Пешка - Джоан Виндж

Правитель стоял покачиваясь, как морская водоросль, и сквозь его глаза на меня смотрело еще множество глаз.

— А если дерегуляция пройдет?.. — медленно проговорил он.

— Тогда вы можете… угомонить Дэрика. — Я встал, контролируя каждое свое движение, потому что не мог позволить себе выглядеть глупо.

— Мы подождем, — сказал он. — Будь уверен. Передай ему мои слова. — Поколебавшись, он добавил: — Более того, под нажимом обстоятельств мы, может, будем вынуждены позаботиться о здоровье Соджонера Страйгера…

У меня в ушах зашумела кровь. Но я сказал только два слова:

— Тогда договорились. — Слова прозвучали утвердительно, потому что сомнений у меня не было. Все голоса, жужжащие требованиями в его нейронных схемах, наконец сказали одно и то же. Я проплыл немного вперед, вытянул одетую в резину руку. Правитель хлопнул по ней своей лапой: странное скользящее прикосновение, точно встретились два крыла.

— Решено.

Мика подплыл сзади. Правитель посмотрел на него и просигналил:

— «Мой привет Ичибе. Передай, что он заполучил хорошего парня. Я уважаю преданность другу». Мика кивнул, не решаясь улыбнуться.

— Я рад, что ты пришел, — сказал мне Правитель. — Полезная встреча. Я рад также, что мы сошлись в чем-то. Надеюсь, все пройдет благополучно. В противном случае заинтересованным лицам грозят серьезные неприятности… — Он опустил глаза, потом снова посмотрел на меня: — Если пройдет, может быть, ты рассмотришь предложение сделать для меня кое-какую работу… когда-нибудь.

Если я выживу.

— Я подумаю, — ответил я.

Он улыбнулся:

— Тогда надеюсь обоих вас увидеть. Доброй ночи, джентльмены. — Он повернулся и медленно стал подниматься по лестнице.

Когда он исчез в потолке, створы шлюза, описывая полукружия, поползли в стороны.

Барахтаясь, мы поплыли через ворота шлюза к выходу. Когда лодка взяла курс на город, Мика, оглядываясь назад, вздохнул с облегчением или, может быть, с сожалением.

— Выдержки у тебя куда больше, чем здравого смысла, брат, — сказал Мика. — Но ты запустил-таки машину.

— Да.

— По твоему виду не скажешь, что ты рад.

— Не рад. — Я закрыл глаза.

— Потому что и ты теперь в списке, если дерегуляция пройдет? — Мика сказал это как бы вскользь, но сам подумал о том, что, если случится худшее, он ничем, ничем не сможет мне помочь.

Я скорчил гримасу.

— Что об этом волноваться? У меня есть другие, срочные дела.

Мика неодобрительно покачал головой и снова оглянулся на замкнутый мир Правителя, исчезающий, как воспоминание, за нашими спинами.

— Ты все устроил? Он сказал, что хочет увидеть нас еще раз, — сказал он мечтательным тоном, широко и самодовольно ухмыляясь.

— Да, я польщен. — Я открыл один глаз, чтобы посмотреть на Мики. — И вообще, я очень тронут: уж он так рад был… что ему не пришлось, поднявшись по лестнице, пропускать через воду в той комнате электрический ток.

Глава 28

Добравшись до Пургатория, я встретил швейцара Аргентайн, возвращающегося на день домой. Он/а прожестикулировал/а фразу, которая могла означать и добрый день и пошел ты на… Мне показалось маловероятным, что какое-либо из пожеланий исполнится.

Я углубился в нутро клуба, подхватив по дороге со стола целую горсть объедков. Голодным я не был, да и объедки на вкус напоминали требуху, но я все равно ел, поскольку не мог вспомнить, когда в последний раз питался или хотя бы чувствовал голод. Аргентайн и ее симб еще отдыхали — гроздь тел в глубине пустой сцены в пустой комнате. Я шел через танцплощадку, сопровождаемый редкими обрывками музыки, которые вспыхивали и гасли снова, вливаясь в чью-то мелодию.

Я вскарабкался на сцену, смутившись, когда музыканты заметили меня и шесть голов разом повернулись в мою сторону. Клуб был закрыт; они не ожидали, что кто-то придет к ним сейчас, когда они опускались на землю, выходили из штопора мистерии. Двое из них лежали, лишь наполовину стянув с себя костюмы, в полуголом виде, но вовсе не поэтому они чувствовали себя обнаженными. А потому, что их застали на границе симба и реальности: уже не единое бытие, но еще и не обособленные индивидуумы.

Я остановился.

— Простите. Приду позже, — сказал я и пошел было к выходу.

— Подожди минуту, — окликнула Аргентайн.

Я слышал, как она поднимается, идет через сцену; потом почувствовал, как ее рука схватила мою, чтобы развернуть меня.

В ее глазах еще плавал сон, но слепящий луч желания узнать вспорол туман в ее голове, и Аргентайн сказала:

— Куда ты ходил со своим другом с Рынка?

Я взглянул на ее руку, держащую меня за запястье.

— Ходил добывать для Дэрика отсрочку казни.

Пальцы Аргентайн сжались, потом разжались, и рука упала.

— Добыл? — выдохнула она, боясь произнести слово.

— Да. На пока.

— Что это значит? — По лицу Аргентайн пробежала тень.

— Это значит, что если Дэрик Та Минг поможет мне подставить Страйгера, тогда, возможно, Черный рынок забудет о своем желании его убить. Они хотят этого, потому что Дэрик помогает Страйгеру добиваться отмены вето. Если они теряют на этом, то потеряет и он.

Аргентайн слабо качнула головой, снова впадая в оцепенение.

— Рынок охотится за Страйгером?

— Нет. Я.

— Ты?.. — Она ошарашенно уставилась на меня, издав горлом странный звук, не совсем похожий на смех.

— Да.

— Не могу об этом сейчас, — махнула рукой Аргентайн. — Сюрреализм какой-то… — Она повернулась, чтобы уйти.

— Аргентайн, подожди, — сказал я. — Мне нужна твоя помощь.

Наконец я заставил себя попросить о том, о чем раньше попросить был не в состоянии.

— Помоги мне добиться этого.

— Я? — обернулась Аргентайн. Ощущение нереальности происходящего усиливалось в ней с каждой минутой. — Как?

— Симб. Ты говорила, что научишь меня работать с ним.

— Да просто шутки ради. Я и не думала вмешиваться с симбом в политику. Боже мой! Ты сказал, что мне ты не хочешь неприятностей.

— Спасти Дэрика?..

Аргентайн замолчала, вдруг отводя взгляд.

— Если тебе нужен симб, они готовы согласиться. — Аргентайн пошла в глубь сцены, к музыкантам, о чем-то тихо с ними поговорила, стоя внутри пестрого облака музыкальных фрагментов. Я ждал, стараясь прочистить гудящий мозг настолько, чтобы объяснить все, когда понадобится.

Спустя минуту Аргентайн вернулась.

— Сперва они хотят узнать все. И я тоже.

— Я так и думал.

— Тогда пойдем.

Мы отправились за кулисы и, пройдя коридор, вошли в комнату, по виду жилую. Разномастная мебель, выглядевшая так, словно ее притащили с улицы, выстроилась мягким заграждением вдоль звуконепроницаемых стен. Стены были увешаны голографическими барельефами их любимых артистов. Старые музыкальные инструменты, которые никогда не предназначались на роль органов-трансплантантов, валялись, разбросанные по мебели, как детские игрушки. Уют, покой, реальность — полная противоположность передней части клуба.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});