Петр Грушин - Владимир Светлов

Но главным, как представляется, было то, что огромный талант и поразительная интуиция Грушина‑конструктора в значительной мере компенсировали неполноту выполняемого нами теоретического анализа при принятии ответственных технических решений».

Умение проявлять инженерную интуицию, обходясь при этом без использования какого‑либо математического аппарата, несмотря на всю метафизичность подобного предположения, было даром многих выдающихся конструкторов. Соратник А. Н. Туполева Леонид Львович Кербер в своей книге о великом конструкторе рассказал об одном из эпизодов, связанных с созданием в туполевском КБ бомбардировщика Ту‑14, когда неожиданной проблемой для проектировщиков стала плохая компонуемость двигательной установки:

«Пришедший однажды посмотреть на чертежи Туполев неожиданно стал проделывать какие‑то, малопонятные даже посвященным, манипуляции с карандашом и лекалом. Прислушавшись, можно было разобрать, как он бурчит: „Вот здесь поток подожмется, здесь расправится, и мы избавимся от интерференции между крылом и гондолой“. Казалось, он видит этот метафизический поток, набегающий на самолет, сжимающийся вокруг двигателя и, плавно распрямившись, обтекающий крыло. Никто из присутствовавших этих его рассуждений явно не понял, более того, все согласились, что он мотогондолу испохабил. Но, посоветовавшись, решили пригласить ведущего аэродинамика страны академика С. А. Христиановича. Тот посмотрел, пожал плечами и скептически молвил: „Знаете, что‑то не то. Но, возможно, будет лучше…“Летал же Ту‑14 хорошо, и со временем его довольно уродливые, на наш тогдашний взгляд, обводы мотогондол действительно теоретически обосновали».

Впрочем, подобные примеры всегда оставались единичными. Настоящие творцы, к которым, безусловно, относился и Грушин, к своим методам общения с будущей конструкцией, как правило, никого близко не подпускали.

К концу апреля 1963 года работа по подготовке проекта В‑758 была выполнена и изготовленные экземпляры эскизного проекта отправили заказчикам, в министерство и в Комиссию по военно‑промышленным вопросам. Их рассмотрение состоялось быстро – уже 4 июня 1963 года было выпущено Постановление руководства страны, в котором предложенные Грушиным характеристики были утверждены. Новый вариант В‑758 призван обеспечивать поражение воздушных целей на дальностях до 60 км, летящих на высотах до 35 км со скоростями до 3000 км/ч.

Ракета выглядела необычно. На концах крыльев, также являвшихся пилонами, установили четыре твердотопливных ракетно‑прямоточных двигателя. Стала ракета и трехступенчатой – на такое для зенитных ракет еще никто не отваживался, и для В‑758 это стало оптимальным только после глубочайшего анализа выдвинутых к ракете требований и технических реальностей.

Трехступенчатая компоновка ракеты подходила для различных вариантов перехвата. Так, при полете к цели, находящейся на максимальной дальности активного полета ракеты и на высотах менее 20 км, топливо ракетно‑прямоточных двигателей используется полностью (после чего они сбрасываются), а при полете к цели, находящейся на высотах более 20 км, маршевые «прямоточки» сбрасываются в любой момент их работы. Непосредственно перед их сбросом запускается двигатель третьей ступени, который и осуществляет разгон ракеты до скорости более 1400 м/с, обеспечивая парирование возникавших возмущений и ликвидируя имевшуюся к этому времени ошибку в наведении на цель.

В целом набор предложенных новых решений оказался более чем солидным. Одно из них было связано с решением вопроса отделения от ракеты твердотопливных «прямоточек», каждая из которых весила около 100 кг и располагалась в плоскости рулей‑элеронов. Принятая в результате схема их отделения с помощью специальных пироцилиндров позволила создать надежную и легкую конструкцию. Впрочем, изрядно намучившись к тому времени с обеспечением отделения четырех ускорителей В‑860, легкого успеха в ОКБ‑2 на этот раз также не ждали.

* * *

Меры, принятые в 1961 году на всех уровнях по ускорению испытаний С‑200, так и не смогли обеспечить решение основной задачи – в этом году так и не удалось начать пуски полностью укомплектованных ракет. В отчете по итогам работы ГКАТ в 1961 году отмечалось, что из 39 изготовленных ракет В‑860 только 22 использовали при проведении испытаний, из которых положительные результаты были получены при 18 пусках. В качестве основной причины задержек испытаний указывалось на отсутствие автопилотов и ГСН.

Еще одной проблемой стала выявленная в том же году при наземной отработке головки самонаведения непригодность первого варианта радиопрозрачного обтекателя из‑за вносимых им искажений радиолокационного сигнала. Проблема была не новой – в конце 1950‑х годов с аналогичными трудностями столкнулось КБ М. Р. Бисновата, отрабатывавшее К‑8М – первую доведенную до серийного производства отечественную самонаводящуюся ракету класса «воздух‑воздух». Для ее разрешения на В‑860 потребовалась проработка нескольких вариантов обтекателя. И, в конечном счете, в ситуации, приближавшейся к патовой, пришлось даже несколько пожертвовать максимальной дальностью полета ракеты и применить более благоприятный для работы ГСН укороченный обтекатель.

Одновременно в ГСКБ‑47 и НИИ‑6 продолжалось исследование различных вариантов боевых частей для В‑860. В рамках этих работ весной 1961 года в НИИ‑6 был выпущен проект поворотной боевой части, имеющей направленное конусное поле разлета осколков, что позволяло существенно повысить его плотность в направлении на цель. Однако наиболее удачной для ракеты была признана предложенная НИИ‑6 обычная осколочно‑фугасная боевая часть с готовыми поражающими элементами.

Для ускорения выхода С‑200 на совместные испытания на состоявшемся 10 января 1962 года совещании в Комиссии по военно‑промышленным вопросам было предусмотрено сократить число пусков по плану заводских испытаний. Еще одним мобилизующим решением стали изданные 24 марта 1962 года, впервые в практике создания зенитных ракетных систем, приказы руководителей Госкомитетов по радиоэлектронике и авиационной технике, которыми Анатолий Георгиевич Басистов от КБ‑1 и Григорий Филиппович Бондзик от ОКБ‑2 были назначены ответственными руководителями испытаний по системе и ракете соответственно.

В начале лета 1962 года состоялся первый пуск В‑860 в замкнутом контуре управления, позволивший перевести дух ее разработчикам, но, увы, не ставший началом систематических успехов: ракету еще не удалось полностью избавить от ее «детских болезней». Одна из них проявилась после 33‑го пуска в середине лета 1962 года, который «860‑я» совершила с новыми, более мощными ускорителями. Добавив к скорости стартового разгона ракеты еще несколько десятков метров в секунду, эти ускорители принесли новую проблему. Сразу же после их отделения ракета теряла управляемость. Один пуск, другой, третий… Обработка телеметрических записей какой‑либо ясности не внесла. Впрочем, разбираясь на полигоне с остатками одной из упавших ракет, испытатели обратили внимание на неестественно согнутые рули. Обычно рули, деформированные при падении ракеты на землю, выглядели по‑другому.

Делая очередной доклад Грушину с полигона, Бондзик сообщил ему о начавшей проявляться тенденции и сделанных на полигоне предположениях. В тот же день в КБ закипела работа – «поднимались» чертежи, просматривались расчеты, диаграммы. Времени, как и обычно, выделялось в обрез: на август уже были запланированы первые пуски В‑860 по воздушной мишени.

Не сидели без дела и на полигоне. Там предложили для прояснения происходящей в полете картины установить на ракету кинокамеру, которая была бы наведена на один из рулей ракеты. Не без колебаний, но разрешение на этот «кинопуск» Грушин дал.

Он состоялся в самом жарком сары‑шаганском июле. И в нем нежданный эффект проявился вновь. Но теперь его свидетелем была кинопленка, которую извлекли из упавшей на землю ракеты и отдали полигонным фотографам. На проявленной ленте процесс деформации рулей ракеты в полете предстал во всей своей красе. Да и сам «фильм» получился впечатляющим. Собравшимся перед кинопроектором испытателям предстала феерическая картина полета, но наблюдаемая с борта ракеты: появление ярко светящихся факелов ускорителей, уносящаяся вдаль пусковая установка и прочие полигонные постройки, отделение ускорителей и… мгновенная деформация рулей.

Ответ в очередной задачке был найден. Причиной нерасчетной деформации рулей оказался скачок уплотнения, появлявшийся на носовой части ускорителей при преодолении ракетой скорости звука и пробегавший при их отделении по корпусу, крыльям и рулям ракеты. Как оказалось, при отделении новых ускорителей ударная волна стала более интенсивной, нагрузки на корпус ракеты возросли и прочность рулей стала недостаточной.