Упущенный шанс Сталина - Михаил Мельтюхов

С начала июля 1940 г. согласно директивам наркома обороны увольнение приписного состава запаса возобновилось. Из имевшихся на 1 июля 839 400 человек приписного состава было уволено 830 299 человек, из них в июле 446 952 человека, в августе — 254 035 человек, в сентябре — 24 947 человек, в октябре — 76 719 человек, а с 1 по 10 ноября — 27 646 человек1246. На 10 ноября осталось задержанными 9 101 военнослужащих, которых надлежало уволить до 1 января 1941 г.1247 20 января 1941 г. нарком обороны издал приказ № 023, согласно которому "отвечающий требованиям службы" начальствующий состав запаса, задержанный до особого распоряжения приказом от 3 июня 1940 г., следовало зачислить в кадры Красной Армии. Все остальные подлежали увольнению "в запас к 15 февраля 1941 г."1248

На основании постановления СНК от 4 июля 1940 г. нарком обороны 10 июля издал приказ № 196 о переучете рядового и младшего начальствующего состава запаса и лиц с 19 до 50 лет, освобожденных от службы в армии, на территории СССР в период с 1 августа по 5 сентября 1940 г. Одновременно следовало произвести медицинское освидетельствование лиц, годных с нестроевой службе, 40-50-летних, и 19-50-летних тех национальностей, которые не состояли на воинском учете1249. 6 ноября 1940 г. нарком обороны издал директиву о проведении с 5 января по 15 февраля 1941 г. приписки к призывным участкам граждан 1922 года рождения, лиц, имеющих законченное среднее образование, и учащихся 10-х классов средних школ и выпускных курсов техникумов 1923 года рождения, не приписанных граждан старших возрастов и лиц 1920–1921 годов рождения в Западной Украине и Западной Белоруссии. Приписка на территории Прибалтики, Бессарабии и Северной Буковины должна была проводиться позднее1250.

Увольнение приписного состава привело к тому, что с осени 1940 г. списочная численность Красной Армии была ниже штатной (см. таблицу 33). К сожалению, не удалось найти документы, отражающие численность личного состава Красной Армии зимой — весной 1940–1941 гг. Известно лишь, что и штатная, и списочная численность армии росли. С 25 марта по 5 апреля 1941 г. по всем военным округам, кроме ПрибОВО и ДВФ, был произведен частичный призыв в Красную Армию граждан, родившихся после 1 сентября 1921 г. и не прошедших призыв в 1940 г. Всего было призвано 394 тыс. человек. Призыв прошел организовано, в строго установленный срок, без огласки в печати и на собраниях. О предстоящем призыве был осведомлен только узкий круг местных партийных и советских руководителей — секретари и заведующие военными отделами крайкомов, обкомов, райкомов и горкомов партии, председатели исполкомов и начальники органов НКВД и милиции. Никаких приказов о явке призывников на пункты не издавалось, извещались они только персональными повестками. Призывные пункты были оборудованы только с внутренней стороны, никаких плакатов и лозунгов с внешней стороны не вывешивалось1251.

С 15 мая 1941 г. начался призыв приписного состава запаса на БУС, которые должны были продлиться до 1 июля 1941 г. Всего к 22 июня 1941 г. было призвано 805 264 человека, что составляло 24 % от контингента призываемого по мобилизации, и Красная Армия насчитывала 5 080 977 человек1252.

Еще одной важной проблемой истории советских вооруженных сил накануне войны является вопрос о последствиях репрессий в офицерском корпусе. К сожалению, эта тема до сих пор широко используется в политико-идеологической борьбе, и как уже было показано в литературе1253, несмотря на значительное количество исследований, все еще далека от окончательного решения.

Большинство привычных тезисов в литературе, посвященной этим проблемам, являются преимущественно пропагандистскими и не подтверждаются документами. Исследования судеб военачальников, осужденных по "делу Тухачевского", показали, что хотя эти люди, видимо, не совершали инкриминируемых им преступлений, они стали жертвами борьбы внутри советской военно-политической элиты. В литературе широко распространена версия бывшего шефа СД В. Шелленберга о том, что именно сфабрикованные германскими спецслужбами документы привели к репрессиям в Красной Армии. Однако современные исследования не подтверждают ее. Собственно, неизвестно даже, существовали ли эти документы вообще1254. Некоторые исследователи полагают, что репрессии 1935–1938 гг. явились отражением реальных разногласий в советском руководстве по вопросам внутренней и внешней политики, что, естественно, обострило взаимоотношения между военной, с одной стороны, и бюрократической и экономической элитами — с другой1255. К сожалению, эти проблемы все еще остаются слабо изученными1256.

Также практически не исследованы взаимоотношения внутри офицерского корпуса. Как правило, наиболее популярной является версия о борьбе в высшем комсоставе двух тенденций: "мотористов" (М.Н. Тухачевский, И.П. Уборевич и др.) и "кавалеристов" (К.Е. Ворошилов, С.М. Буденный и др.). Однако, поскольку армия в 1930-е годы постоянно насыщалась новыми техническими средствами борьбы, остается неясным, насколько эта версия соответствует действительности. Попытки приписать Сталину непонимание важности механизации армии наталкиваются на его собственное утверждение: "чтобы отстоять свое существование, страна должна иметь квалифицированную армию… Должна быть постоянная, обученная, квалифицированная армия, подкованная на все четыре ноги, армия, которая будет иметь первоклассную авиацию, химию, танки, артиллерию, инженеров, техников, потому что тут все решает техника"1257. Кроме того, известно, что среди военных существовали разные взгляды на способы ведения боевых действий1258, но эти разногласия не привели к репрессиям. Это позволяет усомниться в том, что репрессии были спровоцированы именно профессиональными дискуссиями.

Скорее всего, причиной репрессий была борьба внутри руководства Наркомата обороны за власть. Тем более что, как стало известно, в мае 1936 г. Тухачевский и его сторонники уже ставили перед Политбюро вопрос об отставке Ворошилова с поста наркома1259. Таким образом, заговор в Красной Армии существовал, но не "антисоветский", а "антиворошиловский". Думается, все эти противоречия диктуют необходимость изучения вопросов о наличии разных группировок среди высшего комсостава, их влиянии на политическое и военное руководство. Это впервые довольно четко сформулированный в работе В. Суворова аспект проблемы1260 ввиду отсутствия документальных источников пока еще не может быть освещен сколько-нибудь удовлетворительно. С.Т. Минаков указывает, что в высшем комсоставе РККА имелась довольно широкая оппозиция наркому обороны Ворошилову, но не было согласия в вопросе о его преемнике. Все это вело к тому, что у каждого претендента на этот пост (Тухачевского, А.И. Егорова, И.Э. Якира) была своя группа сторонников, кроме того, их разделяли различные взгляды на военные проблемы. Военная элита, как обычно, требовала новых средств на армию, но не могла договориться об их распределении и использовании. Для Сталина снятие Ворошилова с поста наркома означало бы сокращение его власти и было совершенно неприемлемо. В итоге ситуация позволяла Сталину и Ворошилову сыграть на противоречиях среди военных, что они и сделали1261.

Видимо, правы авторы, считающие, что целью репрессий в армии было создать послушный и преданный Сталину военный механизм, сделав комсостав марионеткой в руках политического руководства1262. В этом случае "очевидно, что основной причиной уничтожения руководства армии явились опасения, что оно может попытаться играть самостоятельную политическую роль, угрожая тем самым положению Сталина, как единственного вождя армии и народа"1263. Поскольку Тухачевский "осмелился поставить вопрос о смене военного руководства (Ворошилова — члена Политбюро)", это свидетельствовало о том, что "он мог создать потенциальную независимую от правительства военную силу". Если рассматривать чистку офицерского корпуса как борьбу политического руководства за полный контроль над армией, то следует отметить, что эта цель была достигнута, поскольку "репрессии приучили командование не выступать с инициативами кардинального характера, затрагивавшими политические интересы государства или расстановку сил в руководстве"1264.

В литературе преобладает мнение, что именно репрессии в Красной Армии привели к ее ослаблению и были одной из главных причин неудач в начале войны. Обычно к последствиям репрессий относят снижение качества офицерского корпуса в результате устранения опытных офицеров, частых перемещений по службе, создания дефицита военных кадров, снижения образовательного уровня комсостава, особенно высшего. Правда, следует отметить, что частые перемещения по службе и дефицит военных кадров были порождены не столько репрессиями, сколько техническим переоснащением, организационным совершенствованием и форсированным развертыванием новых частей и соединений Красной Армии1265. Этот процесс нарастал как минимум с 1935 г., когда начался перевод советских вооруженных сил на кадровую систему комплектования. При этом основные организационные мероприятия пришлись на 1937–1938 гг.