Систематическое богословие - Луи Беркхоф

Рим. 8:5–8; Еф. 4:17–19.

5. Грех живет в сердце человека. Грех находится не в способностях души, а в сердце человека, которое, согласно библейскому учению о душе, является центральным органом этой души и источником жизни. Сердце влияет и воздействует на разум, волю, чувства — одним словом, на человека в целом, включая и его тело. Человек целиком в своем греховном состоянии неугоден Богу. В некотором смысле можно сказать, что грех возник в воле человека, однако следует отметить, что воля сама по себе не определяет волеизъявление человека в такой же мере, в какой его определяет его волевая природа. Перед тем как грех вошел в мир, у сердца уже была некоторая предрасположенность, которая и привела к определенному волеизъявлению. Эта точка зрения подтверждается следующими отрывками из Писания: Прит. 4:23; Иер. 17:9; Мтф. 15:19–20; Лк. 6:45; Евр. 3:12.

6. Грех состоит не только из явных действий. Грех проявляется не только в действиях, но и в греховных привычках, а также в греховном состоянии души. Между этими тремя составляющими есть взаимосвязь: греховное состояние лежит в основе греховных привычек, которые в свою очередь проявляются в греховных действиях. С другой стороны, многократное повторение греховных поступков ведет к формированию греховных привычек. Греховные поступки и намерения человека определяются и объясняются его испорченной природой. Приведенные в предыдущем параграфе отрывки Писания доказывают эту точку зрения, свидетельствуя о крайне греховном состоянии человека. Если возникает вопрос о том, правильно ли считать мысли и чувства человека в естественном состоянии, которые Писание называет «плотью», составляющей греха, ответ нужно искать в следующих отрывках: Мтф. 5:22, 28; Рим. 7:7; Гал. 5:17, 24 и т. д. В заключение можно сказать, что грех можно определить как «неполное соответствие нравственному закону Бога поступков, склонностей и состояния».

В. Пелагианский взгляд на грех

Пелагианское представление о грехе сильно отличается от позиции, описанной выше. Единственное сходство заключается в том, что пелагиане также отмечают связь между грехом и Божьим законом, считая грех преступлением закона. Во всем остальном пелагианская концепция сильно отличается от библейского понимания и от представлений Августина.

1. Сущность пелагианского учения о грехе. Пелагий исходит из того, что человек обладает естественной способностью исполнить требования Бога. Его фундаментальная предпосылка звучит так: коль Бог повелел человеку творить добро, человек должен иметь такую возможность. Это означает, что человек имеет свободную волю в полном смысле этого слова и поэтому может выбирать или не выбирать добро, также он может совершать как добро, так и зло. Принимаемые человеком решения не зависят от его нравственных качеств, поскольку его воля ничем не определяется. Человек решает сотворить добро или зло, руководствуясь своей свободной и независимой волей. Отсюда следует, что нравственного развития личности не существует. Добро и зло сосредоточены в отдельных поступках человека. Из этой основополагающей предпосылки вытекает учение Пелагия о грехе. Грех состоит только из отдельных греховных волевых поступков. Не бывает ни греховной природы, ни греховных склонностей. Грех — это всегда преднамеренный выбор в пользу зла абсолютно свободной воли, которая точно так же может выбрать и добро. Но будь это так, неизбежен вывод, что Адам изначально был сотворен не в состоянии предрасположенности к святости, а в состоянии нравственного равновесия. Он был нравственно нейтральным. Он не был ни добрым, ни злым, т. е. не имел нравственного характера, а, выбрав путь зла, стал грешником. Поскольку грех — это отдельные волевые поступки, то абсурдно утверждать, что грех передается по наследству. Греховная природа могла бы передаваться от отца к сыну, а греховные действия так передаваться не могут. Это невозможно. Адам был первым грешником, но его грех ни в каком смысле не перешел к его потомкам. Первородного греха не существует. Дети рождаются нравственно нейтральными, в том же состоянии, в котором изначально был Адам. Это состояние отличается лишь тем, что на потомков Адама тлетворно влияет своим примером зло, а Адам не имел перед собой этого пагубного примера. Их будущий путь, таким образом, определяется их собственным выбором. Пелагиане признают, что грех распространился повсеместно, поскольку это очевидно. Так произошло потому, что подражание постепенно сформировало привычку грешить. По сути, пелагиане считают, что грешников не бывает — бывают только отдельные греховные поступки. Соответственно, объяснить историю отношениями человека и Бога становится совершенно невозможно.

2. Аргументы против пелагианского учения о грехе. Можно привести несколько веских аргументов против пелагианского понимания греха. Среди них мы выделим наиболее важные.

а. Основополагающая предпосылка о том, что человек несет ответственность перед Богом лишь за то, что он в силах исполнить, не согласуется со свидетельством совести и Слова Божьего. Невозможно отрицать, что чем больше человек грешит, тем меньше он способен творить добро. Грех все больше и больше порабощает его. В этом случае, если следовать пелагианской логике, ответственность человека за содеянное уменьшается. Получается, что сам грех постепенно освобождает своих жертв, избавляя их от ответственности. Чем более греховным становится человек, тем меньше ответственности он несет. Все наше естество протестует против такого взгляда. Павел, описывая в Рим. 1:18–32 ожесточившихся грешников, не говорит, что они не несут ответственности — напротив, он считает их достойными смерти. Иисус, обращаясь к нечестивым иудеям, гордившимся своей свободой и пытавшимся убить Его из-за своей порочности, называет их рабами греха: они не понимают Его речь, потому что не могут слышать Его слово, они обречены на смерть в своих грехах (Ин. 8:21, 22, 34, 43). Они были рабами, но тем не менее отвечали за то, что делают.

б. Отрицать, что человек по своей природе нравственен — значит принижать его до уровня животного. Пелагианский взгляд предполагает, что в жизни человека все, не связанное с сознательным выбором, лишено моральной окраски. Но внутренний голос человека подсказывает, что плохими и хорошими бывают не только дела, но и склонности, желания, настроение, чувства. В пелагианстве грех и добродетель рассматриваются как внешний придаток человека, никак не связанный с его внутренней жизнью. Но Писание свидетельствует об обратном: Иер. 17:9; Пс. 50:7, 11; Мтф. 15:19; Иак. 4:1, 2.

в. Волеизъявление, не зависящее от характера человека, не только психологически невозможно, но и этически бесполезно. Если человек совершает добрый поступок просто так, без всякой причины, если он случайно оказался добрым, а не злым, другими словами, если он никак не выражает характер человека, этот поступок не обладает никакой нравственной ценностью. Дать нравственную оценку действию можно лишь в том случае, если оно является проявлением характера человека.

г. Пелагианская концепция не может объяснить, почему грех распространен повсеместно. Плохой пример родителей не может служить убедительным объяснением. Наличие абстрактной способности согрешать, пусть даже под воздействием плохого примера, не объясняет, по какой причине согрешили все люди. Почему человеческая воля всегда обращается в сторону греха, а не в противоположную сторону? Намного более резонно допустить, что все люди предрасположены ко греху.

Г. Римско-католический взгляд на грех

Каноны и решения Тридентского собора формулируют учение о грехе несколько двусмысленно, однако преобладающую точку зрения римско-католической церкви можно выразить следующим образом: настоящий грех — это осознанное волеизъявление. Хотя склонности и привычки, не соответствующие воле Божьей, имеют греховный характер, они не являются грехом в полном смысле слова. Живущее внутри человека вожделение, стоящее за грехом, одолевшее человека в раю и повлекшее за собой утрату donum superadditum первородной праведности, само по себе не было грехом, а лишь его fomes, или возбудителем. Греховность потомков Адама