увидели свой шанс изгадить этот день окончательно и бесповоротно, деньги в бумажнике вдруг стали тяготить его. Они означали только одно: он целиком и полностью зависит от престарелой тетушки Наоми. Вот взять Розу – сидит у себя в каморке, что-то делает, господи спаси. А он? Бездельник, который выуживает деньги из старой, тронувшейся умом женщины, делая вид, что презирает ее, хотя на самом деле ничуть не презирает. Это он достоин презрения. Это он – гнусная, подлая личность, тут и двух мнений быть не может. Наконец-то Роза раскусила его. Он сможет считать себя счастливчиком, если она теперь когда-либо снова заговорит с ним. Разве она похитила его книги? Напротив, она их разобрала. Они валялись в доме где попало. Роза ни слова про них не говорила. Она протирала их от пыли. Она с удовольствием расставляла их в шкафу. Пока он разбрасывал их где угодно. Не ее вина, если какие-то типы из секретных обществ просачиваются в дом и воруют его книги.

А что за история с этими «обществами»? А что с этим дурацким колпаком и халатом? В последнее время в воздухе носилось много чего такого: Пиккетт с его разговорами про рыбу-собаку; Пенниман, сидящий без дела в темноте с видом человека, владеющего сокровенным знанием; тетушка Наоми с ее ложкой и неожиданным страхом перед серебряными четвертаками; а теперь еще и этот атлантидец или кто уж он такой, этот книжный вор. К тому же, казалось, он знал, за чем пришел, словно уже побывал в доме и разнюхал, где что лежит.

Туман становился гуще и влажнее. Дыхания океана в воздухе не ощущалось. Он двинулся по проулку мимо «У сеньора Пробки», а потом свернул на Главную улицу, прошел мимо «У Уолта» и «Прихватки» и с полдюжины закрывшихся уже магазинов, добрался шаркающей своей походкой до самóй старой пристани. Что это все означало. Неужели Пиккетт был прав? И что-то тут заваривалось? Что-то тайное и громадное? Неужели несколько древних стариков контролируют движение мира, а если так, то что им нужно в Сил-Биче? Эта мысль вдруг показалась ему весьма забавной. Он чуть не рассмеялся во весь голос, вот только вечер был такой темный, туманный и тихий, что смех был бы здесь неуместен, он лишь навеял бы ужас.

Но подумать только – что если миром и в самом деле управляют, как опытные кукольники, несколько стариков, которые заставляют остальных резвиться, плясать, кланяться и шаркать ногами,