Рождение мага - Ник Перумов

…За городскими воротами отряд невольно остановился. Позади лежал охваченный огнём Арвест. и, похоже, кто-то не жалел сил, раздувая пожар все сильнее и сильнее, намереваясь, как видно, сжечь даже сам камень, Из горящих развалин вырвалось не так уж и мало народа; однако следом за беглецами из разбитых ворот мерным шагом выходили и зелено-алые вражеские колонны, причём без малейшего следа копоти или сажи на шипастых доспехах.

Обитатели ближайших к городу ферм и дешёвых постоялых дворов уже успели сбежать, и не подумав прийти на помощь горожанам.

При виде стройных колонн врагов арвестских беглецов вмиг охватила паника. Воинов среди них оказалось совсем немного – пехота Лесных Кантонов исполнила свой долг и. не сумев остановить противника, сама почти вся полегла на улицах Арвеста; Неясыть не знал, выжил ли кто-то из Белых волшебников – пока что, во всяком случае, он не чувствовал никаких следов волшбы ни с той, ни с другой стороны.

Фесс хотел бы узнать, что сталось с отцом-экзекутором преподобным Этлау. но сил сейчас не оставалось даже на то, чтобы взглянуть на город магическим зрением. Да и к тому же не хотелось лишний раз прибегать к чародейству – Неясыть слишком хорошо запомнил смотрящие прямо ему в душу очи Тьмы.

Нападающие тем временем и не думали бездействовать. Разворачиваясь широким строем, они двинулись вперёд. За спиной Фесса раздались истошные вопли женщин; кто-то, подхватив детей, уже бросился бежать.

Прадд, Сугутор, уцелевшие наёмники – все, оказавшиеся вокруг Фесса, смотрели сейчас на него.

Давай же, чародей. Смети их! Ведь ты можешь, можешь, мы знаем!..

Если бы Неясыть умел черпать Силу в простой человеческой вере, он, наверное, смог бы сейчас погасить солнце и вновь зажечь его. Но…

Фесс закрыл глаза. Бой в городе взял у него всё, что только возможно. Остался последний резерв, за которым – только Тьма.

Развоплощение.

– Нет, Неясыть, – сказал вдруг рядом очень знакомый голос.

Фесс поднял глаза – возле него стояла Атлика, живая и невредимая, только очень осунувшаяся и оборванная. Похоже было, что всё это время она провела в лесах и ничего не ела.

– Я сделаю это сама. – Глаза девушки горели фанатичным огнём. – Не знаю, куда выведет меня эта тропа, но…

– Стой, о чём ты? – не понял Неясыть. – Откуда ты взялась, где была, как нашла меня?..

– Если бы ты прочёл трактат, ты бы не спрашивал, – надменно бросила Атлика, игнорируя все прочие вопросы. – Прийти к Учителю можно разными путями… в том числе – и захватив с собой побольше врагов. Вот как сейчас, например… – Постой, но ведь…

– Чем больше людей войдёт во Тьму, тем лучше, – пылко произнесла Атлика. – Пусть даже… не совсем но их желанию.

– Стой! – запоздало поняв, что она задумала, отчаянно выкрикнул Фесс, но было уже поздно.

В руке Атлики сам собой оказался уже знакомый чёрный том рукописи Салладорца. Книга открылась; буквы ярко светились, и Неясыть даже отшатнулся – через эти страницы в мир сейчас рвалась такая мощь, перед которой все его заклятия были не более чем сухие осенние листья, гонимые холодным ветром.

Неясыть поднял было руку… и тотчас понял, что надо бежать. Атлика здесь уже ничего не решала, роковая книга гениального чародея всё делала сама, за неё. Девушка была обречена, и самое лучшее, что могли успеть оказавшиеся рядом, – это как можно быстрее убраться отсюда подальше.

Следом за мэтром ринулись орк и гном.

Двое или трое алебардистов рванулись было к Атлике, но их оружие вспыхнуло, едва коснувшись невидимого купола, окружившего девушку. Мелькнул пущенный каким-то уцелевшим чародеем огненный шар – он разбился о ту же невидимую преграду, рассыпался веером ярких искр, не причинив никакого вреда.

Атлика стояла, гордо выпрямившись, высоко вскинув подбородок, громко читая какие-то фразы из книги Салладорца – Фесс предпочитал не слышать, какие именно.

А потом над их головами стало раскрываться небо. Оно не подёрнулось ночным сумраком, на нём не проступили звёзды – нет, посреди яркой дневной голубизны внезапно стали появляться абсолютно чёрные воронки. Они становились все шире, стремительно росли, поглощая вспыхивавшие жалобным розоватым светом облака; свет быстро мерк, тут и там раздавались испуганные крики; а потом из этих чёрных воронок вниз рванулись бешено вращающиеся, туго закрученные смерчи. Десятки смертоносных хоботов разом коснулись земли – и Фесс услышал, что земля сама закричала в этот миг от нестерпимой боли.

Конечно, это были не обычные смерчи. Там, где они касались земной плоти, разом начинали бушевать сразу все четыре великие стихии в своих самых разрушительных ипостасях. Горел нестерпимо белый огонь, куда ярче солнца, так что на него невозможно было смотреть; хлестали во все стороны струи воды, каждая с лёгкостью навылет пробивала вековые, поросшие мхом каменные глыбы; завывал ветер, свёрнутый в тугие разящие плети вихрей; грузно ворочались, дроби всё и вся, тысячепудовые, от века не знавшие подвижек камни.

Усеянное людьми и жалким скарбом беженцев поле за спиной Фесса мгновенно превратилось в чудовищную бойню. Чёрные хоботы хаоса метались из стороны в сторону, оставляя за собой глубокие широкие рвы; летели в разные стороны изувеченные тела, обломки рушащихся домов, горящие комья земли; Атлика застыла в самом сердце невиданного шторма, вызванного магией Салладорца, – её холм буря пока обходила стороной, зато у подножия бушевала с такой яростью, что живым к тихому месту никто не смог бы подойти; с небес спускались всё новые и новые хоботы смерчей, теперь они захватили и вышедшее из Арвеста войско Империи Клешней, обращали в пыль городские кварталы, ещё не уничтоженные огнём: те же, где успело потрудиться пламя, становились даже меньше, чем прахом. Башни, дома, крепостные стены взлетали на воздух удивительными фонтанами дробящегося камня; чудовищное оружие Салладорца достигло порта, обращая в ничто вражеский флот; чёрные воронки не просто топили галеры, они высосали всю воду из гавани, превратив боевые корабли в горсти невесомого праха.

И там, в порту, волшебство Салладорца сошлось лицом к лицу с той Силой, что привела сюда, в Арвест, воинов Империи Клешней.

Этот момент Фесс увидел своим вторым зрением даже против собственной воли. Десятки рухнувших с неба чёрных смерчей, точно копья, насквозь пробили всю толщу жемчужно-серой тучи, и Фессу показалось, что он слышит стон бессильной ярости и неистовой злобы; чёрные плети стали отрываться от материнских воронок в небе, туча втягивала их в себя одну за другой; но даже она не могла вместить в себя всю Великую Тьму, наступавшую сейчас лишь ничтожной частью своих неисчислимых легионов. Запасы чёрных стрел не иссякали, и вот – жемчужные бока тучи набрякли свинцово-серым, в последний раз мелькнуло искажённое болью и злобой смутно-знакомое женское лицо – и туча исчезла, поглощенная, разорванная на части натиском Тьмы; а на том месте, где она только что находилась, пересохшее дно арвестской бухты внезапно рассекла огнедышащая трещина; остатки волноломов и пирсов, похожий на обглоданную кость остов маяка – всё это рухнуло в новосотворённый провал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});