Kurohibi. Черные дни - Gabriel

Это ощущение… Ах!.. Оно… Кха-а-а!.. Слишком… сильное!

Растирая мягкие складки зубами, Синдзи все сильнее защемлял ее челюстью, пока эластичная кожица не растянулась и не напряглась под зубами до предела — дальше ей сдавливаться было некуда. Однако Синдзи это не остановило, и он стиснул челюсть еще сильнее.

— Йя-а-а!!! — резко взвыла и изогнулась на кресле Рицко. — Синдзи, мне больно! Прошу, не делай так больше… Это место очень…

Он вновь резко сомкнул челюсть, чувствуя, как заскрипела смазанная соком и слюной нежная и чувствительная кожица, плотно стиснутая зубами.

— ГХ-А-А-АХ!!! КХА-А-А-А!!! Синдзи!.. Что ты… Ха-х… Ты сдавил слишком сильно, Синдзи! Это уже чересчур, я не вынесу… А-А-А-АЙ!!!

Не обращая внимания на сбивчивое трепыхание женщины и ее слабые попытки оттолкнуть его от себя, Синдзи начал самым настоящим образом жевать мягкую податливую плоть, впуская в нее зубы до той критической границы, когда кожица напрягалась, грозя треснуть, а резцы едва ли не прошивали ее насквозь, оставляя лишь тоненькую измятую прослойку. Рицко вскрикнула еще громче и попыталась отдернуть от него бедра, но это привело лишь к тому, что измученная плоть киски, зажатая в его челюсти, лишь оттянулась дальше, напрягшись так сильно, будто была готова вот-вот разорваться. Неистово забившейся от боли женщине ничего не оставалось, кроме как сползти обратно, но благодаря этому Синдзи смог вобрать в рот еще больше растянувшейся измятой плоти, расположив обе складки лепестков по обе стороны щеки и зажевав их с новой силой.

— КХА-А-А-АХ!!! Как же больно, Синдзи!!! Остановись, прошу тебя! Мга-а-акх!!!

Оказавшаяся в ловушке Рицко ничего не могла поделать с терзающей ее киску болью, и все, что ей оставалось, — это лишь беспомощно биться на кресле, извиваясь от мучительных ощущений, да рефлекторно дергать бедрами с впившимися в них побелевшими пальцами. А Синдзи уже сам не мог остановиться, сколь восхитительно было ощущение податливой плоти во рту, ее упругости и мягкости под зубами, ощущениями напоминающей мякоть плода, но не растекающегося, а держащегося под тонким слоем эластичной кожицы. Однако даже сквозь дурманящий вкус источаемого киской сока он не поддавался соблазну прокусить ее насквозь, просто наслаждаясь ощущением разжеванной плоти, ее вкусом и наливной напряженностью, что разглаживала складки при каждом сдавливании челюсти и буквально выдавливала вздутые и горящие алой краской лепестки губ. Языком Синдзи уже мог ощущать следы от собственных зубов на их размятой и истерзанной кожице, но кусать и стискивать не переставал, даже когда женщина взвыла мучительным стоном и бесконтрольно забилась на кресле. Оттягивая складки киски до предела, Синдзи начал вбирать их глубоко в рот и всасывать, словно разжеванный ирис, попутно лаская нежную поверхность преддверия влагалища и запуская в дырочку язык. Судорожная дрожь Рицко постоянно сменялась чередой мелких подергиваний от боли и наслаждения, что слились в теле и штормом затмили разум, и когда ее страдальческий крик смешался с протяжным стоном наслаждения, а новая порция сока известила о приближающемся оргазме, Синдзи обхватил ртом всю ее киску и приготовился, следя, как сокращаются мышцы во влагалище, и не переставая кусать и мять лепестки. И вот когда ее дрожь отдалась сильной вибрацией внутри лона, а сама Рицко вздыбилась, выгнув спину, Синдзи резко, со всей силы сдавил коренными зубами сплющившуюся плоть, а резцы вонзил в приподнявшийся клитор, резко прикусив его в основании и едва ли не пронзив кожицу до крови.

— ГХА-А-А-А-А-А-А-А!!! — раздался оглушительный, безумный крик женщины на весь кабинет.

Ощущая наливную гладкость выпятившегося от давления кончика клитора, его напряженную дрожь, будто ягодка была готова лопнуть в любой момент, Синдзи продолжал оттягивать комочек чувствительной вздувшейся кожи вместе с плотью половых губ, краем глаза следя за бьющейся в агонии, широко распахнувшей глаза и скривившейся от взрыва острых чувств Рицко, ощущая, как ее оргазм, который уже перешел за крайнюю черту и не мог остановиться, смешался с адской, истерзывающей болью и нахлынул лавиной смешанных, разрывающих киску болью и наслаждением бурных ощущений. Одновременно из лона выплеснулась обильная порция влаги, и плоть на пару секунд будто вся сжалась, завибрировав, а потом вдруг резко обмякла и расплылась во рту. Клитор тоже расслабился и оттого сильно вытянулся из-под уздечки, однако, стиснутый зубами, он так и не уменьшился — кровь не могла отлиться обратно. Синдзи еще некоторое время потеребил его язычком, пока женщину еще пронзали послеоргазменные конвульсии, а потом высосал остатки сока из киски и, когда Рицко изнеможденно распласталась на кресле, все еще дергаясь от острых уколов боли и экстаза, наконец-то ее отпустил.

И тогда изжеванный, сморщенный и растянутый пласт кожи, бывший некогда чувствительными внутренними половыми губками, плюхнулся на промокшую киску и повис, напоминая больше жилистый кусок переливающейся от влаги плоти, нежели нежные складки лепестков. Две смятые дольки темно-розового, а местами почти фиолетового цвета, все еще храня следы зубов на себе, безжизненно болтались вокруг влагалища, медленно собираясь в два плотных морщинистых клубка. Воспаленный и красный, как переспелая ягода вишни, клитор тоже вернулся на свое место, разделенный глубокой бороздкой от укуса на две части, хотя постепенно и восстанавливая свою округлую форму, но оставляя яркий багровый кровоподтек под тонкой кожицей.

От резкого прекращения боли Рицко обессилела до такой степени, что в прострации медленно сползла с влажного стула на пол, уставив мутный, ничего не видящий взгляд в пустоту и лишь только глубоко дыша. Синдзи, чья эрекция уже заставила возбужденный член упереться в ширинку брюк, с трудом поборол соблазн накинуться на беспомощную женщину и вместо этого, вытерев рукой ее сок со своего лица, приподнял и усадил на койку рядом.

— Кажется, Акаги-сан, сегодняшнее обследование отменяется. Приятно видеть, что женщина удовлетворена, — он хмыкнул и халатом вытер ее взмокшее тело, пока сознание медленно возвращалось к Рицко, после чего накрыл ее одеялом. — А сейчас вынужден вас оставить. Да, кстати, Акаги-сан, в какой кабинет, вы говорите, перевели сестру Судзухары?

Спустя пять минут Синдзи бодро шагал по коридорам медкорпуска к палате №062-B. Рицко потребовалось немало времени, чтобы прийти в себя и осознать заданный вопрос, а еще набраться сил для ответа, но зато в таком состоянии она совершенно не могла сформировать ни одного подозрения о цели его визита к Юки. По крайней мере, так это выглядело со стороны. И именно по этой причине Синдзи не стал набрасываться на распаленную Рицко, оставив силы для визита к девочке.

Без труда найдя нужную дверь, он сразу вошел внутрь, очутившись в по-домашнему обставленном помещении с обычной мебелью, цветами